Однако телефон продолжал звонить настойчиво и требовательно, и Владимир Степанович, сердито насупившись, нехотя поднял трубку.
Широкие и неожиданно черные под седою копной волос брови профессора оставались сурово сдвинутыми, но что-то дрогнуло, потеплело в его лице. Выражение досады в живых темных глазах уступило место тревоге. Недалеко от названного телефонисткой городка работала сейчас дочурка - Галина, Галка, Галочка...
С первых же произнесенных с характерным акцентом слов Боровик узнал голос Аспера Наримановича. Нет, Галка была здесь ни при чем. Совершенно ни при чем, и тем не менее тревога, загоревшаяся в глазах, уже не сходила с его лица. Он молча, с напряженным вниманием выслушал взволнованную, несколько сбивчивую речь старого друга, лишь изредка делая коротенькие пометки в пододвинутом блокноте.
- Хорошо, - кратко ответил он. - Немедленно вылетаю. Первым же самолетом.
Опустив трубку, Владимир Степанович на минуту задумался, затем, решительным движением пододвинув телефон поближе, вызвал секретаря.
- Доброе утро, - улыбнулся он, услышав недоумевающий сонный голос Шурочки Синицы. - Проснулись окончательно? Тогда внимательно слушайте. К семи часам соберите в лаборатории всех старших научных сотрудников. И Красикова тоже. Телефон у него имеется? Ага, отлично. К этому же сроку подготовьте расписание самолетов по маршруту... Записывайте... - Боровик продиктовал из блокнота перечень аэропортов. - Готово? Повторяю, к семи часам... Вот именно, по тревоге, - подтвердил он и вновь улыбнулся далекому-далекому.
Дальнейшие переговоры он уже вел без улыбки. Как и надо было ожидать, непосредственное начальство без всякого восторга отнеслось к проявленной им поспешности.
- А вы уверены, что этот... э-э... Кулиев...
- Действительный член Академии наук Аспер Нариманович Кулиев, - Владимир Степанович равно презирал и чинопочитание и высокопарность, но на сей раз сознательно заговорил "высоким штилем". - В прошлом комиссар партизанской бригады, в которой я имел честь сражаться. В его мужестве, принципиальности и научной объективности сомнений быть не может.
- Да, да, конечно... - нерешительно пробормотало начальство и Боровик отчетливо представил себе располневшую не по годам фигуру в халате и мягких туфлях, тоскливо переминающуюся у телефона. - Но что, если нам с вами... э-э... обождать. Вот именно - обождать. Всего несколько часов. Я не могу, просто не имею права решать без Виктора Викентьевича.
- Вот и отлично, - подхватил Боровик, нетерпеливо глядя на часы. - С вашего разрешения я сам свяжусь с ним.
- Сейчас?!! - ужаснулось начальство.
- Именно сейчас. Время не ждет. Спокойной ночи, - профессор в сердцах бросил трубку на рычаг и тут же, сняв ее, набрал новый номер.
- Виктор Викентьевич? Извините, что разбудил, но... Ага, не спали? И вам уже известно все? Да, не исключено, что это как-то связано с нашими работами. Есть у меня кой-какие подозрения, хотелось бы посмотреть на месте. Спасибо, крайне вам признателен. Побеседую с товарищами - и на самолет. Да, да, вылетаю безотлагательно.
Едва положил он трубку, позвонила Шурочка Синица. Первый самолет отправляется в восемь тридцать.
- Закажите, пожалуйста, два места, - сказал он.
Неожиданное сообщение Кулиева застало его врасплох. Известный саранчевед Владимир Степанович Боровик вот уже несколько лет как оторвался от "узаконенной" своей специальности и увлекся исследованиями, весьма далекими от энтомологии. Сейчас, однако, ему предстояло заняться ею вплотную. И это в самый разгар работ над "Космическим ключом"!..
Вздохнув, Владимир Степанович извлек из стенного шкафа большую, скатанную в рулон, карту Южной Азии, расстелил ее на полу. Карта заняла добрую половину кабинета. Она вся была испещрена разнокалиберными изогнутыми стрелками, широкими в основании и суживающимися к концу. Стрелки очень походили на те, что украшают военно-штабные карты, но были не красные и синие, а однообразного светло-коричневого оттенка; сквозь них отчетливо просвечивала географическая основа. Несколько стрелок своими остриями пересекали южную границу Советского Союза между Каспийским морем и Памиром.
В северо-западном углу карты крупным шрифтом было отпечатано загадочное слово - "ШИСТОЦЕРКА". Ниже помельче значилось:
пути разлета стай
из ее постоянных очагов
В свое время схема эта, увенчавшая многолетний труд профессора Боровика по изучению пустынной саранчи-шистоцерки, обошла научные издания всего мира.
Несколько минут Владимир Степанович сосредоточенно рассматривал карту, затем, присев на корточки, красным карандашом поставил крестик там, где одна из стрел пересекала нашу границу. Прикинув на глаз расстояние, отделявшее от основания стрелки, задумчиво покачал головой. Две тысячи, добрые две тысячи километров! Не могла же стая пройти их незамеченной...
Владимир Степанович принимается за сборы. Они непродолжительны. Каких-нибудь полчаса - и вот он уже уложен - старенький чемоданчик, исколесивший со своим хозяином многие страны Азии и Африки. Щелкают застежки. Владимир Степанович присаживается к столу. Перед ним две фотографии в одинаковых скромных ореховых рамках. На одной, слегка потускневшей от времени, радостно улыбается девушка в тюбетейке. У нее две маленькие косички и очень большие, серьезные, требовательные глаза. Другое фото совсем новенькое. Но девичье лицо на нем, освещенное такою же милой, радостной улыбкой, удивительно похоже на первое. Или это только кажется?
"Какое сходство! - каждый раз, впервые попав сюда, удивляются знакомые. Ну вылитая мать". Владимир Степанович никому не возражает. Пусть так и думают. Догадывается только один случайный и малоприятный посетитель. "Позвольте, насколько мне известно, ваша многоуважаемая супруга погибла... э-э... в году двадцать четвертом? Ну да, во время экспедиции в Туркестане. Ее, кажется, застрелил басмач? Откуда же тогда... Ах, приемная дочь! Очень, очень благородно".
- Глаза, - тихо говорит себе Владимир Степанович. - Это они придают такое неожиданное сходство. Марсианские глаза.
Из раскрытого окна доносится шелест шин подъехавшей машины. Пора. Он прощается взглядом с девушкой в тюбетейке, подхватывает чемодан и легкими шагами пересекает пустую просторную квартиру.
В подъезде профессор сталкивается с фельдъегерем.
- Товарищ Боровик, это вам. Весьма срочно.
Расписавшись в книге, Владимир Степанович бегло просмотрел содержание пакета и заторопился в институт.
Ближайшие сотрудники профессора уже собрались в лаборатории. Поднятые телефонным звонком с постелей, они примчались в институт недоумевающие и встревоженные, и сейчас осаждали секретаря, волнуясь и требуя объяснений.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});