Читать интересную книгу Маттиас и его друзья - Барбру Линдгрен

— Змей стал огромным-преогромным! — заорал Пелле. — И уже достает хвостом до самого бассейна на улице Ванадисвеген! Он занял всю дорогу, и автобусам приходится ездить по тротуару!

Маттиас задрожал от страха в своей кровати. Он хотел убежать, но не смог, — ведь это было во сне!

К счастью, тут закричала Филиппа, и он проснулся. Значит, было десять часов вечера, к этому времени Филиппа успевала проголодаться и потому просыпалась.

«Хорошо, что это мне только приснилось», — подумал Маттиас и снова заснул.

Его разбудило солнышко. Ласковые лучи заглянули в окно и защекотали Маттиасу лицо. Настроение у него было просто замечательное. Сейчас его не пугал даже змееныш Пелле Маленького. «Может, он заполз в какой-нибудь другой дом, — подумал Маттиас. — А Пелле нарочно сказал, что в наш».

И чтобы окончательно в этом увериться, Маттиас, выйдя из дома, тщательно осмотрел щелочку в стене. Там было по-прежнему темно и никаких следов змея.

Маттиас почувствовал себя в полной безопасности. Усевшись на тротуар, он принялся весело насвистывать, а немного погодя поднялся и двинулся к парку Ванадислюнден. Но не прошел и ста метров, как на полной скорости, словно самолет, его нагнал Пелле Маленький.

Оказывается, сегодня Пелле слышал рычание из змеиной норы.

— Там рычали точь-в-точь как змей, чуть громче собаки, но все же не так громко, как тигр.

Маттиас никогда не слыхал, чтобы змеи рычали, но кто их знает! Чувства безопасности как не бывало.

— Как ты думаешь, он уже сильно вырос? — робко спросил он.

— Да метров до четырех-пяти! — сказал Пелле.

— Значит, он не сегодня-завтра перевернет дом!

В ответ на эти слова Пелле радостно захохотал и засунул руки в карманы.

Для Маттиаса настали тревожные дни. Всякий раз, проходя мимо щелочки в стене, он останавливался, заглядывал туда и прислушивался. Но как он ни старался, ни разу ничего не услышал. А вот Пелле Маленький слышал. Всякий раз, когда он проходил мимо змеиной норы, змей рычал и пыхтел.

— Поди, в нем уже сейчас метров семь, не меньше, — говорил Пелле.

До беды оставалось совсем немного, потому что, по словам папы, змеи растут до восьми метров.

— Отчего это я никогда не слышу, чтобы он рычал?! — спросил Маттиас.

— Наверно, он тебя немножко стесняется! — объяснил Пелле.

А потом Пелле Маленький собрался поехать к своей бабушке в Сундбюберг, погостить несколько дней.

— Ты присмотри тут за змеем, пока я буду в Сундбюберге, — попросил он Маттиаса. — Вообще-то мне повезло, что я уезжаю к бабушке. Ведь он, того и гляди, не сегодня-завтра опрокинет дом.

Успокоив таким образом Маттиаса, Пелле укатил в Сундбюберг. Маттиас остался совсем один!

Хоть бы Пончик был дома! Но он уехал в Стренгнес на пятидесятилетие своей тетки и вернется домой не раньше, чем послезавтра. А Утенка все лето не будет!

Вот и пришлось Маттиасу целый день ходить одному и прислушиваться к змеиному шипению и другим жутким звукам. Но только он все равно ничего не слышал. Никто не шипел даже самую малость, и все тут!

Вечером, когда Маттиас ложился спать, дом все еще был цел. И наутро, когда он проснулся, — тоже!

Но вот… когда он сидел за завтраком и ел яйцо, за стеной вдруг послышалось тихое шипение, свист; потом что-то зарычало так, что Маттиас похолодел от страха.

Он выронил ложечку, которой ел яйцо, и бросился к маме в гостиную.

— Ой, мама! Караул! Он рычит! Он опрокинет весь дом! Караул! На помощь!

А рычание становилось все громче и громче, все страшнее и страшнее. Будто рычало сразу сто тигров!

Уткнувшись головой в мамину юбку, Маттиас затрясся как осиновый лист.

Но мама, как всегда, была спокойна, только Филиппа по своему обыкновению кричала.

— Сейчас змей опрокинет весь дом! — вопил Маттиас, вцепившись точно клещами в мамину юбку.

— Что ты, мой маленький? Какой змей? — удивленно спросила мама и погладила мальчика по волосам.

Она нисколько не испугалась — ведь она ничего не знала.

— Ну змей же, которого Пелле Маленький принес! — закричал Маттиас.

Тут змей зарычал так громко, что даже Филиппу стало почти не слышно.

Маттиасу показалось, будто дом уже шатается.

— Бежим скорее! — завопил он, не выпуская мамин передник.

— Ну что ты, детка, успокойся, пожалуйста! — прокричала мама. Теперь ей приходилось тоже кричать, иначе бы Маттиас ее не услышал.

Но вдруг рычание разом прекратилось и сменилось легким шипением. Вот таким: ссссссс! Филиппа перестала орать и начала смеяться. Дом по-прежнему стоял на месте, а в окно светило солнышко.

— Это всего-навсего прочищали трубы! — сказала мама Маттиасу. — Эх ты, глупыш!

— И никто не рычал?

— Нет. Просто это прочищали трубы. Оттого и поднялся такой шум… — объяснила мама и принялась вытирать пыль.

Тут только Маттиас выпустил из рук ее передник и с облегчением вздохнул.

— А я-то думал, что это змей Пелле Маленького!

— Что ты болтаешь? Какой еще змей? — спросила мама.

Тут Маттиас стал рассказывать ей о змее, который лежит где-то в доме и растет не по дням, а по часам. Он все-все рассказал, от начала до конца. Маме эта история показалась такой занятной, что она даже перестала вытирать пыль.

Но когда Маттиас, все выложив, замолчал, она громко расхохоталась и долго не могла успокоиться.

— Чего только не придумает этот Пелле Маленький, — наконец произнесла она. — Такого мне никогда слышать не приходилось! Никакого змея он найти не мог. В нашем городе змеи не водятся. А такого большого змея, о котором рассказывал Пелле, во всем мире не найдешь!

— Это точно? — неуверенно спросил Маттиас.

— Да уж поверь мне! — успокоила его мама. — Ведь я знаю больше, чем целая сотня таких мальчишек, как Пелле.

Отныне Маттиас мог уже не бояться. Сбежав вниз по лестнице, он позвонил в дверь Пелле Маленького. Сегодня тот как раз должен был вернуться из Сундбюберга.

Дверь открыл сам Пелле.

— Никакого змея в спичечном коробке у тебя не было! — заявил Маттиас. — Это сказала моя мама.

— А вот был! Был! — твердил Пелле Маленький.

— Какой же он с виду?

— Он был розовый, с маленькими черными глазками.

— Так это ж обыкновенный червяк! — закричал Маттиас и подпрыгнул от радости.

Как Маттиас хотел продать Филиппу

Филиппа только и знала — орать да орать. То она кричала оттого, что хотела есть, то оттого, что съела слишком много. А уж если у нее болел животик, от ее крика можно было сойти с ума! Тогда Маттиасу почти хотелось, чтоб Филиппы у них вовсе не было.

— Мама, ну когда она перестанет кричать? — спросил Маттиас из-под кухонного стола.

Завернувшись в одеяло, он катался там взад-вперед по полу — играл в «голубцы». Пол при этом был сковородкой, а «голубцом», ясное дело, он сам. Но Филиппа сегодня так разоралась, что Маттиас вскоре не выдержал.

— Пойду поищу золото! — сказал он, сбрасывая одеяло.

Дело в том, что он коллекционировал золото. Да-да, и занимался этим уже довольно давно. Ведь золото — оно дорогое, да и блестит к тому же!

— Пока, я пошел.

Он уже был в дверях, собираясь помчаться вниз по ступенькам, но тут мама закричала ему вслед:

— Стоп! Стоп! Задний ход! Раз ты собрался гулять, возьми-ка с собой и Филиппу!

— А как я буду искать золото, если возьму с собой Филиппу?! — сердито спросил Маттиас.

— Ничего, как-нибудь, — сказала мама.

Она постелила в коляску две обшитых кружевом простынки и розовое одеяльце, потом положила Филиппу и уже в коляске надела ей крошечную шапочку. Наверное, это была самая маленькая на свете шапочка, годившаяся разве что на апельсин, но Филиппе она оказалась в самый раз.

Потом мама вкатила коляску в лифт и нажала кнопку, на которой было написано «Вниз».

Лифт медленно спустился, и Маттиасу ничего не оставалось, как вытащить коляску из кабины и пойти гулять с Филиппой.

Мама высунулась из окна и помахала ему рукой.

— Иди только по тротуару! — велела она. — Не смей переходить улицу!

Маттиас с унылым видом катил коляску. Весь день был испорчен!

Сначала он шел по своей улице Ванадисвеген. Но потом, дойдя до угла, свернул на Вестманнагатан. Удивительно, но Филиппа молчала. Она лежала, уставившись в небо, словно впервые его увидела. А когда высоко-высоко над нею потянулись провода, Филиппа засмеялась.

Нет, все-таки она была довольно миленькая девочка. У нее уже начали расти реснички. Если бы она не кричала так ужасно, было бы даже неплохо иметь такую сестренку.

На пустынных улицах стояла непривычная тишина. Наверное, было воскресенье. В самом деле — вот и церковные колокола зазвонили.