Читать интересную книгу Книга ветра - Елена Безрукова

Нина Ягодинцева

Книга ветра

стихотворения

Тревога, патока подкожная…

Тревога, патока подкожная,Густая кровь за поворотРеки – я верю в невозможное!Река захлёстывает рот,В её разладе тело корчится,И плыть – как петь за упокой:Ещё чуть-чуть – и жизнь закончится,Ещё чуть-чуть – и жить захочется,Пропащей, смертной, хоть какой…Побереги меня внезапноюПунктирной мыслью обо мнеНе в тишине под ряской затхлою,А в этой страшной глубине,Где голоса, как нитки, порваны,Где кости выгнуты в упор,Где пузырьки птенцами чёрнымиСрываются с подводных гор…

Дай сбыться всему, что нависло…

Дай сбыться всему, что навислоНад кромкой усталой земли!Вон сходятся буквы и числаВ грозящей грозою дали —

Всё то, что мы скудно делили,Всё то, что хотели спасти,От взмаха мятущейся пылиРванёт по свинцовой степи,

Как чёрный табун сумасшедшийОт сна предрассветных оковНесётся на волю поспешноСквозь кольца широких зрачков.

Ты слышишь их бег в своём теле.Ты знаешь какой-то запрет,Чтоб кони прорваться успелиНа белый, мерцающий свет…

Проснуться б, разбить о ресницы!Да их ворожба не даёт.Их пенная шкура дымится,И гневные ноздри вот-вот…

И веет бедовым поверьемИх запах – как близость порыОставить открытыми двериИ слить воедино миры…

Если загадывать – то ливень густой в окно…

Если загадывать – то ливень густой в окно,Мокрые ветки – русалочьи косы, руки…Мысль – это брод не за реку, а на дно,И если она спасенье – то лишь от скуки.

Как голова одуванчика, но глупей,Лампа фонарная – всё-то кивнуть боится.Улица голубятен без голубей,Узкая и прогорклая, как больница…

Брось врачевание, в белом не мельтеши,Капельнице не стать никогда веной.Что ни чужой – все к тебе, да на дно души,Словно другого места нет во вселенной.

Думаешь, там хорошо? Кто тебе сказал? —Пыльный чулан, сырость по стенам плачет…Ну, в лучшем случае – смытый дождём вокзал,Где мокрый тополь беглую птицу прячет…

Медленные ночи расставаний…

Медленные ночи расставаний.Чёрные от света фонари.Я больна тенями и словами,Точно плод с распадом изнутри.

Косточка, подточенная смертью,В мякоти, как точка на мольберте,Ты – начало, семечко, зерно.Ты полна надеждой осторожной,Потому что всё ещё возможно,И ещё ничто не решено…

Ветер, превращающийся в камень,Я ловлю наивными рукамиНиточку безумья твоего.Мы искали радости на свете,А уйдём, как выросшие дети,В мир, где не изменишь ничего.

Господи, сколько назначено…

Господи, сколько назначеноГоря, любви и души!Светом нездешним оплаченоПредначертание жить.

Воздух вдыхая, подраненныйНеразделённой весной,Всё принимаю заранее,Что ты задумал со мной.

За дерзновенье доверитьсяВещей печали твоейЖизнь никогда не изменитсяНа подражание ей.

Строки бедою горячечнойРушатся между висков.Сколько души нерастраченной!Вот и неси высоко.

Где россыпью дома…

Где россыпью дома,Машины и собаки,И булки голубей,И семечки с руки, —Там лестница висит,Незримая для всяких,Кого маршрутки ждут,И служба, и долги.

Ступеньку улови,Как подбираешь ноту,Чтоб спеть всего себя,Не допуская лжи.И точно тёплый мёдЗакладывая в соту,В один воздушный шагВесь замысел вложи.

А дальше поспешай,Как воробьишка, прытко —Ведь лестница летит,Ведь лестница плывёт.А хочется узнать,Чем кончится попытка,К чему прикрепленыВерёвочки её.

А дальше, дальше что?Раскачивает ветерВерёвочную осьВсей музыки моей.Два мига, два шажка —И краешек засветит!..

Но чем взрослее я,Тем лестница   длинней…

Я просыпаюсь. Я схожу с ума…

Я просыпаюсь. Я схожу с ума.Ночь так напряжена: шепни – и рухнет!И остро дышит первая зимаВ открытой наспех форточке на кухне.

Горячим взглядом по двору скольжу,Снег выпавший слезами прорезая,И что-то важное до боли зная,Ищу слова – и слов не нахожу.

Что означают снега мотылькиИ тишина, отточенная снегом? —Что жизнь и смерть (хоть та и ходит следом),Что жизнь и смерть – безумно далеки.

Расстанемся, состаримся, умрём,И пауза замрёт, как будто нота.Но вдруг проснётся и заметит кто-то,Как остро пахнет снежным октябрём…

А снег смотреть – что колыбель качать:Какие в этом счастье и кручина!Но мне не стыдно плакать беспричинноИ жить, а это значит – ощущать…

Я взяла эту ноту – значок…

Я взяла эту ноту – значокВ партитурном корявом разбеге,Карандашный отточенный штрихС червоточиной – да и всего.Взбудораженно и горячо,Через воздух прокуренный, пегий,Лишь её – среди звуков других,Точно лучше и нет ничего…

Я взяла её…В гулких висках,В чутком трепете каждого нерваРезонирует горечь её,Как судьба на ладони дрожит.Боже мой, как она высока,Что другую такую, наверно,Я уже никогда не возьму,На другую не хватит души!

А в глазах всё темней и темней…И со звуком последняя силаИз души постепенно ушла,Оставляя одну немоту.Жизнь моя, да зачем же ты мнеВысотою глаза заслонилаИ дорожную нить провела —Да не так, и не там, и не ту?

Как пыль с плаща…

Как пыль с плаща,Слетит благополучье.И тронет белизной: «А кто же ты?»Ты одинокий путник,Ты попутчикТрясущейся вагонной пустоты.

Ты вышел на перрон на полустанке,Ты умер там.И в разных сторонахРазвеет ваши с поездом останки,Развеет звуки в ваших именах.

Как ты в степиПрислушивался к звуку —В пустой травинкеВремена гудят —Так пустота взяла тебя под рукуИ повела на родину назад.

Это – пульс разбега…

Это – пульс разбега,   это жарко,      странно.Воля, время, ветер —   по моим плечам.Лёгкое скольжение моё,   мне страшноОт вибраций скорости твоей звучать.

Это лики бога —   в человечьих лицах.

В темноте автобусной туннель сквозной.Проведи меня,   не дай сморгнуть мне,      сбиться.Взглядом чьим-нибудь   заговори со мной.

Я вода – я хлыну,   я темна – я вижу   Света золотого неземной огонь.Если больно, значит, я сумею выжить.Значит, мне ты ниточку вложил в ладонь.

Какое проступает расставанье…

Какое проступает расставаньеСквозь этот воздух тёмный и сырой!Ни время и ни даже расстоянье,Ни тягостной тревоги разрастаньеНе метят в нас ни камнем, ни стрелой.

Мы живы так, как будто жизнь согласна,Чтоб мы, войдя, остались насовсем —Без перемен, без спешки и соблазнаЖить безнадёжно и любить напрасно.– Но по-другому, – скажешь ты, – зачем?

И потому, предчувствием тревожа,Когда тревога глубже и длинней,Жизнь понесёт, натягивая вожжи.Любовь? – Не знаю, кажется, похоже.Расстанемся, не говоря о ней.

Потом мне будет просто и усталоВ прошедшем говорить «любимый мой…».И разлучила жизнь, и расхлестала.Теперь из жизни той, как прочь с вокзала,Где глянут понимающе – «домой».

Вот улыбка – лодочка, челн…

Вот улыбка – лодочка, челнВ страны, где в пыли босикомЖизнь ветхозаветнее, чемГлиняный кувшин с молоком.

В домике молчанье плывёт,Словно запах хлеба с огня.Сонный день, струящийся мёд,Подержи в ладонях меня

В двух витках от мёртвой петли,В двух глотках от мёрзлой земли,В детском сне, детсада окне,Где рукою сын машет мне.

Помню жизнь на запах и вкус.Помню и запомнить боюсьДым табачный, рот в молоке,Вечные, как жизнь в мотыльке…

Замолчала река, пряча тайны свои в зазеркалье…

Замолчала река, пряча тайны свои в зазеркалье,И ветра не зовут, лишь меня продувают насквозь.И живут во мне думы – древней, чем рисунки наскальные,Ну, а сердце неопытно, будто вот-вот родилось.

…Мама, ты и не знаешь, я втайне тебе обещалаБыть счастливой, чтоб ты никогда не жалела меня.Что ж я делаю здесь и куда я бреду одичало,На ветра в своём сердце советы твои разменяв?

Я не странник ещё на дорогах, от мудрости чёрных,И слаба моя вера, и холодно мне на ветру.Я ещё не из этих, потерянных и посвящённых,Но в своём обещанье я вру тебе, милая, вру…

Что ещё за кадром остаётся?…