Читать интересную книгу Из шотландской поэзии XVI-XIX вв. (антология) - Иаков Стюарт

Мария Стюарт, королева Шотландская

(1542–1587)

Фотерингэй[1]

И кто ж я ныне? Для чего живу?Зачем рассудок мой доселе цел?Я, бедный призрак, бледный, словно мел,Средь бела дня блуждаю наяву.Враги, уймите злобную молву!Зачем теперь высокий мне удел?Судьба в меня пустила столько стрел,Что, мнится, поистерла тетиву.А вы, меня любившие друзья,Простите: ни здоровья больше нет,Ни сил — опорой вам не стану я.Мечтаю лишь покинуть этот свет —И, отстрадав покорно до конца,Покой сыскать в обители Творца.

Александр Монтгомери

(1545–1598)

Из книги «Сонеты»

XXXVIII. «Виню себя от головы до пят…»

Виню себя от головы до пят,Виню себя — и все вокруг виню!Виню свой алчный, похотливый взгляд,Виню свой ум, облекшийся в броню;

Виню свой пыл, завлекший в западню,Виню судьбу, заведшую в тупик,Виню любовь, манившую к огню,Виню возлюбленный жестокий лик;

Виню свой невоздержанный язык,Виню свой молодой беспечный век,Виню все то, чем дорожить привык,Виню — и знаю: счастью срок истек!

О, если б я хоть малость был умней —Не дожил бы до беспросветных дней.

XLVI. Имя возлюбленной

Найдите, алфавита не кроя,Инициалы милой, коль давноМеж ними — по порядку! — только Я,Предписанное азбукой звено.

Гадайте, где красуется оно —Да только вряд ли попадете в цель!Умам острейшим не было даноСию загадку раскусить досель.

А ежели в мозгах у вас кисель —Не оскорбляю, Боже сохрани! —То вы тем паче сядете на мель,Как прочие садятся искони.

Мне кажется, у вас понурый вид…Учите вновь, как должно, алфавит!

LI. «О соловей, жилец росистых рощ…»{*}

О соловей, жилец росистых рощ,Сколь сладок по весне твой гулкий свист!Какие переливы, что за мощь,Колеблющая, мнится, всякий лист!

О, сколь ты несказанно голосист!Ликуй же, заглушай мой скорбный всхлип…Увы! Тебе, мечтательный солист,Вот-вот вонзится в грудь терновый шип.

О, ты отнюдь не смолк, и не охрип,Хотя судьба добра к тебе едва ль…Я сам попался, точно кур в ощип —Но все ж осилю боль, уйму печаль:

С тебя возьму пример, певец лесной,О радости рокочущий весной!

LIX. К даме, облаченной в траур

Сонет 1

Елена! Твой лукавый, жгучий взор,Без промаха разивший наповал,Мужчинам столько горя причинял!Влюблялся всяк — и получал отпор.

И вот Эрот умерил твой задор.Дабы вотще не гибли стар и мал,Он молвил: «Недотрога, кончен бал!» —И в траурный тебя одел убор.

Но — втуне! Вновь и вновь со всех сторонК тебе течет влюбленных легион,Хотя в очах твоих задор погас:

Там нынче Смерть, и мысль о Смерти — ноМы в них умильно смотрим все равно —И лишь верней разишь ты насмерть нас.

LX. К даме, облаченной в траур

Сонет 2

Ох, был бы у меня смертельный враг —Недолго я придумывал бы месть!Пускай врагу досталось бы прочестьБезжалостный отказ в твоих очах.

И враз мой враг поник бы и зачах —И никогда не смог бы вновь расцвесть!Никчемна пред тобой любая лесть,И шаг к тебе — к отчаянию шаг.

Горгона — говорит античный миф —Окаменила, веки растворив,Не одного героя-молодца.

Но твой куда губительнее взгляд:Он разом повергает в огнь и хладОкаменеть не властные сердца…

LXI. К даме, облаченной в траур

Сонет 3

Чего желать? Какой в желаньях прок?Желать ли груды золотых монет?Иль жемчугов? Но я не алчен, нет…Родиться вновь пускай наступит срок!

С тобою вместе пусть бы я возмогОпять родиться через много лет —Людьми! С тобою вместе, о мой свет,Мы сладили бы парусный челнок.

И с утренней зари до первых звездПо тихим водам заповедных рекМы странствовали бы в грядущий век.Нам пели бы малиновка и дрозд…

И ночью, в благодатной тишине,Мы были бы с тобой наедине.

LXIII. Поэт заверяет, что не им сочинена рифмованная хула на эдинбургских девиц{*}

Кто у змеи заимствовал язык?Чья зависть излила зловонный яд?Какой безмозглый, беспардонный быкБодать безвинных, безупречных рад?

Тебе, как видно, дьявол — друг и брат!Ужели он вручил тебе стило?Скотина! Ты гнуснее во сто кратВсех извергов, что возлюбили зло!

О, ты горазд на мерзости зело —Но позабыл о неизбежной мзде!Ужо заткну клинком тебе хайло —Лишь извести: когда сойтись, и где!

Ты нежных дев порочил, стихоблуд,А мне — страдать за твой паскудный труд?

Король Иаков I Стюарт (?)

(1566–1625)

Празднество в Пиблзе{*}

Приходит первый майский день —И в Пиблз течет народИз городков и деревеньРезвиться, что ни год.Одежду новую надень —И, с песнею, — вперед!Плясать не лень, и петь не лень —И выпить в свой черед!Весь ПиблзГремит, гудит, поет!

Все девки, вставшие чем свет, —Пораньше петуха! —Кричат, хлопочут — спасу нет.«Хи-хи! — визжат, — ха-ха!».Там чистят брошку и браслет,Здесь гладят ворохаОдежек… Суета сует!И вздор, и чепуха,И чушь…А Пиблз гудит, поет!

Вот Мэг, царевна местных краль,Оделась в тюль и газ.Дружок-поклонник молит: «ШальНакинь! Продрогнешь враз!Ты хоть поела? Ох, едва ль…»Но был недолгим сказ —Рыкнула Мэг: «Твоя ль печаль?Утихни, свинопас! —Ша!Уж Пиблз гудит, поет!»

Сказала Мэг, умерив жар:«Ох, я лицом черна…Проклятый летошний загар! —И всхлипнула она:— Богач любой, и млад и стар,Процедит: „Грош ценаВам, обитателям хибар!Где щечек белизна?“Увы!А Пиблз гудит, поет!»

Здесь жители окрестных мест,Крестьяне и купцы —Галдят, снуют, едят и пьютШотландцы-удальцы.Гуляет люд. Волынки гуд,И дряхлой скрипки визг…Ликует всяк — но забиякНемало, пьяных вдрызг —Ой-ой!Что ж, Пиблз гудит, поет!

Любовной жаждущий игры,Шныряет баловник.Он из березовой корыСебе сварганил шлык,И девушек зовет: «Со мнойПойдемте напрямикВ соседний бор — и под сосной…»О, сколь же груб языкХмельной!А Пиблз гудит, поет!

Он обнял сразу двух девиц.Одна вскричала: «Брось!И грубиянов, и тупицЯ вижу враз — насквозь!»Другая хмыкнула: «Дикарь!Пойдем: не съешь, авось.Досадно: ловится пескарь,Да не клюет лосось.Тьфу!»А Пиблз гудит, поет!

Тут первая, задрав подол,Явила голый зад:Получше сыщем парня, мол!Глядь! Вот он: весел, млад,Красив, как бог, могуч, как вол, —Не парень, сущий клад! —И разом весь квартет побрелСлоняться наугад:Гульнем!А Пиблз гудит, поет!

Они шагали вчетверомДо городских ворот;Хлебали джин, хлестали ром —И тешился народ:«Ой, дуры-девки! Не добромВы кончите вот-вот!А после — стыд вам и сором! —Надуется живот,Как тыква!»Ух, Пиблз гудит, орет!

Смекнули девки, что вернейОтправиться в трактирБлижайший, и за счет парнейСебе устроить пир —Поесть, попить и поплясатьПодале от задир.«Кабатчица! Родная мать!Скорей вино и сырТащи!»Весь Пиблз гудит, поет!

Кривятся девки: «Экий чад!Какая грязь и вонь!»Им завсегдатаи кричат:«Хлебало засупонь!»А парни рады: сунешь грошХозяюшке в ладонь —И вволю пьешь, и жрешь, и ржешь,Как очумелый конь!Приволье…Ух, Пиблз гудит, орет!

Наклюкались. Ведут подсчет:«Пол-шиллинга…» — «Шалишь!»— «Два шиллинга…» — «Заткни свой рот!»— «Уймись! Умолкни! Кыш!»— «Ты гнусный мот!» — «Зато не жмот…»— «Пол-шиллинга? Нет, шиш!Убью! Ты крепкий обормот —Я тоже не малыш!Заткнись!»Ох, Пиблз гудит, орет!

«Осел! Несмысленная тварь!»— «А ты болван! Щенок!»— «Ударю, сволочь!» — «Так ударь!»И вот — сверкнул клинок.Народ смутился: «Что за блажь?Какой в раздоре прок?Ты наш кабак, дружок, уважь,И поостынь чуток —Уймись!»А Пиблз гудит, поет!

Покуда кровь не пролилась —Подъем! — и вон! — и в путь!Но Гильберт рухнул прямо в грязь —И вздумал прикорнуть.В грязи — покой, в грязи — уют!И храп раздался вмиг.А близ пивной вовсю блюютШтук тридцать забулдыг:Лафа!..Что ж, Пиблз гудит, орет.

Рыботорговец молвит зло:«Уйму их руготню!»Сам пьян зело, берет седлоИ к своему конюСпешит, свиреп, как людоед:«Ужо их разгоню!»Жена бежит ему вослед,Честит его роднюИ предков.А Пиблз гудит, поет!

«В атаку поскачу верхом!Подтянем стремена…»— «Ступай домой, треклятый хам! —Орет в ответ жена:— Домой, злопакостный лошак!Домой, безмозглый мул!»Подпруга лопнула. ДуракЛишь пятками взбрыкнул,Упав.А Пиблз гудит, поет!

«Не лезь в седло! Ты пьян зело!Вставай же, остолоп!Вставай, немытое мурло,Вставай, дубовый лоб!»Торговец гаркнул: «Прочь! Убью…»— «Ах, чтоб тебя и чтоб!..Не суйся в драку, мать твою,Задиристый холоп! —Цыц!»А Пиблз гудит, поет!

Жена бушует: «Ишь, герой,Искатель пьяных ссор!Эк, рыцарь! Дуй тебя горой,Болван и бузотер!В седло, скотина, прыгать лих —Да сваливаться скор!А ну, домой!» — Торгаш притих,И смолк семейный спор.А ПиблзГудит, гремит, орет!

Умен был тот, кто, выпив, дрых:Во избежанье дракВ колодки сразу семерыхЗабили забияк.И Джон, заплечных мастер дел,Каравший бедолаг,С улыбкой радостной вертелТолстеннейший рычагКолодок.А Пиблз гудит, поет!..

Вот Вилли, мельник молодой.Какой у парня бас!«Волынщик — жарь, волынщик — дуй!Пора пускаться в пляс!Потешь задорною дудойНа славу нынче нас!»И Вилли черной бородойВнушительно потряс:«А ну!»А Пиблз гудит, поет!

И все отправились гуртомНа загородный луг:Сперва спляши — и спой потом,Коль на ухо не туг!О, сколь забав, и сколь утехУ горожан с утра!Не гаснет гам, не молкнет смех —Но, право, знать пораИ честь…А Пиблз гудит, поет!

Вовсю клокочет кутерьма —И всем она мила!Глянь: Тибби к мельнику самаИгриво подошла:«Стоймя сплясали — что ж, теперьИ лежа спляшем — во!Мой дом — вон там; открыта дверь,А дома — никого,Ей-ей!»Что ж, Пиблз гудит, поет!

Волынщик молвит: «ЗадармаИграю — срам и грех!Прямой убыток! Тьфу! ЧумаНа вас, пройдох, на всех!Гоните пенса полтора —Иль прохудится мех:В нем обнаружится дыраВеличиной с орех —Клянусь!»А Пиблз гудит, поет!

Но вот веселье улеглось,Утихли шум и гам…Негоже парню с девкой врозьПускаться по домам!Алисе прошептал Уот,Бесхитростен и прям:«Пойдем — всю ночку напролетОчей сомкнуть не дам,Голубка!»Уже стихает Пиблз.

Шипит Алиса: «Прочь пошел!Нет: харя, точно блин, —А похотлив-то, как козел,Спесив, что твой павлин!Ты гол, мерзавец, как сокол!Скотина, сукин сын!Да ты…» И загремел глагол,Обидный для мужчин —Фу!Но умолкает Пиблз.

Давно истлел уже закат,Уже сгустилась ночь —И всяк угомониться рад,И всяк уснуть непрочь.Но будет нам гулять не лень,Когда минует год —И с шумом, в первый майский день,Стечется в Пиблз народ.

Аллан Рамзей (Рэмси)