Комната. Белые стены.
В прямоугольном окне
бьется растерянный ветер
весь в голубом серебре
Что я нашел здесь?
Оставил?
Что потерял?
Что сберег?
Комната. Белые стены.
Ангел уснул между строк.
«Протяни ладони…»
Протяни ладони —
Ты узнаешь
У Творца есть тайные места
Там лишь снег, вода
и серый камень
золотят
бездонные глаза
Там лишь одинокие деревья
украшают
лики черных гор
Там услышишь древние преданья
Диких трав
прозрачный разговор
Я повенчан с этими местами
освящен холодною водой
вымыт неизбежными дождями
и измучен страшною тоской
по Великим и Ужасным Тайнам
по любимым лицам
и сердцам
Протяни ладони —
Ты узнаешь
Я продался в рабство
Божьих скал
«Земля пустынна…»
Земля пустынна
Земля огромна
Беспомощный голос ночи
опустошает и манит
шепчет о долгой любви
Земля пустынна
Мы спим на краю вечности,
а она молча ждет нас
кто-то умер
кто-то ушел
кто-то исчез
кто-то остался один
Господи, прости нас…
«Свей гнездо, гнездышко…»
Свей гнездо, гнездышко
высоко в горах,
Милая
Свей гнездо, ласточка,
из сухих ветров
из упрямых волос
и июльских дождей
Свей гнездо, свей
И лети искать милого,
ненаглядного,
Богом данного
На семи холмах,
девяти куполах,
да у древней стены
поищи суженого
поищи милая
сердцем северным
сверху – каменным
внутри – бережным
тайным, огненным
поищи, милая
Как найдешь, ласточка
позови солнышко,
принеси веточку из степи
горькую
и пропой песню
долгую,
золотую песню,
небесную
Как умрет твой милый,
суженый
Как одна ты на свете останешься
и вернешься в далекое гнездышко,
высоко в горах, милая.
«Свежесть листвы осенней…»
Свежесть листвы осенней
Яблоко спелое.
Что же мы с тобой сделали,
дитятко наше несмелое?
Уронили тебя в воды бурные,
побросали венки
и молимся
Поплыли лепестки легкие,
обернулись в старинное золото
В свежесть листвы осенней
окунулись
в берега реки превратились
и остались в ладонях мокрых
лишь кресты
да осенние были.
«Из-под двери моей еще сочится свет…»
Из-под двери моей еще сочится свет
И теплых яблок аромат
уснул в постели
Никто не знает рук своих
никто не знает слов
никто не тронет детской колыбели
Мы у подножия креста —
нагие, молчаливые созданья
и то, что ищем мы
всего лишь тишина
и радость тихая
небесного свиданья
На белых простынях
лишь отпечатки душ
лишь сокровенный взгляд
ночного сладострастья
Вода. Кувшин.
Пронзительная страсть,
испепеляющая сердце в одночасье…
Мы у подножия Безмолвия одни,
Но недозволенная нежность
саднит как нож в разорванной груди
и рассекает Божию безбрежность
Нетронутая, яростная плоть —
без фальши, без утайки,
без иллюзий
столь подлинна и столь зыбка
столь удивительна в сплетении созвучий
двух беспокойных, одиноких тел,
сердец, наполненных хрустальным восхищеньем
День ослепителен. Прозрачна ночь.
Озарена всеочищающим свеченьем
И нагота освящена огнем
двух чистых глаз и двух чудесных рук
Творец невидимо переплавляет страсть
и прерывает колесо извечных мук
«Холодная роса невинна и проста…»
Холодная роса невинна и проста
Застыла на зеленых пальцах лета
Ты слышишь?
Дождь на цыпочках прошел
и дочь его твоим теплом согрета
«Дождливым утром я нашел птицу…»
Дождливым утром я нашел птицу
с перебитым крылом
у крыльца.
Я исцелил ее
дал зерно
дал приют
дал имя.
Мать смирилась
Птицу звали раздумья…
Безмолвны новые ночи:
ни луны
ни ветра
ни нового слова —
все давно уже сказано.
Птица стала моей любимой,
превратилась в икону:
золото и киноварь,
без оклада —
простая икона
И теперь мы сидим в тишине
и молчим, глядя в глаза друг другу
словно жених и невеста
в последнюю ночь перед венчаньем…
Осталось с тех пор лишь одно желанье
(другие исчезли в прошлом)
припасть к груди материнской
припасть губами к самому сердцу
Ухватить то, что не знал я прежде,
но есть ли надежда на ответное чувство?
«Между вечерней радугой…»
Между вечерней радугой
и солнцем простоволосым
глаза мои непослушные и серебристые слезы
Между востоком и западом
волосы поседевшие
руки мои усталые, худые и оробевшие
Между полетом птицы и небесами священными
дремлет мое одиночество —
ветер нагой и бренный
Между иконами черными и золотыми окладами
сердце мое отсыревшее,
сломанное прикладами
Между дождями и реками
молитвы мои полночные —
кони быстрые, сильные
подковы новые, прочные
Между любовью и злобою
слова мои белоснежные,
умытые легким облаком,
простые, почти безгрешные
Между мужчиной и женщиной
Врата стоят золоченые
слышится голос тихий
слышится просто голос
«Задохнулись от бессилья…»
Задохнулись от бессилья
от тоски
от слез
Разучились видеть птиц
Глаз не в силах