Читать интересную книгу Русский - Энди Макнаб

— Он бывал в Америке. А ты — нет.

Дима хмуро взглянул на своего товарища. Из-за нелегкого характера Соломона едва не вышвырнули с интенсивного курса подготовки. С самого начала было ясно: жди от него неприятностей. Он держался независимо, задавал инструкторам каверзные вопросы, всегда имел собственное мнение. Преподаватели жаловались Диме, Палеву, потом снова Диме, и ему оставалось винить только самого себя. Соломона он обнаружил на развороченных горных склонах над Кандагаром в последние дни короткой советской оккупации. Соломон был одним из многих юношей, устремившихся в Афганистан с целью победить Империю Зла. Дима, работавший под прикрытием, завербовал его, разглядев в этом мальчишке большой потенциал. Железные нервы, самодисциплина, поразительные способности к иностранным языкам и жестокость Соломона были ценными качествами. «ГРУ нуждается в нем, Россия в нем нуждается», — повторял Дима. «Хорошо, — сказали ему. — Два года обучения, а потом ты за него отвечаешь». Сегодня Соломон отправлялся на свое первое задание, и Диму одолевали сомнения.

Они вышли из такси в нескольких кварталах от отеля, прошли мимо него, отыскали автостоянку у разбомбленного дома. За несколько минут, проведенных на затянутой липким дымом улице, под палящим солнцем, Дима весь взмок. «Пежо» видно не было, но на противоположной стороне улицы он заметил небольшой бар. Словно повинуясь невидимой силе, Дима направился туда, бросил на стойку пятидолларовую банкноту и заказал двойную порцию водки.

— Ты что будешь пить?

Соломон маячил в дверях.

— Воду.

— У тебя вообще есть какие-нибудь недостатки?

Соломон кинул на него мрачный взгляд, словно говоря: «А что, похоже?» И Дима снова ощутил странное беспокойство.

Над баром на полке стоял маленький черно-белый телевизор. На экране мелькнуло лицо Горбачева, освобожденного из-под домашнего ареста, усмиренного, притихшего. Его великие надежды обернулись крахом. Советский Союз разваливался у него на глазах, революция, затеянная им, стремительно выходила из-под контроля. Чем это все закончится? Дима мог представить себе только одно: хаос. Это совершенно не походило на социалистический рай, который он обещал Соломону во время вербовки.

— Может, Халаджи поможет нам снова занять первое место в мире. — Дима похлопал по кобуре, выступавшей под курткой. — Только представь себе: портативная атомная бомба.

Соломон не понял иронии. В первый раз за день глаза юноши загорелись. Эта идея захватила воображение точно так же, как заинтересовала Палева и его московских начальников. Дима шлепнул по стойке второй пятидолларовой купюрой и заказал еще одну рюмку.

Он говорил Палеву, что проблемы будут, и сейчас, заметив «пежо», он понял, в чем именно заключается одна из них. Автомобиль, медленно ехавший по улице, едва не забуксовал — колесо угодило в одну из многочисленных колдобин. Машина была набита людьми и просела чуть ли не до земли.

— Чтоб тебя! У него там вся семья.

Вдоль бока машины тянулась свежая царапина, металл сверкал на солнце; передний бампер был погнут, как будто зацепился за другую машину. Автомобиль несколько раз дернулся, наехал на бордюр и застрял.

— Подожди, — прошипел Дима, обращаясь к Соломону, который собрался переходить улицу. — Надо проверить, вдруг за ним следили.

Сейчас ему уже казалось, что вторая стопка была выпита зря.

Они увидели Халаджи, сидевшего за рулем, его жену на пассажирском месте; оба вертели головой, в панике озираясь по сторонам.

«План „А“ летит ко всем чертям, — подумал Дима. — Что у нас там за план „Б“»?

Улица была пуста. Дима и Соломон направились к машине. Халаджи, заметив их, открыл дверцу и выскочил. Это был худощавый мужчина; слишком широкий ворот рубашки открывал жилистую шею.

— Эй! Сюда, сюда!

«Этот парень и понятия не имеет о том, что его ждет». Дима жестом приказал иранцу успокоиться и забраться обратно в «пежо». Подойдя ближе, солдаты заметили на заднем сиденье детей.

Дима почувствовал, как внутри у него все переворачивается.

— Придется их всех убить, — прошептал Соломон. — Сначала усыпим его. Потом вытащим остальных из машины. Он ничего не узнает.

Очередной проклятый провал. Можно было бы обвинить во всем Палева, но в глубине души Дима понимал, что он сам во всем виноват — зачем согласился на это задание? Он просто не умел говорить «нет» — особенно это было трудно сейчас, когда исчезла уверенность в завтрашнем дне, и хорошая работа попадалась очень редко.

Халаджи сел в машину, опустил стекло и уставился на них в ожидании, широко раскрыв глаза. Ребенок на заднем сиденье расплакался.

— Мистер Халаджи, меня зовут Дейв, — начал Дима.

— Дейв… — повторил Халаджи, нахмурившись, словно пробуя слово на вкус. — В сообщении было сказано «Дин».

«Проклятье», — промелькнуло в голове у Димы. Дейв, Дин, Дима — какая, к черту, разница? Мысли путались. Наверное, все-таки не следовало пить водку. А может, наоборот, надо было взять третью.

Женщина, наклонившись в сторону Димы, взглянула на него из-под паранджи, затем резко произнесла несколько слов на фарси:

— От него пахнет спиртным.

Соломон оказался рядом с Димой, оттолкнул его от окна машины и со сверкающей улыбкой, какой Дима никогда не видел на его лице, сказал:

— Привет, ребята, как дела? Я Дин, мы заберем вас отсюда и отвезем к месту назначения. Мэм, выйдите, пожалуйста, из машины, и вы, малыши, тоже.

Если у Соломона были наготове еще какие-то фразы, Диме не суждено было их услышать, и семье Халаджи — тоже, потому что в следующий момент необходимость в их жалких выдумках отпала. Внезапно из-за угла выехали два новеньких, хотя и пыльных, джипа «шевроле». Развернувшись, они затормозили посредине улицы. Восемь дверец распахнулись, и из них появились восемь вооруженных до зубов белых мужчин, в футболках, шортах и темных очках. Четверо остались прикрывать своих, четверо начали приближаться. Двое целились в Диму. Жена Халаджи завопила так пронзительно, что у Димы зазвенело в ушах.

Соломона больше не было рядом. При первых признаках неприятностей он скрылся среди припаркованных на обочине машин.

— Руки вверх, ковбой! — крикнул один из людей в очках, затем для пущей ясности повторил приказ по-арабски.

Дима неловким движением выхватил свой кольт, прицелился, спустил курок, промахнулся, прицелился снова — и механизм заело. Через мгновение пистолет вылетел у него из пальцев, хлынула кровь. Янки прострелил ему руку. Дима бросился на землю; американцы подбежали к машине с другой стороны, открыли дверцы, вытащили семью Халаджи из «пежо» и увлекли его в лоно демократии. Дима мысленно проклинал Палева за его тупые, плохо спланированные операции, за вечную нехватку людей, оборудования, денег; проклинал кольт, лишнюю порцию водки, да и всю свою дерьмовую жизнь заодно.

Между стоявшими у тротуара «датсуном» и «мерседесом» что-то мелькнуло — это был Соломон. Пригнувшись, он выбирал удобную позицию для стрельбы. Выглянув из-под «пежо», Дима заметил, что один из американцев направляется к нему — закончить работу. Здоровой правой рукой Дима кое-как вытащил «беретту» из левого кармана брюк и выстрелил американцу по ногам, почти не целясь.

Захлопали дверцы, американцы вернулись к своим машинам.

— Семья в машине. Уходим. Быстро!

«Лучше мертвый ядерщик, чем ядерщик в лапах у американцев». Дима не передавал эти слова Соломону. В этом не было нужды. Соломон сам все прекрасно понимал. Пули «дум-дум», дети… Американец, в которого Дима все-таки не попал, обогнул машину: мощная челюсть, длинные усы с загнутыми вниз кончиками, зеркальные солнцезащитные очки.

— Красная сволочь.

Американец поднял свою «беретту М9», прицелился. Прогремел выстрел.

Американец рухнул на колени; на лбу у него образовалась зияющая дыра — это пуля, вошедшая ему в затылок, пробила череп насквозь. Губы его сложились в трубочку, как будто он собрался петь. Секунду он стоял на коленях, затем повалился на Диму, придавил его к земле, и содержимое его простреленного черепа потекло Диме на лицо.

С той стороны, где засел Соломон, раздались новые выстрелы. Затем ругань, пронзительные вопли.

— …отсюда к чертовой матери, быстро!

Хлопнула дверца, взвизгнули шины — и наступила тишина.

Соломон оттащил в сторону труп, вытер Диме лицо поддельной американской футболкой.

Дима смог вздохнуть свободно.

— Ты попал в Халаджи? Они его не забрали?

Соломон медленно покачал головой.

— Почему?

Тот ткнул носком ботинка в труп американца.

— У меня был выбор: пристрелить либо Халаджи, либо этого.

Дима помолчал пару секунд; смысл слов Соломона не сразу дошел до него.

— Ты спас мне жизнь.

Юноша не ответил, лишь презрительно, угрюмо взглянул на него. В конце концов кивнул: