А потому думаем о статусе невесты и тому, что к нему приложится в эти три дня. Наверняка портнихи: сшить свадебное платье за этот срок я, может, и успею, но только если ничем другим заниматься не буду. К портнихам приложатся обувщики, визажисты… Ювелиры! Без драгоценностей точно не обойтись, а Кэйр вряд ли позволит мне надеть цацки Мэб. Хотя, конечно, мой венценосный женишок способен на все… уверена, я и представить не могу, на что он способен.
Ладно.
Организация банкета, хочется верить, обойдется без моего участия. Нет сомнений, существует четкий протокол королевской женитьбы, традиции, обряды и так далее. Но ведь все это меня заставят выучить, как иначе-то.
Словом, занята я буду по самые ушки, хоть они у меня и не длинные.
Все эти мысли ко мне пришли мятущейся и орущей толпой в один момент – стоило проснуться. Сев на постели, я тихонько постонала, потрясла головой, попрыгала даже. Не помогло.
Не помог ни контрастный душ, ни пробежка вокруг стола гостиной, ни тупое рассматривание вида из окна. Правда, глядя на далекие заснеженные горы, я осознала, что встала слишком рано: едва занимался рассвет! И что еще через три рассвета я, на минуточку, выхожу замуж!
За любимого мужчину!
За высшего лорда фейри.
За короля Неблагого Двора, мать его!
Так, об этом не думаем. Выхожу замуж по любви, вот что главное. Ну, пусть не по взаимной, но жених ко мне точно хорошо относится и испытывает сексуальный интерес. С этим не поспоришь! И вообще, немногие смертные девушки могут похвастаться такой головокружительной “карьерой”!
А думать нужно о другом. О кофе, например, который сейчас мне нужен больше всего на свете.
Я надела обычный свой наряд: джинсы и домашнюю рубашку. Почему-то в это утро мне как никогда нужны были напоминания о том, что где-то за пределами этого сумасшествия существует человеческий мир. Но все же подумать только… Пряха – и в королевы!
Если честно, мне не хотелось никого видеть, примерно с такой же силой, как желалось кофейку. Жаль, что вместе со статусом невесты не полагаются азы бытовой магии. Садишься ты такая за стол, вежливо просишь завтрак – и тот немедля появляется из воздуха.
Но, к сожалению, кофе сам не материализовался, и я поплелась к стене, чтобы подергать за шнурок вызова слуг. Конечно, еще совсем рано, и они наверняка спят… Но варианты? Нет вариантов.
Шнурочек был весь серебристый, витой, толстый и красивый, с колокольчиком, похожим на фигурку феи. Я подергала за свисавшую из колокольчика жесткую кисточку и обернулась, ожидая увидеть Мелькана или горничную, имени которой так и не запомнила.
Никого.
А ведь всегда являлись мгновенно…
Позвала сприггана вслух, затрясла шнурок посильнее. Никакого эффекта.
Странно…
Взгляд на колокольчик напомнил про Ирри, и я кинулась к часам в спальне. Но и дверка часов была наглухо закрыта, а клыкоплир на мои призывы не реагировал. Даже когда я, прижав губы к крохотной замочной скважине, невнятно окликнула часовую фейку – ничего не произошло.
– Айкен! – громко позвала я. – Айкен Драм! Айкен!!!
Тишина.
В испуге кинувшись к входной двери, я мигом выяснила, что она заперта.
Трижды повторив по кругу свои действия: дерганье шнурка, призывы к часам и брауни, стук в дверь, – я упала в кресло и выдала:
– Это конец!
А что? Запертая в своих покоях невеста, лишенная возможности кого-то позвать… Это может значить только одно: Неблагой Двор, потрясенный выбором своего короля, быстренько его сверг! И до расправы надо мной остались считаные минуты! Переворот! Революция!
Любопытно, а это здесь возможно – свергнуть правителя?! Памятуя о виденном мной королевском совете, как-то сомнительно. Но что еще тут можно предположить?
Кровавые картины дворцового переворота промелькнули перед глазами как ускоренное кино, а поскольку недостатком воображения я никогда не страдала…
Куча обуреваемых меня эмоций свернулась колючим клубком и взорвалась, оставив от себя черный, беспросветный ужас. Паника захлестывала с головой, топила в себе как в черном океана, била волнами, утаскивала течением на дно…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не в силах с этим справиться, я зажмурилась, вскинула голову к потолку и в голос заорала:
– Кэйр!!!
И облегченно выдохнула, когда – через пару мгновений, не больше! – прямо передо мной возник его величество собственной персоной.
С распущенными волосами, волнами падающими на голые плечи. В одних штанах – явно домашних, а то и пижамных! И босиком…
– Элла? – не слишком внятно произнес король. Поднес руки к лицу и очень человеческим, детским даже жестом протер глаза. – Что такое?..
Да фоморы тебя подери!!!
Но злость была где-то там, далеко-далеко, а потому я сделала то, чего не сделала бы в нормальном состоянии ни за что на свете: вскочила и кинулась королю на шею. Обхватила руками и ногами, повисла обезьянкой, как на единственном родном существе. Прижалась всем телом и тоненько заскулила. Клянусь – ни секунды не думая ни о какой любви!
Я так на отца запрыгивала в детстве… И просто так, и однажды – до смерти перепугавшись чужой собаки, забежавшей к бабушке во двор. Правда, тогда я весила все-таки значительно меньше…
А потому его величество пошатнулся от неожиданности и вместе со мной обрушился на ковер. Попытался сесть, отодрать меня, растерянно вопрошая:
– Элла? Да ты что… что с тобой? Элла…
Он был теплый, твердый, и вообще… жизненно необходимый.
Его присутствие словно разгоняло весь этот сумрак, помогало истребить страх.
– Ничего… – пробормотала я, с сожалением расцепляя свою мертвую хватку. Но слезать не стала, плотно уселась верхом на коленях Кэйра, спрятала голову на его груди, с наслаждением вдыхая аромат совсем уж спутавшихся черных волос. Свежий такой, чуть лимонный, чуть вересковый… А еще они пахли утренним сумраком и почему-то топлеными сливками.
Кажется, я с ума схожу…
– С тобой все в порядке? – растерянно подтвердил эту мысль Кэйворрейн, заключая меня в тесные объятья.
– Угу…
Я поерзала, устраиваясь поудобнее, но что-то мешало… Какой-то жесткий бугор, попавший на самые нежные мои места, между ногами, и джинсы от него не спасали.
Ой…
– Ой…
На меня ватным одеялом рухнуло сначала смущение, а после и возмущение. У меня тут страхи, переживания, я к нему прижимаюсь как к единственному и неповторимому – а у него… у него вот это!
В ответ меня прижали еще крепче и поцеловали так, что ужасы из сознания испарились напрочь. Вместе с остатками разума и протестами…
– Девочка моя… – выдохнул король, перемещая губы к моему уху. Прикусил мочку, издал короткий стон и полез руками под мою рубашку. – Ты меня за этим звала?.. Ммм…
– Ммм… – откликнулась я, подставляя ему шею и выгибаясь. – Не совсе-е-ем…
– Эл-ла… – Мое имя словно прокатилось по коже, побежали мурашки.
А мужские руки тем временем выделывали нечто невообразимое с моей грудью, точнее – сразу с обеими. И то, что мешало внизу, внезапно перестало быть лишним, оказалось правильно расположенным, и я заерзала опять, желая, чтобы оно проникло глубже… Но там штаны… мои… и его… вот это все однозначно лишнее…
Недавний животный ужас превратился в пламя. Сердце неистово колотилось, все быстрее разгоняя кровь по венам, мысли туманились, и в них был лишь один король. Такой важный, такой нужный, такой желанный.
Нет критики, нет переживаний, нет сомнений.
Есть лишь он.
Именно в этот момент, когда я уже окончательно попрощалась со своей крышей, ласковые пальцы вдруг пропали с груди, возникли на талии, сжали, приподняли и аккуратно пересадили чуть дальше, лишив такого замечательного ощущения.
– Стоп.
– А?
В смысле “стоп”? Самое интересное только начиналась!
– Нельзя.
– Почему? – тупо удивилась я.
– Потому что.
Яркие голубые глаза на идеально вылепленном лице моргнули, зажмурились… и полыхнули синим льдом. Да так, что я невольно отпрянула.