Читать интересную книгу И снова девственница! - Анна Соломахина

– Ой. – Она прытко отскочила в сторону и больно ударилась бедром об угол стола. – Ай-ай-ай!

– Куда ты скачешь, козочка? – Начальник улыбнулся полными губами и притянул за плечи. – Сильно больно?

– Конечно. – Она потыкала пальцем ушиб и скривилась от боли. – Вот зачем вы так?

– А что такого? – искренне удивился стареющий ловелас. – Ты мне нравишься, симпатичная, не замужем, жену ты мою видела – смотреть там давно не на что, так почему бы нам не совместить приятное с полезным?

– М-да, логика железная, – пробурчала блондинка и села за свой стол.

– Зеленый чай без сахара, – холодно бросил господин Скоробогатов и гордо удалился в свой кабинет, не забыв многозначительно хлопнуть дверью.

– Ишь какие мы гордые!

Щелкнул рычажок электрического чайника, зашуршала коробка «Принцессы Нури» (экономия должна быть экономной), заскрипела ручка по бумаге.

Через пять минут, пытаясь не пролить кипяток и в то же время не помять листок, Любаня открыла заветную дверь. Директор до сих пор изволил гневаться, но пытался это тщательно скрыть. Поставив в стороне чашку, она положила лист прямо перед ним.

– Что это? – Небрежный жест, ленивый осмотр и недоумение на лице.

– Заявление на увольнение, – почти твердым голосом ответила Люба.

Пусть жизнь у нее не сахар, пусть работу найти непросто, но спать с руководителем она не собирается. Да и опыт работы у нее уже почти год, самое время сваливать из этого болота.

– Ну и дура, – презрительно хмыкнул руководитель таджиков и поставил резолюцию. – Отрабатывать не надо, компенсацию за неиспользованный отпуск не получишь. Зарплата вчера была.

– Я ведь могу и в суд подать, – пригрозить пригрозила, но делать не собиралась.

– Пошла вон, – отмахнулся начальник.

Делать нечего, собрала Любаня пожитки и отправилась домой. Вечером, ближе к десяти позвонила Галина Владимировна, супруга шефа и по совместительству главный бухгалтер.

– Привет, – дружелюбно начала женщина. – Давай завтра встретимся.

– Давайте, – шмыгнула Люба сопливым от переживаний носом. – Где и когда?

– Завтра в десять, в кафе «У Грошика».

– Ладно. – Она не выдержала и всхлипнула.

– Ну-ну, не реви, – проворчала чудом не обманутая жена, – я тебе помогу.

И сбросила звонок.

Допив остатки какао, которое должно было активировать выработку гормонов счастья, Люба долго всматривалась в гущу, но ничего интересного не разглядела.

Как ни странно, но скоропалительное решение лишь добавило плюшек в плане денег. Галина оказалась женщиной проницательной и справедливой. Естественно, после двадцати лет совместной жизни она знала своего муженька как облупленного, а еще, оказывается, успела изучить секретаршу, несмотря на то что в офисе появлялась изредка. Рассказав малую часть похождений своего благоневерного, умудренная горьким опытом женщина посоветовала плюнуть и растереть, а еще лучше – не верить никому из мужиков. Под конец аудиенции выдала отпускные и бонусный оклад за женскую солидарность. На том и расстались.

Новую работу Люба искала с тайной надеждой обрести начальницу-женщину, чтобы требовались исключительно профессиональные навыки. К сожалению, и здесь ее постигло разочарование: на одном из собеседований столь долгожданная руководительница напрямую высказалась о дополнительных функциях личного помощника. А что, в кабинете одни девочки, ходить вокруг да около нет смысла, зато вип-клиенты салона элитной мебели как никогда нуждаются в простой женской ласке. Иначе как еще продать диван за сто тысяч? Будь он хоть трижды кожаным и четырежды немецким!

Люба все же сумела устроиться в крупную строительную фирму с нормальным, не озабоченным директором, достойным окладом и возрадовалась до глубины души. До первого корпоратива. Нет, к ней лично никто не приставал, так, присматривались, зато присутствующие никого особо не стеснялись. И ведь она прекрасна знала, кто из них женат, у кого сколько детей и какие подарки на день рождения они получили… Вот так и вытравили у прекрасной светловолосой Любови с очами цвета незабудок веру в мужчин в целом и семейные отношения в частности. Может, оно и к лучшему, зато она не питала никаких иллюзий, когда в один прекрасный день оказалась неведомо где.

Глава 2

Попадос

Закончился очередной рабочий день. Жара казалась еще более невыносимой после офисной прохлады. В первые минуты даже почудилось, будто попала в пустыню. «И как Людка такое переносит? На шестом-то месяце беременности, – ужаснулась Любовь. – Пойду-ка я по набережной, ну и пусть, что крюк, зато не расплавлюсь».

Прячась в тени деревьев, она нервно отмахивалась от мошкары, назойливой даже в дикий солнцепек. Воздух дрожал зыбким маревом, нагоняя апатию, делая веки тяжелыми, а ноги – вялыми.

– Смотри куда прешь, дура, – рявкнул какой-то лощеный парень, не замеченный уставшей Любой. От резкого толчка она потеряла равновесие и полетела в кусты.

Воздух завибрировал, казалось, ее подхватил локальный смерч и закружил в тошнотворном вихре. Зажмурив глаза, она автоматически схватилась за первое, что попалось под руку. Этим оказалась штанина хама, который умудрялся сквернословить даже в экстремальных условиях. Наконец кружение закончилось, и они практически в обнимку полетели на землю.

– Какого?.. – Ругательства сыпались мощным потоком, казалось, парню даже не нужно дышать. – Слезь с меня!

Люба кое-как сползла с дергающегося неврастеника, встала на четвереньки и почувствовала, как по губам, а потом и по подбородку заструилась какая-то липкая жидкость. Голова гудела, желудок судорожно сжался и рвался опорожниться. Приглушенный стон сам собой слетел с губ. «Так, надо срочно сесть, пока меня не вывернуло. И вытереться». Жидкость продолжала струиться вниз по шее. Сумка, каким-то чудом не слетевшая с руки, хранила в своих недрах упаковку влажных салфеток, оставалось лишь унять дрожь и открыть молнию. Замок поддался с пятой попытки, салфетки нашлись с седьмой.

– А ты кто такой? – раздался холодный как изморозь голос. Он колкими иголочками впивался в виски, проникал в вены и леденил кровь.

Люба и парень изумленно уставились на статную фигуру, облаченную в чернильного цвета плащ, как в сгусток тьмы. Бледное лицо и зачесанные назад седые волосы свидетельствовали о том, что перед ними – человек или хотя бы нечто гуманоидное.

– Я? – визгливо вскрикнул парень. – Я сын депутата! – Гордо выпяченная грудь смотрелась на редкость нелепо на черном полу ритуального зала в центре октаграммы. – А вот кто ты?

– Твоя смерть. – Этим голосом можно было смело замораживать фрукты, ни одной витаминки бы не потерялось.

Задохнувшийся сначала от возмущения, а потом от удушья юный мажор приподнялся над полом и судорожно засучил ногами. Кошмарный мужчина даже бровью не повел, лишь презрительно смотрел, как напряглась шея, как вспухли на ней вены, а лицо из красного стало синюшным. Неприятно пахнуло испражнениями. Легкий наклон седой головы – и раздался отчетливый хруст костей. Тело сломанной куклой упало на каменные плиты.

– Что такое депутат? – лениво поинтересовался он у чудом усидевшей Любы.

Ей хотелось вскочить и бежать без оглядки, на худой конец – забиться в угол и не высовываться. К сожалению, ни на то ни на другое банально не хватало сил.

– Что? – Она непонимающе смотрела на неестественно вывернутые конечности и отчаянно надеялась, что ей приснился очередной кошмар.

– Не важно. – Не голос, а сплошная меланхолия. – Вытрись. – Брезгливая гримаса.

Взглянув наконец на свои руки, она только сейчас осознала, что истекает кровью. И ощущения настолько реальны, что даже страшно себя ущипнуть – вдруг все происходящее правда. Поспешно обтершись противно пахнущими салфетками, Люба попыталась встать. Взгляд то и дело возвращался к убитому, а мозг отчаянно сопротивлялся и твердил, что это нереально.

– Как же долго, – устало вздохнул седой и взмахнул рукой.

Тело неожиданно обрело немыслимую легкость, взмыло над бренностью, сознание решило, что с него достаточно, и отключилось.

Очнулась Любаша на широкой кровати под балдахином цвета крысиного брюшка. Каменная кладка серых стен навевала мысли о склепе, а массивная мебель предположительно из мореного дуба ничуть не освежала мрачный интерьер. Пощупав себя на предмет сохранности, она обнаружила, что обнажена и что кто-то нацепил на нее ошейник и пару браслетов. Цепей не наблюдалось, так что свобода перемещения имелась, пусть и относительная. Соскользнув с громоздкого ложа, Люба принялась искать дверь в уборную. Ко входной подходить не имело пока никакого смысла – голая, контуженная, абсолютно не ориентирующаяся в пространстве и ситуации в целом. Труп еще этот… зверски убиенный… храбрости не прибавлял.

Найдя наконец комнатушку с жестяной ванной и таким же неприглядным горшком, она не стала выпендриваться и справила естественные потребности. После того как Люба полежала в инфекционном отделении детского стационара, ее вообще мало чем можно было шокировать. Да и не перед кем качать права, рассуждая об эстетике и техническом прогрессе. Как только закрылась крышка местного клозета, его охватила легкая дымка. Подождав пару минут, Любаня заинтригованно открыла отхожую посудину, в нос шибануло едким запахом хлорки.