Читать интересную книгу Русский взгляд на русские вещи - Александр Иванушкин

Православие – свято почитает Источник Всех Благ (не только материальных). Требует от себя постоянно держать перед глазами список своих несовершенств (грехов) и вести с ними тяжкий непрерывный бой. Чужих нет, есть «побежденные» грехом, что воспринимается как духовный недуг, и, соответственно, требует большего такта в общении. Все люди – создания Божьи и одинаково Им любимы. Богоданная свобода выбора – свята, как и все богоданное. Национальность не имеет значения. Если приходится воевать, то только по принципу «положи душу за други своя». С другими русскими уживается, как вода с рыбой.

Капитализм – Очень редко можно наблюдать «голый русский капитализм», чаще он одет в ту или иную «сверхзадачу». То есть «Первопричины» и отношение к ним могут быть любыми. По сути – организатор и удачливый игрок (победитель). Чужих нет, есть «объекты манипуляции». Национальность не важна, важна прибыль. При «отсутствии убеждений» самый деструктивный в эпоху надгосударственных корпораций элемент государственной жизни. Единственный русский капиталист кровно заинтересованный в Российском государстве во все времена, это само Российское государство.

Язычество – свят Род, соответственно свят весь мир, как и любая его часть. Выделенное почитание полезных человеку (солнца, земли, колодца, очага и прочего) вовсе не выводит остальное в разряд «не святого». У Рода нет ничего лишнего (не нужного) и все здесь родичи. Язычник уже совершенный меж правью и навью, если не вредит миру и людям. Чужие есть. Национальность (точнее раса) важна. Люди разные (дальние родичи с навью связались) и это воля Рода. Воюет язычество ради самосохранения по принципу «око за око». Уживается с другими русскими плохо. «Совершенному» всегда трудно с «несовершенными».

Повторюсь, это «чистые елементали», что в жизни в «голом виде» практически отсутствуют. Жизнь созидает «произвольные букеты» (порой вполне противоречивые) из естественно исторической «русской каши» активно добавляя туда и совершенно «не исторические» и «не русские» ингредиенты. Теперь оценим наши «мировоззренческие элементали» с общефилософской точки зрения.

Пара социализм – капитализм живут мир бесконечного роста. Время и пространство бесконечны, следовательно и возможность роста бесконечна. Бесконечно счастье «улучшения благосостояния трудящихся», бесконечен «рост рынков» и бесконечно «усложнение прибыльных схем». Эта пара живет бесконечность внутри мира.

Мир язычества стабилен сбалансирован и ограничен в пространстве. Все переваривается в нем изменяясь и возвращаясь назад ни прибавив ни потеряв. Гармония замкнутого совершенства. Бесконечность только временная (циклы). Язычество живет мир пространственно ограниченный и самодостаточный вечно.

Православие же живет мир ограниченный и по времени (цикл один). Бесконечное полностью вне конечного и является Источником всех источников. То есть мир в себе не содержит ни одной причины и «сам по себе» невозможен. Он питаем извне Бесконечной Любовью Бесконечного Бога. Православие живет бесконечность вне мира.

Веселая «толкотня бесконечностей» и делает русский мир удивительно сложным. Совместители социального счастья (личного или общественного) с православием «выворачивают мир наизнанку» по пять раз на дню. «Золотой фонд» русской литературы обязан своим существованием именно этому сочетанию. Удивление русских «неспособностью чужих многое понять» вполне искренне. А еще эта традиционно упорная работа по «совмещению несовместимого» дарит мыслителей «не общего уровня» разным нашим наукам.

Знаете ли вы себя, дорогие мои русские? Хотите ли знать? А начнете ли очередной беспощадный саморез, как только упокоите консолидирующую «русский квадрат» внешнюю угрозу? Не упрощайте свое мироощущение, не превращайтесь в «песок чужого бархана». Ну пожалуйста.. А выбирая по жизни то или это спрашивайте себя – куда этот выбор заталкивает бесконечность? И не разорвет ли в пыль наш маленький мир бесконечность засунутая не туда?

Разум, как консерватор (русский взгляд)

Необходимо нам, братья, понять, что за рефлексы влекут нас? Почему именно эти рефлексы, а не другие? От чего приживается у нас без звука (входит навеки в кровь) одно, и слетает не оставив следа (как только появляется повод) другое? Государственное дело. Ведь малые вложения в рост того, что само в свою сторону рвется умножают согласие и приносят обильные плоды всем, а титанические усилия перенаправить жизнь народа в сторону для него неестественную, порождают лишь временное уродство, дорогостоящие мизерные отсрочки. Плотину все одно смывает, асфальт взламывает, точки роста рвутся к небу протыкая насквозь, как труху, тех, кто, по недоумию, разместил на них свое седалище «навсегда».

Необходимо еще и уточнить масштаб, в коем соразмерно мыслить о русской растущей жизни. Ультрас (болельщики) как славянского доисторического язычества, так и русской православной монархии, как советского социалистического союза наций, так и новорусского рыночного евродизайна не способны оторвать взгляд от своего крошечного «золотого века» для разговора обо всем сразу. Их однозначные предпочтения автоматически раздают стандартные оценки «не золотому веку оппонента», что только плодит иллюзии несогласия корней со стволом, а ветвей с веточками. Русская масштабная мысль принимает их всех, как «провинциалов от хронологии» и очень просит не шуметь.

Еще одно скучное уточнение. Нет адыгейской, якутской и марийской нации. Есть адыгейский, якутский и марийский народ. Нация составлена из народов (этносов), и только такое понимание точно описывает ситуацию. Русский мир, это общий мир многих народов. И вход в него открыт всем. Как и выход. Все, что чужие воспринимают как «деяния русских», на самом деле наши общие деяния и наша общая ответственность. Насколько известно, ни один народ вошедший в русский мир не исчез с лица земли, не потерял своего языка и своих культурных особенностей. То есть русский мир – это форма самосохранения народов в сообществе семейного типа. Каковой тип самосохранения предоставлен «государственным» русским народом всем соседям не зависимо от цвета кожи и вероисповедания.

Еще одно уточнение, технологическое. Любые попытки включать себя в «евразийские», или еще какие схемы для последующей оценки «своего места» в практической истории – просто попытки заменить реальную самоидентификацию формальным опознанием со стороны. Всегда выходят фотографии трупа, что может и улыбается, да не жив. Задача решается только изнутри и только носителем русских рефлексов, что вовсе не превращает исследование в «ненаучное», а просто постулирует очевидный факт – русская идея жива от века в русской массе и все попытки записать ее «не русскими буквами» извне – обречены на неполноту и кособокость.

Что же это за «русские буквы»? И почему изложенное ими, часто слепое пятно (благоглупости) для чужих понятийных систем? Ну, например, что такое «сообщество семейного типа» может понять только человек осознающий, что такое «семья». Человек, который знает себя опекаемым (любимым) и знает себя опекающим (любящим). Отваливаются все, воспринимающие семью, как мертвую схему (фото трупа) и не знающие семью, как ежедневный жизненный труд. За ними вослед уходят знающие семью как опыт отсутствия любви. За ними не имеющие опыта жертвенности (а семья стоит на любви и жертвенности всех своих сознательных членов). Заговорил я уже на «птичьем языке» или еще нет?

Заговорил. Но русская идея, это именно идея, что воплощает себя из века в век «неуклонными предпочтениями» русской массы, и если эти неуклонности невозможно описать академическими «средствами», то грош на дорожку академикам, что празднуют язык не способный описать факты, как и тем, кто признает за факт только то, что может описать его «любимый» язык. Абстрагируясь, можно сказать, что у любой народной идеи (русской, американской) есть нравственное измерение, без которого идея – не идея, а совершенно не работающий стог безжизненных «логичных фантазий».

А говорить и слышать в этом измерении сегодня, к несчастью, не все могут. Ну а те «кто может», знают – университетский подход к явлению, что больше тебя, обрезает явление по твоему росту, то есть все, что не поместилось в заученную схему, или вакуум, или труха из петуха (мерещится). Но вольному – воля, спасенному – рай. Я все едино буду говорить на родном языке, на том, на котором «Бог, есть любовь» – не пыльная абстракция с полки, а ежедневный насущный смысл русской жизни.

История Руси, на каком бы «обрезанном языке» ее не описывали, и как бы ее не мутузили агенты влияния, все еще включает в себя внятные особенности, следы действия глобальной русской идеи. Каждая «хронологическая провинция» хранит свою особенную детальку, а точнее, особенно выпукло иллюстрирует тот или иной аспект (след) реализации народом своей вечной идеи. Например, уже изложенную здесь идею семейного, а не формального союза наций выпукло воплощает советский период русской истории. А принцип «любви ко всему» (обниму и Шанхай и Париж) – прямой росток сквозь православие, государственную религию царской России. Точнее православие (не зависимо от исторического периода) принимается глубинной русской природой, как единственно осмысленная система практической любви (этим акцентом и отличается).