усталости руки. Ну ничего, еще чуть-чуть и все кончится.
Еще чуть-чуть.
3
Мужики шли по предрассветному лесу, изредка перекидываясь парой слов. Богдан был чуть впереди, выглядывая по дороге грибы. Вдруг он встал, как вкопанный и друзья уткнулись ему в спину.
– Глянь, Василь, – сказал он, указывая под ноги рукой, – тут походу тащили кого-то волоком.
Василь обошел его, присел возле широкой полосы примятой травы, наискосок пересекавшей тропинку.
– А и правда, странное дело.
Он наклонился почти к самой земле, что-то поднял и удивленно показал друзьям.
– Чешуя, мужики. Рыбину чтоль тащили какую? Да здоровую! Нук, пойдем глянем, кто тут в наших краях промышляет.
Они свернули с тропинки и направились по следу. Долго им искать не пришлось. Буквально через полторы сотни шагов они наткнулись на кряхтящую, ползущую Младу.
– Вот это мы порыбачили! – присвистнул Тихомир. – Русалка натуральная! Много от бабки про них слышал, но чтоб в живую – ни разу не довелось!
Проклиная про себя такое невероятное "везение", Млада обернулась и недовольно проворчала:
– Так и сейчас забудь, что видел. Развелось вас по округе, спасу нет. Идите куда шли.
– А может в деревню ее отнесем, в пруд наш посадим, детворе на потеху? – не слушая русалку, вслух начал размышлять Богдан.
Внутри Млады все похолодело. А ведь могли. Вдали от озера ее чары не действовали, так что заморочить их сейчас она не могла никак.
– А ну проклянет? – Василь недоверчиво косился на русалку.
– Да нет, не должна. Бабка говорила, вдали от озера своего они, как дети беспомощные, – ответил Тихомир. – Что Василь, справишься с бабой? Я не потащу, у меня голова болит.
Ну как же! Точно! Как она сразу его не узнала! Хорошо, попробуем сменить тактику.
Млада развернулась целиком к друзьям, выставив на показ свою красивую высокую грудь, улыбнулась и ласково спросила.
– А ты что же, Василь? Не помнишь меня?
Тихомир с Богданом одновременно уставились на друга. Василь озадаченно почесал в затылке, затем глаза его расширились, и он ткнул пальцем в Младу.
– Ивана Купала!
– Молодец, – промурчала русалка, – жаркая была ночка, да?
– Василь, а ты, что, ее того? Оприходовал? – гыгыкнул Тихомир.
– Да еще как оприходовал, – сверкнув глазами, ответила за него русалка.
– Глашка тебе яйцы то серпом побреет, – в полголоса усмехнулся Богдан, но девка хороша, спорить не буду. А ты куда ее? Под хвост жахнул?
– Да пошел ты! – пихнул Василь Богдана.
Но тот был прав, Глаша была баба с норовом, даром, что старостина дочка. Ежели узнает о таком леваке, мало ему не покажется. Да и от главы деревенского еще прилетит.
– Глаша? Красивое имя, – Млада говорила мягко и ласково, но издевка проступала в каждом слове, словно роса поутру. – Ну что же, давай, неси меня в деревню. Вместе ей все и расскажем, а? Но не волнуйся, – она подмигнула Василю, – переедешь потом к нам на озеро. Ты там нарасхват будешь, обещаю.
Василь злобно зыркнул на русалку.
– Ты давай не кудахтай тут, ползи куда, – он запнулся, – куда шла.
Здоровяк развернулся, угрюмо пошел обратно к тропинке. Богдан с Тихомиром еще раз оценили грудь русалки и отправились догонять друга.
Она какое-то время усмехаясь смотрела им в спины. Тупое мужичье.
– А хочешь я ей приснюсь, да сама все расскажу? Милый!? Куда же ты?
Русалка перевернулась на живот, поползла дальше. Первые рассветные лучи уже тронули верхушки деревьев и надо было поторопиться, чтобы не встретить на пути кого-нибудь еще. Само собой присниться она никому не могла, но откуда этим мужланам такое знать? Нехай побздят, им полезно будет.
Млада почувствовала какое-то движение за спиной, хотела обернуться, но в этот момент острие багра пробило ей спину и вышло наружу, прямо между таких красивых грудей. Она захрипела, выдувая кровавые пузыри. Следующим мощным ударом, Василь развалил топориком ее голову пополам.
– Лешему приснись, паскуда.
Он злобно плюнул на изуродованный труп русалки.
– Ветками закидаем, да дальше пойдем, – Василь повернулся к стоявшим поодаль друзьям, – помогайте, че встали.
– А жаль, – пробормотал Тихомир, – баба правда красивая была.
4
Минул август. Лето еще держало свои позиции, но осень уже начала исподволь раскрашивать листву в желто-оранжевые цвета. Вечерами стало заметно прохладней, и деревня готовилась к долгой и трудной зиме.
Лесные жители тоже, предчувствуя надвигающиеся морозы, суетились во всю. Делали запасы еды, утепляли мхом жилища, а кто-то и вовсе собирался к отлету в далекие теплые страны. Весь лес кишел бурной деятельностью, только вокруг болота все было тихо. Звери, словно чуя неладное, старались обходить его стороной. Более того, они даже не охотились в его окрестностях.
И вот, когда половина сентября уже осталась позади, тихая, затянутая темно-зеленой ряской, водная гладь болота ожила. Вздрогнула, вздулась матово черным шаром размером с небольшой арбуз. Через секунду на поверхности, вместе с пузырями воздуха, появился еще один. За ним следующий, и еще, и еще…
Болото бурлило. Одна за другой поднимались раздувшиеся до невероятных размеров икринки.
Внутри той, что всплыла самой первой, что-то зашевелилось. Верх шара вытянулся и порвался, высвобождая целый поток тягучей мутной слизи, из которой показалась маленькая детская ручонка с острыми коготками. Еще через мгновение вылезла вторая, разрывая шар окончательно. Существо скрылось под водой.
Рядом начали лопаться ее соседи. Десятки сморщенных ручек выбирались из своих пристанищ. А затем на берегу показался первый новорожденный. Хватаясь пальчиками за траву, существо выбралось из воды на землю и стояло, пошатываясь, привыкая к непривычной для него обстановке.
Оно был размером с небольшого котенка. Сморщенная головка с гладким детским личиком, которое мало чем отличалось от обычных новорожденных, если не обращать внимания на абсолютно черные, без белков, блестящие глаза. Туловище, со вполне нормальными ручками, за исключением острых коготков, а вот ниже…
Сложенные ноги существа были по лягушачьи вывернуты в обратную сторону и покрыты мелкими чешуйками темно-изумрудного цвета. Новорожденный сделал первые неуверенные шаги. Открыл рот, полный острых, как иглы, зубов. Вздохнул, поморщился и чихнул, повалившись на бок. Раздалось возмущенное чириканье.
Из топи стали вылезать его новые братья и сестры.
И вскоре берег оказался заполнен чирикающей, шевелящейся массой детских тел на лягушачьих ножках.
Вдруг один из них молниеносно выпрыгнул вертикально вверх, клацнул зубами и приземлился, держа во рту какого-то жука.
О да, это была очень голодная масса.
Сначала медленно, но потом все быстрее и быстрее они начали двигаться вперед, изучая лес на предмет пищи.
5
Тело Млады успело уже изрядно разложиться, но все еще сохраняло прежнюю форму. Некогда красивый изумрудный хвост полностью облез, выступая из-под наваленных