Читать интересную книгу Эйя - Мирослава Мэй

к тому, что ребенок не выживет, когда дрожащими, крючковатыми пальцами аккуратно закутывала мокрый, испачканный в болотной тине комочек в свои рваные лохмотья. Но, девочка, будто цепляясь крохотными ручонками за невидимую нить своей судьбы, выжила, быстро окрепла и росла, практически не досаждая старухе плачем и капризами. К семнадцати годам, никто не усомнился бы в расовой принадлежности девушки, так как время превратило ее в истинную, удивительной красоты аннерийку. Только вот… глазки так и остались того же странного, бирюзового цвета, а не изменились в льдисто-голубой, как у всех представителей Аннерии. Невысокого роста, хрупкая, с длинными волосами цвета расплавленного золота и большими миндалевидными глазами на круглом белоснежном личике – она так походила на ту девушку, которой когда-то давно была сама Иериель. Всегда, глядя на нее, предательская память возвращала старуху в родную Аннерию, в изумительно пахнущий свежеиспеченными булочками милый дом, где мама каждое утро бережно расчесывала и заплетала ее длинные, золотистые волосы в косы, ласково называя своим сердечком. Айвен стала для нее настоящим подарком судьбы, отдушиной, раскрасившей ее серое, жалкое существование яркими красками.

С каждым днем красота девушки распускалась, как редкий цветок ирбиса, озаряя своим сине-зеленым сиянием темные, лесные лощины, но оценить ее по достоинству могли лишь дикие звери, да старый дуаг Тронвилль – товарищ Иериель по несчастью и живущий по ту сторону холма. Новых изгнанников в этих местах не было очень давно. Закон был строг. Видимо, из дуаг больше никто не горел желанием умереть от голода или холода, сгинуть в болотах или быть растерзанным хищниками по неосторожности.

Женщины-дуаги, по большой нужде захаживающие к старой знахарке, не подозревали об Айвен. Едва приметив незваных гостей, старуха непременно, под тем или иным предлогом, выпроваживала девушку из дома. Сама же Иериель давно превратилась в непонятного вида существо, смутно напоминающее человеческую особь женского пола. Ей опасаться было уже нечего. Никто и никогда в жизни не признал бы в ней сейчас чистокровную аннерийку. Очень много лет прожила она на этом свете. Время, как будто насмехаясь, было к ней особенно беспощадно.

Особенный день был и сегодня. Едва забрезжил рассвет, как желторотые птички-крикуньи велейки, разбуженные чьим-то посторонним присутствием, стали взволнованно перекликаться в густом перелеске, передавая всему Синему лесу тревожную весть, что в доме чужак. Наспех накинув на худенькие плечики Айвен старый плащ и сунув в руки пустую, берестяную корзинку с горбушкой черствого хлеба из овсяной муки, Иериель отправила ее за велесом и строго настрого запретила возвращаться в хижину до заката.

В последний раз окинув грустным взглядом быстро темнеющее небо, девушка поспешила со склона холма к ручью, мелкой змейкой изгибающемуся на самой границе лесной чащи. В животе жалобно урчало, напоминая Айвен, что она ничего не ела с самого обеда.

«Успею собрать немного ягод овьедо до темноты? А может повезет поймать большущую рыбу? Вот Иериель обрадуется!» – Думала Айвен, широко улыбаясь, и бодро шагая к ручью. – «Ну, если не рыба, то уж овьедо у нас на ужин будет непременно!»

Как – будто прочитав мысли девушки, ветер усилился и, подгоняя ее в спину, заставил ускорить шаг, попутно обрывая последние желтые листья с высоких деревьев и оставляя сиротело трепетать голые ветви.

Глава 2

Данталиан Вейн Руасу, первый принц Дуаг, тихо злился. Кстати, как и всегда на занятиях по мирозданию достопочтенного магистра Ангра. Монотонная речь придворного веда выводила его из равновесия эмоций. Но не бесконечные выговоры отца или угрозы наказания розгами все еще заставляли юношу сидеть за этой дурацкой, детской партой, а слезы матери – королевы Мойры, которые, он знал, она обязательно пустит вход, убеждая его исправиться. Он вдруг вспомнил излюбленное ее выражение: «Подумай о своем поведении, попроси у богини Сайи прощения, и встань на путь истинный, сынок». Юноша подавил нервный смешок. Вот эти слезы, вперемешку с наставлениями, раздражали наследного принца больше всего. А раздраженным он подолгу не мог собрать воедино разум и сознание.

Стоит признать, что учеба никогда не давалась Данталиану легко. Два цикла назад, когда, наконец, он с горем пополам, осилил последний год обучения, Сайя действительно получила от него хвалебную речь в свою честь. Да что там учеба! Плести интриги и мелко пакостить придворному окружению он с малых лет научился мастерски. Чему очень гордился. Это ли не его призвание? Чего только стоит выражение злобной ярости на лице его брата Галариана, второго наследного принца Дуаг, когда вчера он все-таки догадался, кто стоит за пропажей его любимицы – кошурки Лийны. Ради таких веселых моментов и стоит жить. Всегда приторно вежливый, спокойный и улыбчивый Галариан, был просто вне себя от гнева.

«Это было мило», – довольно ухмыльнулся Данте, вспомнив последнюю свою выходку. – «Как же легко пустить рябь разрушающих эмоций по незрелой душе такой мелочью! Подумаешь, запер мерзкое животное в псарне на несколько дней. И что? Лийна провела время с пользой – обновила, так сказать, волосяной покров. Стоило поднимать столько шума?»

А вот наказание, как он искренне считал, было несоразмерным его маленькой проказе. Галариан постарался в отместку. Лучше бы его заставили чистить навоз в ландиньих стойлах в качестве расплаты, чем в сотый раз мучительно слушать эти бредни!

– Данталиан Вейн Руасу! – Громкий окрик заставил выйти принца из таких сладких для него воспоминаний.

«Что опять!?..», – недовольно прошипел про себя Данте, но все же поднял на веда карие глаза.

– Что я только что сейчас сказал? – Все тем же монотонно-противным голосом задал вопрос магистр Ангр.

– А что вы только что сейчас сказали, достопочтенный вед? – Лучезарно улыбнулся ему в ответ