уговорила, матушку переломила.
Марьица. Против матушки не идти же? Кабы еще своим домом жить стали, иное дело. Матушка посердилась бы и смилостивилась. А то отец зятя в дом взять хочет. Сам посуди, какое тебе житье будет: чуть что, и попрёки.
Савушка. Дом что -- наживное дело. Только захоти -- новый поставлю. Знамо, батюшке тебя отпускать неохота, и по мне вместе ладнее. Да что! Не люб я тебе и не люб.
Марьица. За что ж мне, Савушка, не любить тебя?
Савушка. Не любить не за что, и любить тоже не за что. Сам знаю: не по девке парень.
Марьица. Полно тебе!
Савушка. Полно и есть. Эх, думалось-гадалось: отцы-де братья названые были, с тобой опять, как брат с сестрой, выросли. Вот она, под рябиной скамеечка, мной же слажена. Отец-то, бывало, тут сидит, а мы с тобой под ветлой играемся, на огороде ли в грядах копаемся. В раю жилось. Знамо, малолетки были. Ну да прощай. Пойду.
Марьица. Прощай, Савушка. Ты не кручинься.
Савушка. Где уж!
Марьица. Не говорю: совсем не кручинься. Не покручиниться нельзя; ты и покручинься, да не очень. Не на век ведь уходишь, опять завернешь. Почем знать: матушка, может, смилостивится, и ты-то мне полюбишься. Понял: по-твоему полюбишься. А по-моему, и теперь тебя люблю, за что не любить?
Савушка. Уж не сомущай меня лучше! (Помолчав.) Еще сказать хотел: беда ль какая, храни господь, случится, аль нужда тебе, али батюшке будет,-- ты Абраму весть дай, он мне перешлет. Для того "Абраму" говорю,-- меня прямо просить, еще, поди, посовестишься. Гляди же, в те поры ты мной, Марьица, не побрезгуй. Усердно прошу. Затем, прощай. (Кланяется и идет.)
Марьица. Прощай.
ЯВЛЕНИЕ IV
Савушка, Марьица; из избы выходят: Иван и Дарьица.
Иван. Ты, Савушка, что ж пошел? Аль совсем уж?
Савушка. Совсем.
Иван. И на село не пойдешь?
Савушка. Нету. С тобой, батюшка, да с матушкой проститься, и пойду.
Иван. Слышишь, старуха, батюшкой с матушкой нас зовет, а какие мы ему отец с матерью?
Дарьица. Сызмальства тут; привык. (Отвернулась.)
Иван (подмигнув на старуху). Выразумела старая, что сказать хотел... Ты, Савва, слышь, не горюй. Пожди осени-то: Покров придет, девок венцом покрывать станет*, а и молодцы, князья молодые*, не без венцов же вокруг налои ходят.
Дарьица. Пошел прибирать!
Иван (целуется с Савушкой). Ладно, прощай! (Опять на старуху подмигнул.) А слово-т все сказано; этак-то вернее.
Савушка. Прощай, матушка.
Дарьица (обнимает его). Прощай, голубчик. Помогай тебе господь. (Савушка идет.)
Иван (ему вслед). А с Марьицей что же?
Савушка. Прощались уж! (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ V
Те же, кроме Савушки; потом из-за тына показывается Пелепёлиха и разговор мужа с женой слушает. В конце явления Петрунька с топором.
Иван. Что ж, на праздник пора. Мне в гостях сидеть, брагу пить, девкам -- в хороводе играть норовится.
Дарьица. Тебе только бы, прости господи, в гостях где сидеть! Успеешь еще. Потолковать с тобой надо.
Иван (с добродушною улыбкой). Пилить меня будешь, поедом есть? Ладно. Я тута на скамеечке посижу, послушаю. (Сел. Дочке.) Ты, Марьица, куда же?
Марьица. По огороду поброжу; далече, батюшка, не уйду. (Идет налево, за ветлу, заходит за кулисы, порой опять возвращается).
Иван. Что ж, бери пилу-то!* Брани старика.
Дарьица (подле него садится). Слова подбирать нечего. Я сказала, и еще повторю: не жених он и не жених; не хочу я его в зятья.
Иван. Чем не жених? Еще какой работник! Нам за ним, старикам, покойно жить будет.
Дарьица. Работник, работник! Что у тебя дочь девка мужицкая что ли? Сам-то ты кто, скажи. А?
Иван. Не велик боярин -- нет. Вотчины у нас где? В нетовом царстве. И поместного у нас много ли? Чем государь великий -- дай ему, господи, здоровья -- пожаловал, тем и сыты.
Дарьица. Все ж за службу свою от государя пожалованы. А он кто?
Иван. Он-то? Однодворец ведь.
Дарьица. Велика птица: однодворец!
Иван. А мы с тобой летать станем,-- выше курицы взлетим ли?
Дарьица. Пошел прибирать!
Иван (с жаром). Да, пошел. Еще приберу. Однодворец что -- велик человек. Им за что земля дадена, а? Не знаешь? Еще когда от татар неверных матушку нашу Русь крещеную боронили: на то им на Кашире земля дадена, чтобы погань всякую от святой земли отгоняли. Да. (В жару разговора костылем стучит.)
Дарьица. Ты что костылем стучишь? Не застращаешь. Ты лучше про Савушку скажи: он чем хорош?
Иван. Работник...
Дарьица. Слышала уж. Еще чем же?
Иван. А еще: сызмала его знаю, парень добр. Мы, слышь, с отцом его братья названые...
Дарьица. Разве я у тебя про отца спрашиваю? Ты вот что ответь: к чему ты о Покрове толковал? Какой еще ему Покров будет?
Иван (с улыбкой). Покров что -- далече Покрово-т. А мысль такая была: жена-де, праздника ради, бражки малость хлебнет, добрей станет. Тут мы к ней приступим. Авось смилостивится.
Дарьица. И не думай того! На чем стала, век стоять буду. А он не жених ей, не жених. Тебе дочку пропить бы только. Спишь, во сне то же видишь.
Иван (смеется). А мы, слышь, дочку с ним у тебя увозом. Сговоримся и увезем. Право.
Дарьица (затыкает уши). Не отдам, не отдам! Не жених он!
Иван. Аль у тебя другой какой на примете есть?
Дарьица (на минуту уши открыла, прислушалась и опять заткнула). Другого нету. А с места не сойду; вовек не отдам. Не жених он. В зятья его не хочу.
Пелепёлиха (из-за тына). Ой-ой-ой! Ох, ох, ох! Кто бежит? с чего пыль стоит?
Иван и Дарьица (оба от крику вскочили). Что там еще?
Пелепёлиха (тянется, точно вдаль, за Иванову избу смотрит). Куда это едут,