Читать интересную книгу Вальс в темноту - Уильям Айриш

От любви не уйдешь.

Звук колес остановившегося прямо под окнами экипажа заставил его прервать свои размышления. Положив портрет в бумажник, он опустил его в карман. Затем вышел на веранду и поглядел со второго этажа вниз, наклонившись через окаймленные ярко-красными фуксиями перила. Внезапно брызнувшее на него солнце побелило ему спину — будто мукой посыпало.

Во внутренний дворик — патио — с улицы входил чернокожий слуга.

— Почему ты так долго? — крикнул ему с балкона Дюран. — Цветы купил?

Вопрос был совершенно риторическим, поскольку негр нес в руках конусообразный пакет, сквозь пергаментную обертку которого просвечивало что-то нежно-розовое.

— Да купил.

— Экипаж приготовил?

— Он вас ждет.

— Я тебя едва дождался, — продолжал он. — Ты ушел, как…

Слуга с философским добродушием покачал головой:

— Влюбленный мужчина вечно спешит.

— Ну поднимайся же, Том, — нетерпеливо позвал он. — Ты что, там целый день стоять собираешься?

Все так же благодушно улыбаясь, Том продолжил прерванное движение к фасаду дома и вскоре скрылся из виду. Минутой позже наружная дверь квартиры отворилась, и он предстал перед ее владельцем.

Последний, обернувшись, подошел к нему, схватил букет и поспешными нервными движениями развернул упаковку, не особенно церемонясь с содержимым пакета.

— Вы намереваетесь подарить ей цветы или разорвать их на кусочки? — сухо осведомился слуга.

— Послушай, надо же мне посмотреть. Как по-твоему, Том, ей понравятся розы с душистым горошком? — При последних словах в его голосе послышалась жалобная беспомощность, как будто он хватался за соломинку.

— А разве они не всем дамам нравятся?

— Не знаю. Я ведь с девушками только… — Он не договорил.

— Да, цветы подходящие, — снисходительно отозвался Том. — Продавец сказал, что девушкам нравятся, — продолжал он. — Продавец сказал, что все только их и покупают. — Он с хозяйским видом расправил охватывающий цветы фигурный ободок из бумаги, немного примятый упаковкой.

Дюран тем временем поспешно заканчивал сборы, приготовляясь к выходу.

— Я сперва хочу поехать в новый дом, — заявил он, немного запыхавшись.

— Вы же только вчера там были, — заметил Том. — Вы, наверное, боитесь, что если день пропустите, то он сорвется с места и улетит.

— Знаю, но мне больше не представится возможности проверить, все ли… Ты сказал своей сестре? Я хочу, чтобы она была там, когда мы приедем.

— Она там будет.

Дюран, взявшись за ручку двери, обвел комнату внимательным взглядом и вдруг замер, словно позабыв о спешке.

— Мы сюда больше не вернемся, Том.

— Здесь было так уютно и тихо, мистер Луи, — согласился слуга. — Во всяком случае, в последние несколько лет, с тех пор как вы с возрастом стали совсем домоседом.

Он встрепенулся, словно это невольное воспоминание о быстротекущем времени вернуло его к действительности и заставило продолжить сборы.

— Ты допакуешь вещи и проследишь, чтобы их туда доставили. Не забудь, когда будешь уходить, вернуть ключи мадам Телье.

Он снова замешкался, повернув до отказа ручку двери, но все еще не открывая ее.

— В чем дело, мистер Луи?

— Мне стало страшно. Я боюсь, что она… — Он с трудом сглотнул, покрутив заключенной в высокий жесткий воротничок шеей, и провел по лбу тыльной стороной ладони, вытирая едва ощутимую влагу. — Что я ей не понравлюсь.

— По мне, так вы неплохо смотритесь!

— Пока ведь ничего не было, кроме писем. В письмах все просто.

— Вы же ей посылали свой портрет. Она знает, как вы выглядите, — попытался приободрить его Том.

— Портрет — это портрет. А живой человек — совсем другое дело.

Том подошел к своему хозяину, который уныло стоял теперь, повернувшись боком к двери, и смахнул пыль с плеча его пиджака.

— Вы, конечно, не первый красавец в Орлеане, но и не первый урод.

— Да нет, я имею в виду не внешность. Общее впечатление…

— По возрасту вы друг другу подходите. Вы же сообщили ей, сколько вам лет.

— Я один год убавил. Сказал, что мне тридцать шесть. Это как-то лучше звучит.

— У вас есть верный способ ее ублажить, мистер Лу.

Дюран в ответ на это с готовностью кивнул, словно впервые почувствовав под ногами твердую почву.

— Бедность ей не грозит.

— Тогда бы я на вашем месте так не волновался. Когда влюблен мужчина, он смотрит на внешность. Когда влюблена женщина, вы простите меня, мистер Лу, она смотрит, как ее смогут обеспечить в будущем.

Дюран приободрился.

— Ей ни в чем себе не придется отказывать. — Он вдруг вскинул голову, словно его озарила новая мысль. — Даже если я и не оправдаю всех ее надежд, она ко мне привыкнет.

— Хотите — чтобы наверняка? — Том залез рукой под одежду, потянул за спрятанный где-то на груди шнурок, достал порядком потертую и обтрепанную кроличью лапку, обвязанную для красоты золотой ленточкой, и протянул ее хозяину.

— Ах, да я не верю в… — несмело запротестовал Дюран.

— Да вы, белые, просто-напросто боитесь признаться, — хихикнул Том. — Признаться боитесь, а взаправду верите. Ну да все равно — положите в карман. Вреда-то от нее не будет.

Дюран с виноватым видом засунул амулет в карман. Взглянув на часы, он снова захлопнул их со звучным щелчком.

— Опаздываю! Не хватало еще пропустить пароход! — На этот раз он широко распахнул дверь, ведущую прочь из холостяцкой жизни, и переступил порог.

— Да у вас еще добрых полчаса в запасе. И то к тому времени вы, дай Бог, только дымок от парохода на реке увидите.

Но Луи Дюран, без пяти минут жених, даже не дослушал. Его шаги уже отдавались гулким эхом на выложенной плиткой лестнице мадам Телье. Через минуту снизу раздался нетерпеливый окрик.

Том выскочил на балкон.

— Моя шляпа! Скинь ее вниз. — Дюран возбужденно перепрыгивал с ноги на ногу.

Том кинул шляпу и удалился.

Через секунду последовал еще более пронзительный окрик:

— Моя трость! Тоже кидай.

Этот предмет был ловко схвачен на лету. В дворике мадам Телье поднялось небольшое облачко окрашенной солнцем пыли.

Том, смиренно вздохнув, покачал головой:

— Влюбленные вечно спешат, уж это точно.

Глава 2

Экипаж мчался по Сент-Луис-стрит. Дюран сидел на самом краешке сиденья, обхватив обеими руками набалдашник трости и опершись на нее, как на подпорку. Вдруг он еще больше подался вперед.

— Вот этот, — воскликнул он, указывая рукой на дом. — Вот он, здесь.

— Вот этот новый? — восхищенно спросил кучер.

— Я сам его строю, — сообщил ему Дюран в запоздавшем лет на шестнадцать порыве мальчишеской гордости. И уточнил: — То есть его строят по моему плану. Я объяснил им, чего хочу.

Кучер почесал в затылке. В данном случае сей жест означал не замешательство, а почтительный восторг при виде такого великолепия.

— Красота, — изрек он.

Дом был двухэтажный, построенный из темно-желтого кирпича, с белой окантовкой над окнами и дверью. Хоть и небольшой, он занимал исключительно выгодное местоположение. Находясь на угловом участке, он был одновременно обращен фасадами в обе стороны, не выдаваясь при этом вперед. Более того, земельный участок продолжался и за домом, отделяя его от соседей на вполне достаточное расстояние. Спереди оставалось место для лужайки, а позади — для сада.

Дом выглядел, разумеется, еще не очень презентабельно. Перед ним были навалены кучей сломанные, выброшенные кирпичи, дерн для лужайки еще не положили на место, а оконные стекла были заляпаны пятнами краски. Но когда Дюран поглядел на него, на его лице появилось почти что благоговейное выражение. Рот его слегка приоткрылся, а взгляд потеплел. Он даже не думал, что можно построить такой красивый дом. Ничего прекраснее он в жизни не видел. Это был его собственный дом.

Кучер, вопросительно щелкнув кнутом, вернул его к действительности.

— Подожди меня здесь. А потом поедем на пристань.

— Да, сэр, не торопитесь. — Кучер понимающе усмехнулся. — Надо хорошенько оглядеть свой дом.

Дюран не сразу вошел внутрь. Вначале, чтобы растянуть удовольствие, он медленно и основательно прошелся мимо обоих фасадов. Легонько постучал тростью по фундаменту. Вытянув руку, распахнул один из ставней, затем снова закрыл. Ловко проткнув концом трости маленький грязный соломенный шарик, убрал его с дороги, проволочив по земле и оставив след из разбросанных травинок, что выглядело еще более неопрятно, чем лежавший на дороге мусор.

Наконец, гордо подняв голову, он вернулся к двери. Карандашные отметки на выкрашенной в белый цвет сосновой доске указывали, куда нужно было прикрепить чугунный дверной молоток. Он сам выбрал его, специально съездив для этого в литейную мастерскую. В таком деле мелочей быть не может, и никаких усилий тут не жалко.