Читать интересную книгу Тайна Марии Стюарт - Маргарет Джордж

– Выкуп? – прошептал король.

– Об этом ни слова. Говорят… их всех могут отправить в Англию как военнопленных.

Король внезапно вскочил с места и жестко выпрямился. Некоторое время он сжимал и разжимал кулаки, затем с его губ сорвался мучительный низкий стон. Он яростно посмотрел на пришельцев.

– Мы разбиты? – спросил он.

Когда воины кивнули, король вскричал «Все пропало!», повернулся к ним спиной и направился в дальний конец зала. Подойдя к двери, он привалился к косяку, словно пронзенный копьем. Потом схватился за бок и проследовал в свои покои, куда они не могли войти. Камердинер побежал вслед за своим господином.

Сил короля хватило только на то, чтобы дойти до кровати. Он рухнул на ложе и лежал там, постанывая и хватаясь за бок. «Все пропало!» – то и дело бормотал он.

Один из слуг отправился за врачом, а камердинер вышел поговорить с солдатами.

– Все действительно так плохо, как вы сказали? – спросил он.

– Гораздо хуже, – ответил один из них. – Мы не только разбиты, как при Флоддене, но и опозорены. Нашего короля не было с нами. Король оставил нас, чтобы стонать и причитать вдалеке от поля боя, словно девица, страдающая несварением желудка!

– Ш-ш-ш! – Камердинер оглянулся, дабы убедиться, не подслушал ли кто последние слова. Когда он понял, что это невозможно, то сказал: – Король болен. Ему было худо еще до ваших новостей. Он потерял своих сыновей, маленьких принцев, и горе подкосило его.

– Обязанность короля – справляться с такими потерями.

– Утрата обоих наследников за несколько дней убедила его в том, что удача отвернулась от него. Когда человек верит в это, ему трудно твердой рукой вести других.

– Как будто он трусливый священник или припадочный мальчишка! – воскликнул другой солдат. – Нас должен возглавлять воин, а не баба!

– Да-да. Он выздоровеет. Он придет в себя, когда оправится от потрясения. – Камердинер пожал плечами: – Сейчас у короля, скорее всего, уже появился другой наследник. Королева может родить в любой момент.

Солдат покачал головой:

– Какая жалость, что у него так много бастардов и ни один не годится на роль наследника!

Король отказался встать с постели и вяло лежал, будто пребывая в трансе. Некоторые из дворян пришли к нему и встали вокруг его ложа. Граф Арран, дородный глава дома Гамильтонов и претендент на престол после любого из детей короля, озабоченно смотрел на него. Кардинал Битон, канцлер Шотландии, приблизился к постели монарха, словно желая выслушать последнюю исповедь. Кузены Стюарты, предводители могущественных кланов, благоразумно держались на расстоянии. Все под яркими церемониальными плащами носили плотную шерстяную одежду – на улице по-прежнему было морозно. В других комнатах бывшие и нынешние любовницы короля беспокоились о будущем своих детей. Сочтет ли король уместным вспомнить о них?

Король невидящим взглядом смотрел на удалявшихся и приближавшихся людей. Иногда ему казалось, что они словно растворяются прямо у него на глазах. Эти лица… ни одно из них не было дорого ему.

«Шотландия потерпела поражение», – с мучительной болью вспомнил он.

– Королева, – прошептал кто-то. – Вспомните о вашей королеве. Ее час приближается. Подумайте о вашем принце!

Но принцы были мертвы – два милых маленьких мальчика умерли с разницей в несколько часов, один – в Стирлинге, другой – в Сент-Эндрюсе. Все пропало, надежды больше нет. Нет смысла даже в очередном наследнике: он тоже обречен.

Потом рядом с ним появилось новое лицо. Кто-то напряженно смотрел ему в глаза, пытаясь в них что-то прочитать. Другой человек, оживленный и не похожий на остальных.

– Сир, ваша королева благополучно разрешилась от бремени.

Король пытался найти нужные слова. Странно, каких усилий ему это стоило. Тело как будто восставало против него, хотя разум желал общения. Голосовые связки отказывались работать.

– Мальчик или девочка? – наконец выдавил он, заставив губы и язык шевелиться.

– Прекрасная дочь, сир.

Дочь! Значит, последняя битва проиграна.

– Вот как? – пробормотал он. – Дьявол ее побери! Прощайте, до свидания! Женщина принесла Стюартам корону, с женщиной Стюарты ее потеряют.

Это были его последние слова, хотя врач, видевший, что король уходит от них, попытался взбодрить его:

– Благословите ее! Дайте дочери ваше благословение, ради всего святого! Не покидайте нас без этой милости и защиты для вашей наследницы!

Но король лишь слабо улыбнулся, поцеловал свою руку и протянул ее лордам, собравшимся вокруг него. Вскоре после этого он отвернулся к стене и умер.

– Что означали его последние слова? – прошептал один из лордов.

– Корону Стюартов, – ответил другой лорд. – Она досталась Стюартам через Марджори Брюс, и он боялся, что она уйдет от них через… Как зовут принцессу?

– Принцесса Мария.

– Нет, – сказал его спутник, наблюдая за тем, как врачи медленно поворачивают тело короля и складывают его руки на груди, готовя к соборованию. – Королева Мария. Мария, королева Шотландии.

* * *

Его вдова, королева-мать, старалась как можно быстрее восстановить силы. Праздные дни, проведенные в постели, прием гостей и подарков и награда за благие пожелания – показ младенца, утопавшего в шелках и парче и завернутого в мягчайший бархат в позолоченной королевской колыбели, – все это было не для нее.

Нет. Мария де Гиз, бывшая супруга короля Шотландии Якова V, должна собраться с силами и быть готовой защитить своего ребенка, как волчица в зимнюю стужу. А зима действительно выдалась суровая, не только из-за обилия снега и обледеневших дорог, но и для самой Шотландии.

Ей казалось, что в языках пламени, постоянно горевшего в камине, зубы вельмож больше напоминают волчьи клыки. Один за другим они приезжали в замок Линлитгоу, расположенный на берегу длинного узкого озера к западу от Эдинбурга, чтобы отдать дань уважения инфанте, своей новой королеве. Они приходили, закутанные в тяжелые меха, в высоких сапогах с обмотками из шкур, и порой с трудом удавалось отличить их обледеневшие бороды от меховых воротников и капюшонов, окружавших их лица. Они опускались на колени и бормотали что-то о своей верности, но их глаза при этом неестественно ярко блестели.

Здесь были представители всех кланов, исполненные решимости добиться того, чтобы ни один другой род не отстранил их от власти. Перед ними открылась величайшая возможность, подобная смерти матерого оленя-самца, которая собирает пожирателей падали со всего леса. Их монархом теперь являлся беспомощный младенец женского пола, и ребенка не мог защитить никто, кроме его матери-француженки, чужеземки, незнакомой с их обычаями и находившейся вдали от дома.

Среди присутствующих выделялся Джеймс Гамильтон, граф Арран; если бы ребенок не родился, то он стал бы королем. Он благожелательно улыбнулся инфанте:

– Я желаю ей долгой жизни, – произнес он.

Мэттью Стюарт, граф Леннокс, который считал себя, а не Аррана истинным наследником престола, подошел следующим и с затаенной тоской посмотрел на младенца:

– Пусть она вырастет красивейшей и умнейшей из женщин, – сказал он.

Патрик Хепберн, «честный граф» Босуэлл, вышел вперед и почтительно поцеловал руку королевы-матери.

– Пусть каждый, кто ее увидит, сразу ее полюбит, – пожелал он, встретившись взглядом с Марией.

Краснолицый и дородный граф Хантли с другой стороны подошел к колыбели и низко поклонился:

– Пусть она всегда будет среди друзей и никогда не попадет в руки врагов, – сказал он.

– Милорд, зачем упоминать о врагах? – возразила Мария де Гиз. – Зачем даже думать о них сейчас? Вы связываете ваши благие пожелания с чем-то зловещим. Прошу вас, поправьте свои слова.

– Я могу поправить их, но не могу их стереть. Однажды сказанные, они перешли в иное царство. Но хорошо: пусть планы врагов будут расстроены, а сами они придут в смятение.

– Мне не нравится это слово.

– Я не могу обещать, что у нее не будет врагов, – упрямо заявил граф Хантли. – Тогда это не было бы добрым пожеланием. Враги делают человека твердым и формируют его характер. Только ничтожества не имеют врагов.

После ухода лордов Мария де Гиз села у колыбели и слегка покачала ее. Инфанта спала. Пламя свечи окрасило щеку девочки в розовый цвет, а она в это время сгибала и разгибала крошечные пухлые пальчики.

«Моя первая дочь, – подумала Мария. – И она совсем не похожа на меня. Может быть, это мое воображение? Нет, она действительно женственна. Шотландцы говорят, что девочку всегда можно отличить от мальчика, даже с первых минут жизни. Ее кожа похожа на миндальное молоко, а волосы… – Мария осторожно сдвинула чепчик. – Какого цвета они будут, чтобы сочетаться с такой кожей? Слишком рано судить: у всех новорожденных волосы одинаковые.

Мария. Я назвала ее в свою честь, а также в честь Девы Марии. В конце концов, она родилась в день Непорочного Зачатия. Возможно, Дева Мария защитит ее, возьмет ее под особую опеку.