Читать интересную книгу Еретики Дюны - Фрэнк Герберт

— У нас нет времени на создание новых проблем! — воскликнула Швандью.

Смысл ее слов был совершенно ясен. Люди из Рассеяния продолжали возвращаться, и намерения некоторых из них угрожали Общине Сестер. Почтенные Матроны! Как это словосочетание напоминает титул Преподобной Матери.

Луцилла запустила пробный шар.

— Ты думаешь, что нам стоит сосредоточить свое внимание на проблеме этих Почтенных Матрон из Рассеяния?

— Сосредоточить? Ха! У них нет и тени нашей власти. Они не проявляют никакой доброй воли и здравого смысла. Они не обладают меланжей, а это именно то, что они хотят получить от нас, — обладание Пряностью.

— Возможно, — согласно кивнула Луцилла. Аргумент показался ей слабоватым.

— Верховная Мать Тараза, забыв здравый смысл, носится с этим гхола, — снова заговорила Швандью.

Луцилла промолчала. Проект гхола задел старую, давно умолкнувшую было струну Общины Сестер. Сама возможность, пусть даже отдаленная, возродить Квисатц Хадераха, порождал в рядах Сестер страх и ненависть. Пробудить к жизни останки червеобразного тирана! Это было крайне опасно.

— Этот гхола не должен попасть на Ракис ни при каких обстоятельствах, — злобно пробормотала Швандью. — Пусть Червь спит.

Луцилла снова посмотрела на ребенка-гхола. Мальчик отвернулся от парапета, но что-то в его осанке говорило о том, что он понимает, что Преподобные Матери обсуждают его, и ждал вынесения вердикта.

— Без сомнения, ты понимаешь, что тебя призвали именно потому, что он еще очень юн, — сказала Швандью.

— А я и не слышала, что именно у таких детей сильнее всего выражен импринтинг, — с мягкой иронией произнесла Луцилла, понимая, что ирония эта не ускользнет от внимания Швандью и будет неправильно истолкована. Бене Гессерит давно научился управлять сотворением, воспитал блестящие кадры — это управление стало специальностью Общины Сестер. Швандью сейчас, должно быть, думает о том, что любовью надо пользоваться, но всячески ее избегать. Аналитики Общины знали, в чем кроются корни любви. Этот вопрос был исследован в самом начале их пути, но Сестры не осмелились искоренить это чувство в тех, на кого пытались влиять. Неукоснительное правило гласило: будьте терпимы к любви, но сами берегитесь ее. Знайте, что любовь внедрена в самые глубинные структуры человеческого существа, являясь надежной основой непресекающегося продолжения рода. При необходимости ее надо использовать, внушать людям любовь друг к другу, а потом использовать в интересах Общины Сестер, зная, что эти люди связаны неразрывными узами, практически недоступными стороннему наблюдателю. Но при наличии знаний эти нити можно с успехом использовать, заставляя любящих исполнять нужный танец под неосознанную ими самими музыку.

— Я не предполагала, какую мы совершаем ошибку, подвергая это создание импринтингу, — сказала Швандью, неверно поняв молчание Луциллы.

— Мы делаем то, что нам приказано делать, — значительно произнесла Луцилла. Пусть Швандью думает по этому поводу что ей заблагорассудится.

— Следовательно, ты не возражаешь против отправки этого гхола на Ракис, — сказала Швандью. — Интересно, стала бы ты так упорствовать, если бы знала подноготную всей истории?

Луцилла глубоко вздохнула. Неужели сейчас ей расскажут все, что связано с созданием многочисленных гхола Дункана Айдахо?

— На Ракисе живет маленькая девочка по имени Шиана Браф, — заговорила Швандью. — Она обладает способностью управлять гигантскими червями.

Луцилла попыталась сдержать внезапно проснувшуюся тревогу. Гигантские черви. Не Шаи-Хулуд. Не шайтан. Гигантские черви. Наконец-то появились наездники, оседлавшие червей, предсказанные Тираном!

— Это не пустая болтовня, — проговорила Швандью, недовольная затянувшимся молчанием Луциллы.

Это действительно не пустая болтовня, подумала Луцилла. Но ты называешь вещи согласно их описательным ярлыкам, а не по их мистическому смыслу. Гигантские черви. На самом-то деле ты думаешь о Тиране, Лето II, чей бесконечный сон продолжается в виде перлов сознания каждого такого червя. Во всяком случае, мы верим в это.

Швандью кивнула головой в сторону ребенка на лужайке.

— Как ты думаешь, этот гхола сможет повлиять на девочку, управляющую червями?

Наконец-то мы сбросили личину, подумала Луцилла, но вслух произнесла другое:

— Не чувствую никакой потребности отвечать на этот вопрос.

— А ты действительно осторожна, — сказала Швандью.

Луцилла выгнула спину и потянулась. Осторожна? Да, в самом деле! Тараза говорила ей: «Во всем, что касается Швандью, действуй со всей возможной осторожностью, но быстро. Временной промежуток, в течение которого мы можем достичь успеха, весьма узок».

Но в чем заключается этот успех? — подумала Луцилла. Она искоса взглянула на Швандью.

— Я не понимаю, каким образом тлейлаксианцы смогли убить одиннадцать этих гхола. Как они сумели преодолеть нашу защиту?

— Теперь у нас есть башар, — ответила Швандью. По ее тону чувствовалось, что она сама не верит в то, что говорит.

Напутствуя Луциллу, Верховная Мать Тараза сказала: «Ты — импринтер. Прибыв на Гамму, ты сама кое в чем разберешься. Но для выполнения своей миссии тебе не обязательно знать весь замысел».

— Ты только подумай о цене! — произнесла Швандью, неприязненно глядя на гхола. Мальчик в это время полз по лужайке, хватаясь за пучки травы.

Луцилле было совершено ясно, что цена здесь ни при чем. Гораздо важнее было открытое признание в неудаче. Община Сестер не имела права расписаться в собственном бессилии. Жизненно важно было другое — импринтер был прислан достаточно рано. Тараза понимала, что импринтер увидит обстановку и частично в ней разберется.

Костлявой рукой Швандью указала на ребенка, который снова вернулся к своим одиноким играм, бегая и кувыркаясь на лужайке.

— Политика, — проговорила старуха.

Нет никакого сомнения, что именно политика Сестер лежит в основе ереси Швандью, подумала Луцилла. Вся интрига внутренних противоречий состояла в том, что именно Швандью стала руководителем Убежища здесь, на Гамму. Те, кто осмеливался противостоять Таразе, предпочитали не отсиживаться в тени.

Швандью обернулась и посмотрела в лицо Луцилле. Сказано было уже достаточно. Того, что они обе сказали и услышали, было довольно для тренированного сознания воспитанниц Бене Гессерит. Капитул тщательно проверил кандидатуру Луциллы, прежде чем прислать ее на Гамму.

Луцилла почувствовала, что старуха внимательно изучает ее, но не позволила ей коснуться того глубинного ощущения цели, на которое каждая Преподобная Мать опирается в минуты потрясения. Вот так. Пусть она повнимательнее ко мне приглядится. Луцилла повернулась лицом к Швандью, на губах молодой женщины заиграла приветливая улыбка, в то время как взгляд блуждал по крыше дома напротив.

В этот момент на крыше появился человек в военной форме, вооруженный тяжелым лазерным ружьем. Он внимательно взглянул на женщин, потом перевел взгляд на мальчика.

— Кто это? — спросила Луцилла.

— Патрин, доверенный помощник башара, — ответила Швандью. — Утверждает, что он всего лишь ординарец, но надо быть слепым идиотом, чтобы в это поверить.

Луцилла внимательно пригляделась к мужчине. Итак, это Патрин. Тараза говорила, что он уроженец Гамму. На эту должность его пригласил сам башар. Этот худощавый блондин был слишком стар, чтобы служить простым солдатом, однако башар самолично вызвал его из отставки и приказал нести службу.

Швандью заметила ту неподдельную озабоченность, с которой Луцилла перевела взгляд с Патрина на маленького гхола. Да, если для охраны Убежища призвали башара, значит, жизни гхола угрожала нешуточная опасность.

Луцилла не стала скрывать своего внезапного удивления.

— Почему… именно он…

— Таков приказ Майлса Тега, — ответила Швандью, назвав башара по имени. — Игры мальчика — это тренировка. Его мышцы должны быть подготовлены к тому моменту, когда восстановится его истинное «я».

— Но ведь он не выполняет даже простейших упражнений, — возразила Луцилла. Ее собственные мышцы непроизвольно напряглись, вспомнив давнюю тренировку.

— Мы не делимся с этим гхола таинствами Общины, — сказала Швандью. — Практически все остальное из сокровищницы наших знаний окажется в его распоряжении. — По ее тону было ясно, что Преподобная Мать сама считает эти аргументы весьма спорными.

Луцилла действительно возразила:

— Но ведь никто всерьез не думает, что этот гхола может стать Квисатц Хадерахом.

В ответ Швандью только пожала плечами.

Луцилла принялась молча размышлять. Может ли произойти трансформация этого гхола в мужской вариант Преподобной Матери? Сможет ли этот Дункан Айдахо заглянуть туда, куда не осмеливается взглянуть ни одна Преподобная Мать?