мой любимый свежий козий сыр и оливковое масло на разлив, приправленное на любой вкус. Вокруг оградок с вислоухими кроликами толпились дети с мамашами. Кур тоже было много, а вот с петухом не получилось. Опоздала. Торговец у вольера пожал плечами.
— Хей, леди, завтра приезжайте. Будут еще птички. Я приберегу для вас… какого пожелаете?
— Доркинги есть? И чтоб гребень красивый.
— Гребень пока только обещаю. Договорились? Как вас зовут? — спросил торговец и вынул из-под шляпы карандаш.
— Лидия, — ответила я, попрощалась и пошла покупать пиво на вытоптанную лужайку под открытым небом.
Старые дубовые бочки стояли там в качестве реквизита. Ведь пиво было не разливное, а в ферменных темных бутылках. Возле бочек, как возле столиков стояли молодые люди, солидные фермеры и хохочущие женщины моих лет в разноцветных резиновых сапогах. Бочки стояли прямо на сырой земле, но чтобы не было совсем грязно, между ними были разложены доски. Вот и хорошо. Грязь на спортивных ботинках не хотелось в машину тащить.
Пока я выбирала для Онрея пиво и эль, я услышала за спиной шаги по этим самым доскам. Тяжелые шаги, будто кто-то в ковбойских сапогах со шпорами прошелся. Я оглянулась и увидела перед собой высокого молодого человека в осеннем пальтишке. У него были длинные каштановые волосы, а лицом он мне напоминал какого-то артиста из фильмов моей советской молодости. Я посмотрела на его ноги. Сапоги были самые простые, сельские, без шпор. Шляпы — тоже не было. Лет ему было ужасно мало. Не больше двадцати.
Он смотрел на меня, и я решила, что он просто обознался. Я изобразила на лице вежливую улыбку и попыталась было обойти его, но тогда мне пришлось бы сойти с досок в грязь. Найти альтернативу я не успела, потому что он вдруг сказал:
— Лидия. Красивое имя. А я Тэд.
— Очень приятно. Позволите пройти?
Парень по имени Тэд, не спуская с меня глаз, шагнул прямо в коричневую лужу, уступая мне дорогу. Значит, он не от выпивающих возле бочек парней откололся, а шел за мной от птичников, если имя подслушал. Чего ему надо?
Я кивнула и пошла в сторону палатки с мёдом. Тэд поплелся за мной. Он держал руки в карманах и пригнулся, заходя в просторный павильон. При этом он как-то все время косился на меня. Я вспомнила, на кого он похож. Был такой Валерий Матвеев, но он давно умер. Этот мальчик посимпатичнее, но такой же обаятельный.
У прилавка с янтарными баночками торговка окликнула его:
— Эй, сынок. Твоя мама никак мёд выбрать не может. Купи для неё вот эту коллекцию, — и торговка подняла прозрачную продолговатую коробочку с полудюжиной маленьких горшочков, — Тут и акация, и манука, и вереск.
Я не сразу сообразила, что это она про меня. А Тэд вынул руку из кармана с купюрой, получил коробочку со сдачей, и все это сунул в карман.
А мне пора было возвращаться домой. Я пошла к выходу из центра. До машины еще идти минут двадцать, день давно перевалил за полдень, ноги гудели с непривычки, а темнело теперь рано. Я шла медленно, но и в нескольких шагах от меня так же медленно брел Тэд, руки в карманах. Шаги его снова звучали по асфальту гулко, будто у него каблуки подбиты.
Я остановилась передохнуть. Звать на помощь пока явных причин не было. Сначала нужно предупредительный выстрел сделать. Поравнявшись со мной Тэд вынул руки из карманов.
— Ну вы и нагрузились. Давайте, помогу.
Голос у него с хрипотцой, низкий, но тихий.
— Спасибо, не надо. Ты бы шел своей дорогой, парень. Чего ты за мной увязался? Телефон у меня старый, денег мало осталось, грабить нечего, только вот эти покупки.
Парень качнул головой и фыркнул совсем по-детски. Он был предельно серьёзен.
— Вы очень красивая. Ни грабить вас, ни пугать я не хочу.
— За красивую спасибо, спорить не буду, но тебе на молодых девушек любоваться надо. Я тебе в матери гожусь.
Он опять было фыркнул, но, видимо, вспомнил про купленный мёд и вынул коробку из кармана.
— Это вам. Моя-то мать померла давно. Давайте ваши кульки и скажите, куда их отнести.
Я внимательно посмотрела на него. Обычный губошлеп, вчерашний школьник. Может быть он просто тупой? Мои обычно осторожные инстинкты отказывались предостерегать меня. Никакой опасности в нем не чувствовалось. Хотя глаза у него умные, в рыжих прямых ресницах. Один глаз почти закрыла длинная прядь волос. Он на самом деле очень приятный, хоть и странный. А почему, собственно, нужно всегда ожидать подвоха в добрых делах? Неужели, потому что их без подвоха уже давно люди почти не делают?
Я поставила сумки на тротуар. Вокруг еще народу полно. Если что, даже на длинных ногах далеко не убежит с этими тяжелыми фруктами, с бутылками с маслом и пивом. Я и сама быстро бегаю.
Тэд сунул мёд в одну из сумок, подхватил обе и закинул их за плечи как мешки. Он стоял и ждал, поэтому я просто пошла дальше. Он шел за мной и сыпал комплиментами. У него это получалось без пошлости. Не скрою, мне было приятно и неловко. Оказывается, что я добрая, и что он это сердцем чует. А еще я очень важная персона. Особенно для него. Я пыталась отшутиться. Не получилось. Сказала, что замужем, он только фыркнул. Мне тогда и в голову не пришло, что он мог знать меня по моим книгам.
Когда мы подошли к машине, стало совсем темно. Затренькал телефон. Онрей уже поинтересовался, собираюсь, ли я домой. Я отправила ему ответ и открыла багажник. Тэд уложил туда сумки и молча уставился на меня. Так смотрит гостиничный носильщик в надежде на чаевые.
— Тебе заплатить?
— Нет, — сказал он и вдруг прижался широкими губами к моей шее.
Я от неожиданности замерла, и по всему телу побежали мурашки. По-моему, я больше испугалась, что Тэд вампир. Меньше надо было с ведьмами вино пить и языком молоть. Он очень грустно вздохнул. Я поняла, что это не поцелуй, и ничего сексуального в этом искреннем прикосновении тоже не было. Было что-то наивное. Будто не молодой мужчина или ребенок, а… Не знаю даже. Если бы я была верующая, я бы сказала, что ко мне прикоснулся ангел.
Тэд опять втянул носом воздух и выпрямился.
— От вас яблоками пахнет.
Я, все еще в оцепенении сунула руку в одну из сумок, нашарила и вынула яблоко. Он взял его, открыл рот с крупными зубами и