«Паспорт когда менял — красный на триколор…»
Паспорт когда менял — красный на триколор —то-то расширился скреп знак водяной засаленсчёты не сведены а за любовь в упормыслящая цена ропщет среди развалин.
С ретушью войн я сам живопись мох репейвыгляжу нипочём схватываю крышуюалого бережок голубизну кровейсолнца бесцветный вал осень его большую
Поторопись! — страшна из-под обеих ногкляксами на гербе брызнувшая страницада и разглядь забудь откуковав — ёк-ёк! —стерпится про запас по ветру отоспится
«Кукует к вечности готовясь…»
портрету из фильма К. Шахназарова «Сны»
Кукует к вечности готовясьлес от обочины раздетв нем на коряге гладиолусчуть сфокусируешь — кларнетну а на ощупь — веткой веткапотри её кора вельветнавсплеснут их пять не расплестидельфиньи жабры-лепестки
Ведь кто-то положил сама лина место видное едваНас прочно чудеса досталино вот овал там пыль вдовапортрет похожий невозможноу стенки противоположнойшагнешь к нему как от негонет меж вами ничегоопушка разве что в белилахи оборотень-инструментпять лепестков из тех ленивыхдельфиньих лет
«Бесконечные шпалы долбежка стыков…»
Бесконечные шпалы долбежка стыковчерепашнее разве метеозондысутки трясся бы в тамбуре грязный сонныйда к себе проводник зазывает вникнув
Под горилку палёную хрустнет цукеркаа за наших панёнок наутро повторимвихрь снежинок мелькнул задыхается кролембыстро небо уже за Полтавой померкло
Зуб внесла золотой любопытством виляя(не расписаны явно и все по-простому)ржаньем прыснет щекоткою выдаст истомуискорежь меня к этому зависть стальная
я ль пропью мастерство скоростного надрывамне бы ваших на тему белья одеялаоперетт с выясненьем куда что девалапарой где нам и как нам а эта красива
Обращайся он поручень вытрет во Львовечерез двое назад и обнял как от печкино когда размозжится тупик бесконечныйя забуду в чем трясся к нему наготове
Горбаневская Наталья. В лабиринте из мёда и воска
ЛОГОРИФМ
«Чело-чево»?Или «чело-ничево»?
Человече,бьёшь челомили глотку срываешь на вече?
Окунаешь в Дунае шеломили слушаешь вещие речи?
Речи и вещи.Чем вещее, тем резче.
«Красная заря…»
Красная заряна исходе дня.Тень от фонаряимени меня.
Имени кого?Кто такое я?Вещь ли, вещество,тварь ли, коия
стала на нестылыйпуть, чтобы долезтьмирной, безболез —ненной, непостыдной…
«Побродячая сверхзадача и…»
Побродячая сверхзадача исверхпечаль (или попросту грусть),неминучее, что замучило,заучило тебя наизусть.
Многоточие… вытри очи и,чтобы не было видимо слёз,всё раздай, основное и прочее,как поэт, уходящий в колхоз.
«Шел ночью дождь? Или не шло дождя…»
Шел ночью дождь? Или не шло дождя?А что ж тогда не шло, но топотало,рвалось, и рокотало, и роптало,и на стекло губами припадалобезжалостно, нещадно, не щадя,
не различая, где светло-темнои где стекло, где неприкрытый ставень,расшатан, проржавел, богооставлен,над сиростью, над сыростью проталин.Да будет он прославлен заодно
с косым дождем, с кривыми облакамии с их курчавыми овечьими боками…
«Чуять, не носом, а кожицей щек…»
Чуять, не носом, а кожицей щек,тот подступающий запах гниеньялистьев осенних, хотя еще щёлклетнего времени тяжкие звенья
не перещёлкал в полях на закат,в морях — на заход, в океанах — на запад,не прощелкал упоительный запахраспада, сиречь возвращенья назад,
в райский, давно не ухоженный сад,полуогороженный палисадник,будущих листьев осенних рассадник,будущих щёкам чутким услад.
«И заспала стихи, как младенца…»
И заспала стихи, как младенца,как застиранное полотенце,как сухарик, растертый в труху.Значит, снова застрянет повозкав лабиринте из мёда и воскас накомарником наверху.
МЕТАФИЗИКА-3
Эти ведьмовские зелья,неразорванные звенья,неразомкнутые кельив бездвиженьи, бездвиженьи.
По-над плоскою землею,над поверхностью земноюненебесные орлы инеземные, неземные.
Там, где домик в три оконца,а над ним Сатурна кольца,там и Солнце холодает,западает, западает.
От сияющего куба,от бревенчатого срубаесли, ежели и кабыне сильны, но и не слабы.
И не немощны, не мощны,от мошны живеют мощи,всё, что можно, невозможноот Пшедмужа до Пшедможа[1].
МЕТАФИЗИКА-4
Эти поиски, розыски, иски,этот узкий, неглинный, несклизкийязычок уходящей землис маячком, что мигает вдали.
Раз-и-два, подвигайся, иди же,перемиг то повыше, поближе,то опять далеко-далеко,и достигнуть его нелегко.
Нелегко… Нелегка твоя долябыть травинкой с подводного поля,дужкой между очком и очком,перемигнутым светлячком.
Светлячок, маячок, огуречик,ручеек при впадении речекв непроглядно-зеленую тьму,но — да станет постижна уму.
Тимофеевский Александр Горы, лес и море
«Что вы все лапаете, шарите…»
I
Что вы все лапаете, шарите,Все ублажить хотите тело —Известно мне на нашем шарикеВсего лишь три достойных дела:Смотреть на гор невероятие,Деревья или даль морскую,И есть еще одно занятие,Которого всю жизнь взыскую, —Ждать того самого мгновения,Когда я выпаду в осадокИ вновь наступит вдохновенияЭпилептический припадок.
II
В окне лбы гор, а может, горы лбов,Меж ними небо втиснулось, как блюдоИли как белый тюк между горбовЛохматого трехгорбого верблюда.На ближней горке буйная листва,Вторая — как застывшая цунами,А третья нам видна едва-едва —Чуть различимый силуэт в тумане.
Гор трехступенчатая линия —Природы альфа и омега —Сперва зеленые и синие,А дальше — серые до неба.Не знаю места их у Бога.Не в том загадка: выше, ниже ли,Но суетится мысль убогая —Потом, когда умру, увижу ли?
Ложатся горы в стихРазмерными рядами,А облака на нихЛожатся бородами.А сердце — ах, да ах,От счастья замирая, —Ведь горы в облаках —Почти преддверье рая.
Вглядись: вкруг поля лес, как нимб,И небо сочеталось с нимБез швов, в одно сплошное целое,А посередке — лошадь белая.
Лес, что ты вынешь нам из-под полы,Какой сюрприз внезапно приготовишь:Двух сосен обнаженные стволыНапоминают ноги двух чудовищ.
Деревьев ценные стволыИ хвои пенные валы,Весьма обыденные с виду,Стремятся ввысь, где синь и свет.А там сойдутся или нет,Как параллельные Эвклида.
Мы, городские, все чумные,Для нас леса — миры иные,Нам не ясна деревьев стать:Что нам они напоминают,Куда вершины устремляютИ что пытаются сказать.
В березняке нам птицы пели,Дубы венками нас венчалиИ тишиной встречали ели,Снимая грусти и печали.Обиды сердца утишая,От злобных мыслей стерегли,Оберегали, утешали,Никак утешить не могли.
Ты все твердишь мне «ненавижу»Заместо прежнего «люблю».А я ленив и неподвижен,Не возражаю и терплю.А я, тебе не прекословяИ не входя в докучный спор,Смотрю без мысли на шиповник,Как дети смотрят на костер.Мне непонятно, кто я, где я,В каких веках, в каком краю,В чем суть, в чем смысл и в чем идея:Я сам себя не узнаю.Я между лесом и горами,Статист в чужой какой-то драме,А может быть, забыл слова.Забыть легко. Меня же нету.Ведь я не то, и я не это —Не горы и не лес — трава.
III
Фатиме