движениями готовит чай. Насыпала листья в чайник, поставила его на огонь, – у нее была печь-артефакт, о которой я могла только мечтать, – достала из холодильного шкафа маленькие пирожные. Подруга, как и всегда, выглядела ухоженной, будто только-только вернулась со свидания. Темные волосы, собранные в пучок – волосок к волоску, парчовое голубое платье облегало пышные формы, подчеркивая достоинства, но не выделяя недостатки.
– Голодна? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Как-то нет аппетита, – усмехнулась я. – Не знаю, что теперь делать… Я даже не представляла, что он может вот так нас… он нас просто выгнал, Ида!
– Я говорила тебе, что обряд бракосочетания очень важен, – буркнула подруга немного злобно.
– Он не хотел.
– Надо было заставить!
– Но как? Не силком же я его к алтарю потащу, в самом-то деле!
Ида разлила чай по чашкам, поставила их на стол и села напротив меня. Взгляд ее задержался на моем лице ненадолго, после она спрятала его в пол.
– В Бирцане тебе теперь не найти работу. Как ты понимаешь, с маленьким ребенком…
– Веронике уже семь лет, она вполне самостоятельная.
– …ты брошенка. Тебя из дома выгнал муж. Не подумай, мне-то все равно, но вот другие… Бирцан не маленький город, но Савар плотник, и его знает едва ли не весь южный квартал. Алена, ты понимаешь, что тебя ждет? Узнай кто, что Савар выкинул тебя на улицу как котенка, и никому ты уже будешь не нужна.
Слова подруги хлестали по сердцу розгами. Я стискивала челюсти, не позволяя себе разреветься. Не будь со мной дочки, расплакалась бы, чтобы вымыть слезами всю боль из души, но ради Вероники я должна была держаться.
– Я тоже не смогу тебе помочь, – продолжила Ида. – Сама-то работаю подавальщицей, знаешь же, какие копейки платят.
– Я попробую найти работу. Кто-нибудь все равно меня примет, хоть поломойкой, хоть на кухню. Мне бы только пожить где-то недолго, пока денег не разыщу. Ида, ты единственная в этом городе, кого я хорошо знаю… – я замолчала. Совесть не позволяла просить, душила, перехватывала горло. Я скосила глаза на дверной проем, ведущий в гостиную, где на диване калачиком свернулась дочка, и заткнула внутренний голос. – Пусти к себе, пожалуйста. Ненадолго, только пока я ищу работу. Я бы ни за что не стала проситься, если бы не Вероника. Не буду же я в самом-то деле на улице ночевать с ней.
Ида молчала, помешивая чай в чашке маленькой серебряной ложечкой. На меня подруга не смотрела, и я не могла понять по ее лицу, о чем она думает. Отвечать девушка тоже не спешила.
– Я рассказывала тебе, что Митан наконец-то позвал меня на свидание? – вдруг сказала она, отпивая исходящий паром напиток.
Я мотнула головой, не понимая, к чему смена темы.
– Мы решили жить вместе. Сегодня и решили… Знала бы ты, какой Митан замечательный, – Ида вздохнула с мечтательной полуулыбкой.
О постоянных похождениях Иды по разным “Митанам” можно было слагать легенды, и после каждого такого свидания подруга вдохновенно рассказывала, какой хороший мужчина встретился на ее одиноком жизненном пути. Ида постоянно рассказывала мне обо всех ее кавалерах, но сегодня, прямо сейчас, эта тема была неуместна, и мы обе это понимали. Вот только заговорила подруга о Митане сразу после того, как я попросилась у нее пожить.
Будь я одна, то ушла бы прямо сейчас, но в гостиной, пригревшись у камина, сопело мое самое главное сокровище. Я не могла выдернуть ребенка из теплого уютного дома “нашей тети Иды” и вывести на дождливую ночную улицу. Савар даже вещи не позволил собрать, не то что взять несколько монет из накоплений, чтобы хватило на комнату в ночлежке.
– Уже поздно, – Ида бросила взгляд на настенные часы. – Мне завтра в утреннюю смену. Вы можете остаться на ночь в гостиной…
– Спасибо, – прервала я ее. Не хотелось мне слушать оправдания, почему мы не можем остаться на подольше. Мне было стыдно, что я вообще к ней попросилась, но в то же время была благодарна хотя бы за то, что подруга не выгнала нас в столь позднее время.
Ида скрылась в спальне, через пару минут вынесла комплект постельного белья и пожелала добрых снов. Когда она умылась, потушила свечи и ушла в свою комнату, я присела на пол перед диваном.
Дочка крепко спала. Она всегда старалась заснуть в особо стрессовых ситуациях, чтобы не знать, что происходит наяву. Сны ей снились яркие, красочные и добрые, а реальность, увы, такой не была. Не сказать, что мы с ее отцом часто ссорились – скорее, старались вовсе не разговаривать. В первые годы я не понимала, почему мужчина, узнав о моей беременности, довольно быстро предложил переехать к нему, а сразу после переезда будто бы пожалел о своем решении. Но сегодня, когда он сказал, что бабушки Герды не стало, в моей голове, как мозаика, сложился ответ.
Герда, узнав, что я забеременела, куда-то ушла. Вернулась поздно вечером, а на следующее утро в наш дом приехал Савар. Я тогда так обрадовалась, что даже мысли не возникло, как вообще Савар узнал, что у него будет ребенок. Потом я об этом, конечно, думала и даже спрашивала у него, а он отвечал, что просто почувствовал. Глупая Алена, глупая.
В приоткрытую форточку пробрался сквозняк, пламя в камине дернулось, и на стенах заплясали янтарные всполохи. Вероника поморщилась, почмокала губами и приоткрыла глаза, но всего на миг. Увидев меня, улыбнулась и вновь заснула.
Я не стала будить ее, накрыла пледом, а себе постелила на пол одеяло. Заснуть все равно не удастся, но тело требовало лечь и не шевелиться хоть какое-то время. Мне нужно было о многом подумать, а времени оставалось совсем мало. Вот-вот часы пробьют восемь утра, Ида соберется на работу, и нам тоже нужно будет уйти.
Вот только идти было некуда.
ГЛАВА 2
Усталость взяла свое, и я все-таки заснула, а проснулась из-за слепящего солнца. Ласковый лучик светил прямо в глаза, заставляя нехотя перевернуться на другой бок. Большая стрелка настенных часов приближалась к восьми – пора вставать.
Из спальни Иды донесся шорох. Я подскочила, свернула одеяло и осторожно сложила в ногах спящей дочки.
– Ида? – постучав в дверь комнаты, шепотом позвала подругу.
Ида, растрепанная ото сна, в одном ночном платье походила на милое привидение. Впустила меня, зажгла фонарик и так же шепотом сказала:
– Мне нужно уйти уже через час. Я умоюсь и накрою на стол, позавтракаем.
– Пожалуйста, покорми Веронику,