Читать интересную книгу Ложка дёгтя - Владимир Шлифовальщик

– Ослеп что ли, раззява?! – закричал он на новоиспечённого шустрика.

Тот обернулся и непонимающе уставился на Фила.

– Чего это?

И тут же трусливо добавил:

– …хозяин!

– Пересущ не увидеть, это надо же! – проворчал романтик. – Его же за десять шагов видно! Откуда тебя только принесло такого? Смотри сюда!

Он нагнулся, подобрал с земли камень покрупнее, швырнул в пересущ и проворно отскочил за гору словохлама, волоча за собой Герта. Камень исчез, пересущ издал знакомый рёв, заблестел всеми цветами радуги и выбросил наружу вертлявую плевачку. Та тут же завизжала, захлопала ушами и начала крутиться на месте, плюясь вокруг себя ядовитой слюной, от которой на коже вылезают волдыри и язвы. Израсходовав запас слюны, плевачка промчалась мимо нищесвоев в сторону Ржавого Озера. Изумлённый новичок уставился ей вслед, пока Фил не привёл его в чувство тычком в бок.

– Вот и ты мог бы превратиться в такую уродину, – пояснил романтик раззяве. – Или в кого ещё похуже. Ну, пошли!

Теперь настала очередь новичка хватать за шиворот. Не ожидавший такого Фил чуть не упал.

– Ты чего? – набросился он на Герта.

– Так пересущ же!.. А ты прямо на него…

Фил изумлённо поглядел на оборванца и покрутил пальцем у виска:

– Он же разрядился! – Удивительно, что кому-то пришлось объяснять такие простые вещи, которые знает любой мальчишка. – Теперь до ночи заряжаться будет.

Романтик смело прошёл через пересущ, новичок последовал за ним, приседая от страха. Напуганный пересущем Герт чуть ли не до самого обиталища оглядывался и вжимал голову в плечи.

* * *

Когда впереди показалось родная обитель – нагромождение хижин, сделанных из всякой дряни вроде непонятных железных коробов и трухлявых сучьев, обнесённых частоколом из серого полуопределённого бедаката – новичок струхнул ещё больше. Он засуетился, прислушиваясь к пьяным воплям нищесвоев и принюхиваясь к запахам гниющих остатков пищи, выброшенных за частокол. Соплеменники Фила, как всегда в вечернее время, кучковались на пустыре, хвалясь дневными находками, решая мелочные проблемы, накачиваясь брагой и дурея от жёванки.

– Не хочу туда, мамочка! – завопил Герт, когда они с Филом приблизились к проёму в частоколе, и хотел задать стрекача. Фил еле успел схватить его за шиворот и втолкнуть в калитку.

Привлечённые криками Герта, к Филу и новичку немедленно начали стекаться жители обиталища. Не успели романтик с оборванцем отойти от калитки, как вокруг них собралась целая толпа нищесвоев: грязные мужчины, оборванные женщины, тощие агрессивные дети. Разумеется, тут же из толпы выскочил заводила Харпат.

– Смотрите, братцы, новенький! – радостно завопил он и захохотал во всю глотку, обнажив гнилые пеньки зубов. – Да какой убогонький, Лепест тебя задери!

Харпат немедленно начал прыгать вокруг Герта, кривляясь и корча страшные рожи.

– Новенький, новенький! – заорали другие нищесвои. Некоторые начали тянуть грязные руки к оборвышу, стараясь дёрнуть его за обноски или ущипнуть побольнее. Старая Лайга, напробовавшаяся с утра своей браги в процессе приготовления, пошатываясь, пробралась сквозь толпу к новичку и изо всех старческих сил ударила его по спине клюкой. Герт внезапно подскочил, закричал и присел, прикрывая голову руками. Это ещё больше обрадовало толпу. Щипки и тычки посыпались на несчастного со всех сторон. Напрасно Фил пытался угомонить соплеменников, защищая своего шустрика: на романтика никто не обращал внимания.

– Не трогайте мужчинку! – неожиданно вступилась за новичка похотливая Найза, у которой привлекательность слегка превышала норму. – Изувечите мне мужичка!

Она пробралась к новичку, плотоядно улыбнулась и потянула его за рукав:

– Пойдём со мной, новенький-свеженький! Я тебе кое-что покажу…

– А я? – немедленно обиделся кривляка Харпат и подскочил к Найзе, размахивая кулаками. – А как же я? Меня променяла на этого недоделка?!

Он, красный от бешенства, вцепился Найзе в волосы. Та тут же ответила метким пинком в низ живота. Ревнивец скорчился и истошно завизжал, держась обеими руками за больное. Толпа, обрадованная новым зрелищем, моментально забыла про новичка. Дерущихся окружили и начали подбадривать, давая советы один пошлее другого.

– Быстрее отсюда! – приказал Фил, дёрнув Герта за рукав. – Пока эти тут…

Они выбрались из толпы. Следящие за дракой соплеменники не обратили на них внимания, лишь какой-то злобный подросток швырнул им вслед сухим лисомедвежьим помётом.

Фил и Герт, оглядываясь, добежали до короба, где жил романтик, отдышались, поднялись по шатающейся лесенке и оказались в тёмном душном помещении с нарами, застеленными старым тряпьём. Вдоль помещения тянулась верёвка, на которой сохла какая-то пахучая рухлядь. В дальнем углу чадила печка, на ней в ржавой банке кипело смрадное варево. На одной из полок спал нищесвой, закутавшись в рваньё с головой. Мощный храп пробивался даже через плотную ткань.

– Вон та полка моя, – указал Фил на нары в самом дальнем углу. – Рядом свободная. Твоей будет. Там и постелить есть что. До тебя жил тут один… Вчера его щелкачи сожрали. За полку с тебя – две пайки.

– Не хочу я тут жить! – простонал новичок, постепенно приходя в себя от всех прошедших потрясений.

– Других полок нет, – развёл руками Фил, удивлённый неожиданной привередливостью новенького.

– Причём тут полки! Среди вас, подонков, не хочу жить. О мой Лепест, какие же вы все негодяи!

Фил не сдержался и отвесил дерзкому оборванцу затрещину. Тот не захныкал по обыкновению, а бешено уставился на романтика.

– Ну, бей меня, сволочь, бей! – закричал он. – Перед сильными ты скачешь на задних лапках и хихикаешь. А меня, слабака, чего ж не побить. Давай, лупцуй! Хозяин, чтоб тебя!

Романтик опешил от такой складной речи и опустил руки. Храп прекратился, из кучи рванья показалась заросшая седыми волосами голова.

– Я сейчас встану и поубиваю всех! – прорычал разбуженный нищесвой.

Фил и новичок испуганно присели. Убедившись, что носитель седой головы опять захрапел, они перешли на шёпот.

– Не хочу тут жить, – повторил вполголоса Герт.

– Не живи, пожалуйста! Давай, иди за ограду. Скоро ночь, квазиволки тебе будут очень рады. Костей не оставят.

Аргумент подействовал, и новичок смолк.

– Есть хочешь? – примиряющее спросил романтик.

– А у тебя есть пища? Господин Фил…

– Сейчас украдём немного.

Фил подошёл к своей полке, пошарил под ней и нащупал железный мятый биганчик – нехитрую ёмкость, которой охотно пользовались и нищесвои и смотрилы последние дней десять. На цыпочках романтик подкрался к печке, покосился на полку с храпящим нищесвоем и аккуратно отлил в биганчик кипящего варева.

– Жри, – благодушно посоветовал романтик, вернувшись.

Он усадил новичка на свою полку и сунув ему под нос еду.

– А где ложка? – спросил тот, зачем-то пошарив глазами возле биганчика.

– Чего тебе ещё? – недовольно пробормотал Фил, удивлённо глядя на Герта.

– Ложку бы…

– Какую «ложку»? Что ты мелешь? Бери и ешь!

– Руками?!

– Можешь ногами! – хмыкнул романтик.

Новичок неловко полез в биганчик пятернёй.

– Да подожди, пускай остынет! – запоздало посоветовал Фил, увидев, что оборванец отдёрнул руку и немедленно заревел в голос. Однако, заметив, что храп на соседней полке прекратился, испуганно затих, всхлипывая и дуя на обожженные пальцы.

– Ну ты и тупица! – прошептал романтик, дивясь на несообразительность Герта. – Ум у тебя подчистую, что ли, забрали?

– Нет, оставили чуть-чуть, – ответил новичок, делая вторую попытку зачерпнуть мутную жижу рукой. – По норме полагающийся.

– Минимум самый, видать, оставили, – проворчал Фил. – Чтобы в абстра не превратился.

* * *

Новенький так и не успел отведать варева. В жилище внезапно вошёл местный предводитель нищесвоев Мих, сопровождаемый своим шустриком Харпатом, вразвалку подошёл к новичку, рывком поднял его и неспешно вывернул карманы.

– Всё успел забрать? – недовольно спросил он Фила, повернувшись к нему.

– Я же говорю, всё! – заорал Харпат, подпрыгивая от нетерпения. – Дай ему, Мих! Дай ему по морде!

– Да не было у него ничего, Мих! – залепетал романтик, пятясь в тёмный угол и униженно кланяясь. – Смотрилы всё подчистую захапали. Лепест свидетель, не было!

– Врёшь, шакалоид! – зарычал предводитель, наступая на Фила. Его маленькие глазки зло смотрели на романтика.

Храпящий на полке нищесвой снова замолчал, приподнял голову, собираясь рявкнуть, но, увидев предводителя, испуганно замолчал и зарылся в тряпьё. Фил вжался спиной в стену и зажмурился, ожидая удара. Мих остановился перед ним.

– Врежь ему, Мих, врежь! – подзуживал Харпат, увиваясь вокруг предводителя. – Чтобы кровища брызнула!

Предводитель, не обращая внимания на своего шустрика, хищно улыбнулся: