– Никак нет, Олег Викторович, мои искренние извинения его высокопревосходительству господину адмиралу и его почтеннейшей супруге! В ближайшие два часа…
– Ладно, ладно! – Романов прервал оправдания старпома. – Потом сменю вас на мостике. Сколько нам осталось?
– Шесть часов тридцать минут до выхода. Одиннадцать по среднегалактическому. Четыре утра по местному. И не меньше десяти-пятнадцати часов для перехода на стационар.
– Так долго до геостационарной орбиты? Мои гости уже совсем заскучали!
– Астероидное поле. Необходим местный лоцман. Запрос уже подготовлен и выслан с прошлого скачка.
– Благодарю! Никогда не сомневался в вашей компетентности, Иван Аскольдович, – подчеркнуто вежливо, не по уставу окончил разговор капитан. Довольный, он направился к лифтовому холлу.
– Служу Империи! – официально произнес капитан второго ранга. Он невольно посмотрел на стоящего рядом получеловека в унтер-офицерском мундире, с многочисленными имплантатами – сенсорами и датчиками.
Старший помощник Иван Ефимов не был потомственным дворянином. Долгий период безупречной службы привел его к занимаемой должности.
Грядущие перспективы выглядели туманно. Скорая отставка по достижении предельного для чина возраста, отсутствие семьи – все обещало достойную, но серую старость.
Какая существовала альтернатива? Возможность продолжить любимую флотскую службу в статусе киборга, модификанта со стертой памятью.
Государство и Церковь рачительно распределяли кадровые ресурсы в условиях возможных конфликтов и не разбрасывались ценными специалистами.
Старпом любил космос. Ему нравился звездолет. Крепкий, надежный. Жалко, что все в этом мире временно.
«Александр Шестой», хоть и был построен до Гражданской, считался достаточно мощным судном. Базовый остов был усилен плитами цементированной кристаллоброни. Генераторам поля увеличена мощность. Маршевые сверхсветовые двигатели заменены на более производительные. Расширены топливные бункеры.
По новой классификации, броненосец определялся как рейдер дальнего космоса, оснащенный дополнительной защитой, а также несколькими новыми поясами мелкокалиберной артиллерии.
Тридцать две орудийные башни, строенные и счетверенные орудия главного калибра в шестнадцать дюймов – все обещало неминуемое уничтожение любому кораблю меньшего класса или небольшой эскадре. Если, конечно, кто-то настолько смел или безумен, что рискнул вступить в бой против одного из символов императорской власти. С любым пиратом приключится нервный припадок, случись ему увидеть на экране, что за птичка летит в его сети.
В данном походе экипаж броненосца насчитывал менее десяти процентов от штатной численности. Достаточно для обычного перегона от верфей до мест базирования Седьмого звездного флота. Относительно спокойный сектор ничейного пространства, промежуточная остановка – Потёмки.
Маршрут предстоял длительный, неимоверно скучный, не суливший ни экипажу, ни командиру, потомственному дворянину Олегу Романову, ни почестей, ни наград.
В конце пути требовалось передать корабль под новое начало, с переходом с частью команды на какой-нибудь старый бронепалубник или, что еще хуже, броненосец планетарной обороны в таком же, как и Потёмки, захолустье.
Единственная отрада, и одновременно шансы на карьерный рост – влиятельный родственник, двоюродный брат Николай Романов, адмирал флота. По слухам, он готовился к выходу в отставку, но сохранил связи и влияние, как при дворе, так и в руководстве военно-космических сил Империи.
Как вообще можно отказать такому человеку?
Личная каюта капитана, часть офицерских помещений переданы под нужды пассажиров: адмирала, его супруги, дочери, родственников и прочих сопровождающих лиц.
Параграф Устава флота, запрещавший брать на борт гражданских пассажиров во время испытательного полета, проигнорировали. В корабельный журнал внесено сообщение об имевшем место разбойном нападении на дипломатический корабль. Неподалеку. В нескольких парсеках от Нью-Бадена.
В качестве мотивировочной части сделали ссылку на Высочайший Манифест Государя Императора, предписывавший капитанам всех военных судов Империи брать под опеку гражданских лиц и семьи военнослужащих при наличии «особых обстоятельств».
Бюрократия-с!
***
Почтенное семейство, по большей части его женская половина, отказывалось ждать несколько дней до прихода рейсового лайнера. Курортный досуг конфедератского Нью-Бадена, опера и музеи наскучили старшему поколению, а молодежь не нашла в местных кавалерах должной стати и достоинства. Провинциалы, что с них взять!
– Так надежнее, быстрее и безопаснее, – настаивала жена адмирала, – он твой родственник, к тому же довольно долго не получал продвижения по службе и не посмеет перечить тебе!
Елена Романова, урожденная фон Книппель, подчеркнуто демонстративно приложила холеную белую ручку к голове:
– Никому никогда не буду рекомендовать «Брайтон-Хилл»! От этого отдыха моя мигрень начала прогрессировать!
Адмирал, страдавший от мигрени супруги гораздо больше, чем она сама, согласился:
– Успокойся, дорогая! Олег никогда мне не откажет. Полет в приятной компании… Экзотика Трехгорья… э-э-э… И у меня есть хорошие идеи в отношении…
– Дорогой, не сейчас, Ольга еще дитя, – притворно протянула Елена.
Ольга Романова, дочь адмирала от первого брака, находилась явно не в восторге от матримониальных планов мачехи. Та желала любыми способами изгладить из мыслей адмирала образ прошлой жены – безродной авантюристки, выскочки, вознамерившейся стать вровень с высшим классом.
«Поскорее выдать мерзавку замуж, с глаз долой и из сердца вон! И желательно подальше», – так и видиелось в глазах Елены.
Адмирал оказался несведущ в женских интригах, а потому принимал идеи жены за свои собственные. С одной стороны, действительно жалко лишаться общества дочери, и характером, и внешностью напоминавшей мать. Она оставила его одного, тогда капитана второго ранга, с малолетней дочерью на руках ради залетного богатого франта из Дальних рубежей.
Ох уж этот слабый пол!
Были и другие женщины, но ни одна не смогла заменить ее. Случилась та самая роковая любовь, что сводит человека с ума в любом возрасте и преследует до конца его дней, разделяет всю жизнь на моменты «до» и «после».
Пережитые душевные страдания наконец-то открыли дорогу мудрости. Но делали это долго и мучительно трудно.
С возрастом пришли опыт и понимание сути вещей. Полностью сосредоточившись на службе, Николай Романов получал повышения в чинах: капитан первого ранга, контр-адмирал, вице-адмирал.
Две страсти оставались в душе зрелого человека: безграничная любовь к дочери, настоящая, отцовская, сочетающая в себе гордость и восхищение, и карьера. Высокий авторитет у нижних чинов, офицерства, благожелательное отношение Адмиралтейства – они ведь не приходят сами собой!
Ольга большую часть детства провела на военных базах, переезжая с места на место, от одной планетной системы Империи к другой. Государство, пережившее Смуту, лишенное части территорий, восстанавливалось, расширялось и укрепляло рубежи.
С путешествиями, с познанием новых мест у девушки стал проявляться характер, волевой, упорный, воспитанный на примерах из жизни армии и флота. Открытая, чистая душа с мощной, полученной по наследству энергией закалялась, приобретала те качества, которым не учат в закрытых пансионах для благородных невест.
Заветные золотые эполеты «полного адмирала флота» Николаю принесла повторная женитьба. Елена-Августа фон Книппель числилась фрейлиной Императрицы. Ее отец, герцог, рыцарь Ордена, обер-камергер и доверенное лицо Государя, тоже испытывал удовлетворение: ему удалось так удачно пристроить заневестившуюся дочь, великосветскую львицу и участницу нескольких дворцовых скандалов.
И слава богу! Сплавил золотце.
Дочь-подросток не радовалась появлению мачехи. Конфликт был предопределен заведомым несочетанием личностей.
Но как часто бывает в жизни, одна страсть все же заставляла мириться с собой другую, правда до поры до времени. Оставалась еще должность генерал-адмирала, командующего одним из пятнадцати звездных флотов, которую Николаю Романову очень хотелось получить – а хоть бы и к выходу в отставку!
***
Назревал очередной семейный скандал. Не первый и, видимо, не последний. Отец сколько ни пытался урезонить мачеху и дочь – все безрезультатно.
За перепалкой экзальтированной женщины и симпатичной, но несколько отрешенной от мира дочери наблюдала красивая дама лет двадцати пяти. Статная, русоволосая, с идеальными чертами, безупречным макияжем и недорогими, но яркими аксессуарами. Даже кибернетические слуги, хоть это и не предусматривалось в их функциях, нет-нет да и поглядывали в сторону Марии.