— Где же миссис О’Хара? — спросила миссис Макинтош, и в ее голосе звучали разочарование и затаенный упрек.
Очевидно, она ожидала, что ее встретят у самых ворот поместья и торжественно проведут по саду.
— Наверное, она занята детьми, мэм, — осторожно заметила Салли, бросая поверх пакета беспокойные взгляды на миссис Макинтош. — Когда маленькие дети в доме, очень трудно поступать так, как хочется, и от себя уже не зависишь, правда, мэм?
— И все же как жаль, — заметила миссис Макинтош, — что миссис О’Хара не встретила нас у ворот.
Но все-таки, миссис Макинтош поспешила назвать Эллин невнимательной и неблагодарной.
Дверь дома шумно распахнулась, и на крыльце появились Мамушка, Скарлетт, а за ними Эллин. Они заспешили навстречу своей гостье.
— Ради бога, извините меня, миссис Макинтош, — воскликнула Эллин, — но поймите, Скарлетт как раз расплакалась, и мне пришлось…
Но миссис Макинтош не дала ей договорить.
Мимолетная тень сбежала с ее лица и оно вновь засветилось радостью. Миссис Макинтош восторженно улыбнулась Эллин О’Хара. Узкие щелочки глаз засияли из-под прищуренных век, заискрились чарующей насмешливостью.
— Миссис О’Хара, посмотрите только на Салли, — произнесла она, кивая на свою служанку. — Нагрузилась пакетами так, что боится растерять их. А вот и несколько жалких цветков от меня, — она поднесла огромный букет роз к губам, поцеловала их и коснулась полураспустившимися бутонами щеки маленькой Скарлетт.
— А как поживает моя восхитительная крестница? — она взяла руку девочки и поцеловала ее.
Четырехлетняя Скарлетт смотрела на нее большими серьезными бесстрастными глазами, такими бесстрастными, что казалось, они полны глубокого осуждения, точно у ангела, смотрящего на грешника.
— Здравствуйте, миссис Макинтош, — произнесла она своим торжественным детским голоском.
— Милая крошка, — сказала миссис Макинтош и больше ни разу на нее не взглянула, ее мало интересовали дети. — А как вы, моя дорогая, как у вас идут дела? — обратилась она к Эллин и поцеловала ее в щеку.
— Благодарю вас, миссис Макинтош, хорошо. К сожалению, Джеральд не смог вас встретить, он уехал на дальние плантации, — как бы предупреждая вопрос миссис Макинтош, извинилась за своего мужа Эллин.
— А, у них, мужчин, всегда какие-то дела и никогда не хватает времени на жен, — улыбнулась миссис Макинтош.
Гостья, взяв Эллин за плечо и слегка отстранив от себя, некоторое мгновение рассматривала хозяйку Тары.
— Вы чудесно выглядите, моя дорогая, — заметила она, — хорошеете с каждым днем.
Миссис Макинтош сунула огромный букет белых роз в полусогнутую руку молодой матери. Другой же рукой Эллин О’Хара прижимала к себе Скарлетт.
— Вы, миссис О’Хара, просто Мадонна! — воскликнула миссис Макинтош и, поискав взглядом кого-нибудь, кто, мог оценить ее комплимент, обратилась к Мамушке. — Ну, можно ли представить себе что-нибудь более очаровательное!
Мамушка согласно закивала и улыбнулась, правда, не очень-то искренне. Она недолюбливала надменную и чопорную миссис Макинтош.
Она-то прекрасно знала цену ее комплиментам и ужимкам.
— Вы, миссис О’Хара, очаровательно молоды. Нет, невозможно было бы сказать, не зная вас, что вы мать троих детей, хозяйка такого огромного поместья. Это просто непростительно так молодо выглядеть.
Эллин О’Хара вспыхнула, смущенная слишком откровенными похвалами миссис Макинтош.
И не только излишняя скромность была причиной того, что ее щеки залились краской. Настойчивое восхищение чрезмерной юностью немного унижало Эллин О’Хара. Ведь ей хотелось выглядеть более представительной, ведь она прекрасно понимала, что ее юный вид обусловлен ее нарядом. Она в точности не знала, когда к ним приедет миссис Макинтош, и не надела подходящего платья.
Сейчас на Эллин было довольно простое платье в яркую полоску и к тому же ее волосы были уложены наспех. Если бы она только знала, что миссис Макинтош приедет именно сегодня, она бы сделала себе подобающую прическу, надела бы свою самую дорогую шляпку.
И Эллин с укором посмотрела на Мамушку, ведь это та сегодня с утра посоветовала надеть ей это довольно простое платье. И занимаясь младшими дочерьми Эллин, Мамушка не удосужилась ей сделать подобающую прическу.
Но тут Эллин вспомнила о существовании Скарлетт. Та сжала ей пальцы своей маленькой ладонью. Порывисто повернув голову, Эллин О’Хара поцеловала детскую бархатистую розовую щечку. Кожа была гладкая, нежная и прохладная, как лепесток.
Мысль о Скарлетт заставила ее вспомнить о Джеральде. Она представила, как он приедет домой с дальних плантаций уставшим, поцелует Скарлетт в щеку, точно так же, как поцеловала и она.
Миссис Макинтош любовалась тем, как женщина нежно целует свою дочь. Ей было необыкновенно приятно смотреть на них.
«Какие они очаровательные, — подумала она, — какие нежные и прелестные».
Она хоть и не любила детей, все же гордилась тем, что она — крестная мать Скарлетт. Ведь та была такой миленькой.
Единственное, от чего не могла отделаться миссис Макинтош, так это от неприязни к Джеральду О’Хара. И она радовалась, что того сейчас нет в доме. Ведь она, которая часами могла вести непринужденный светский разговор, терялась в присутствии этого неотесанного ирландца.
Джеральд одним своим неосторожным замечанием мог вогнать в краску любую женщину. И миссис Макинтош немного жалела Эллин за то, что та стала супругой Джеральда. Она понимала, что этот рискованный скоропалительный брак с Джеральдом О’Хара был вызван не любовью, а скорее всего другими, покрытыми для нее тайной причинами.
Прошло уже около пяти лет как Эллин и Джеральд женаты. Но даже, не смотря на это, миссис Макинтош не могла отделаться от чувства, что Эллин не повезло с мужем. Однако, все же она не забывала о своей роли крестницы и время от времени появлялась в Таре. Она была типичной крестной и часто любила повторять: «Нет больше удовольствия в мире, чем делать людям добро».
— Милая девочка, — сказала миссис Макинтош, наклоняясь и обнимая Скарлетт.
Она сразу же почувствовала себя глубоко растроганной. Прекрасное ощущение — обнимать ребенка, хоть и чужого. Нечто подобное миссис Макинтош испытывала в церкви, когда священник читал нагорную проповедь или притчу о неверной жене.
— Милая девочка, — голос миссис Макинтош, обычно такой звучный, слегка задрожал, и она еще крепче прижала к себе Скарлетт.
Но та недовольно уперлась кулачками в плечи крестной и высвободилась из ее объятий.