Мало того, что твоя затея не сулит ничего хорошего, так она еще и смертельно опасна!
– Так ты поможешь мне? – Как ни в чем не бывало, будничным тоном спросил Данте. – Обещаю, это будет самым незабываемым впечатлением во всей твоей жизни.
Галариана обуревали противоречивые чувства. На одной чаше весов находилась любовь к брату и искреннее желание помочь ему вернуть «потерявшуюся» душу, а на другой – боязнь за его жизнь и тяжелый проступок, который уже никто не сравнит с безобидной детской шалостью. Сделать выбор оказалось труднее, чем он думал.
Понимая, что ответа он не дождется, Данте обиженно произнес:
– Что ж, уверен, я справлюсь и без твоей помощи. Только прошу сохранить это в тайне.
Данте специально сделал ударение на последнее слово и выразительно посмотрел на брата.
– А то тебя ненароком посчитают сообщником преступления.
Галариану был знаком этот взгляд. Если первый принц задумал что-то, то непременно доведет до конца. И думать о последствиях он будет потом, если вообще он когда-нибудь задумывался о них раньше.
Больше они не разговаривали. До ворот замка добрались уже за полночь. Каждый был поглощен своими тяжелыми думами.
Глава 5
Запретные земли представляли собой топи непроходимых болот с редкими островками твердой поверхности, постепенно переходящей в темный лес, настолько густой, что в самый яркий день сквозь кроны деревьев не пробивались лучи теплого Амирана. Кое-где пейзаж разбавляли невысокие, скалистые холмы, на вершины которых так любила взбираться Айвен. Там, вглядываясь далеко – в бесконечный горизонт утопающей в изумрудной синеве деревьев земли, девушка предавалась мечтаниям о том, как когда-нибудь, они вместе с Иериель покинут это место, и отправятся на встречу новому, так манящему ее, неизведанному миру.
Айвен никогда не страшил Синий лес. Она знала его вдоль и поперек. С детства девушка обожала бродить в его вековых, лесных сумерках, подкармливая редких, маленьких обитателей тем, что успела стащить из и без того скромных запасов старухи. Айвен собирала травы, а ее кормилица варила из них целебные отвары и обменивала их на еду, одежду или мелкие предметы обихода у женщин-дуаг. Отчаяние и страх за жизнь близких людей гнали их к порогу ведуньи с приличной регулярностью. И даже Единый закон Шайях не останавливал их.
В последнее время Иериель редко бывала в хорошем расположении духа. Чаще молчала. Тихо грустила о чем-то, пребывая в глубокой задумчивости. Ненавязчивые, редкие попытки Айвен разговорить ее, не приносили результата. Но, когда тревога отступала, старуха рассказывала ей необыкновенные истории о прекрасной и вечно цветущей благодатной земле, где никогда не бывает снега. Там, в теплых ласковых водах полно рыбы, а в густых, зеленых лесах табунами бродит дичь. Где люди живут, радуясь каждому дню, не зная бед и лишений. Их настоящий дом. Иериель и Айвен. В такие моменты по-детски наивное сердечко замирало от восторга, представляя удивительную, сказочную страну. Райский сад, где ее давно заждались и уже приготовили большущий кусочек счастья. Дом, где ее, Айвен, уже все непременно любят.
Однажды девушка осмелилась спросить кормилицу, почему они не могут отправиться домой прямо сейчас? Простой вопрос так сильно расстроил Иериель, что она горько проплакала всю ночь, так и не дав ответа, а на утро хриплым, страдальческим голосом клятвенно пообещала, что они вместе обязательно вернутся в родную Аннерию, когда придет «время». И она, Иериель, сделает для этого все возможное и невозможное. Доверчивая Айвен поверила и теперь нетерпеливо ждала, когда же, наконец, придет это самое «время».
Разве могла старуха, вглядываясь в бирюзовые глазки, открыть девушке правду? Нет. В Аннерии отступницу больше никто не ждал. Когда-то, очень давно, она не смогла противостоять велению сердца и пошла против семьи ради человека, которого запрещено было любить. Не послушав ни отца, ни мать она, ослепленная любовью, с высоко поднятой головой, гордо последовала за тем, кто в итоге… предал ее. Страх быть отвергнутым своим народом, убил в нем нежные чувства, и любовь супруга растворилась в воздухе, едва пара добралась до королевства Дуаг. Брошенная и опозоренная Иериель могла бы вернуться в родной дом. Его двери для нее и таких же, как она, всегда были открыты, но пресловутая гордость не позволила ей сделать это. Ведь в глубине ее голубых глаз несмываемым никакими слезами позором, налились зеленым цветом бутоны чуждой для аннерийцев природы, которые, впоследствии, так и остались пустой завязью.
Много месяцев скиталась она по окраинам враждебного королевства, прячась от людей, пока не добрела до его холодных, северных границ, где доживали свой век изгнанные за это же преступление дуаги.
Соорудив на опушке шаткую лачугу, ей ничего не оставалось, как назвать Синий лес новым домом. Девушка, а затем и женщина жила почти в одиночестве. Питалась съедобными кореньями, собирала и сушила лекарственные травы. Из людей-дуаг ее не боялся только странного, полузвериного вида мужичок Тронвилль, захаживающий к ней изредка, чтобы проведать и выпить целебного отвара для здоровья. Он болтал без умолку, рассказывая смешные небылицы, и хоть как-то скрашивал ее однотонные будни. А также, безвозмездно помогал по дому и как итог – они подружились. Именно от этого пустомеля и пошли слухи о ее глубоких познаниях в врачевании, о которых теперь было известно далеко за округу.
Шло время. Женщина состарилась и поседела. Лицо ее, некогда прекрасное, теперь было испещрено морщинами, а глаза, потерявшие от времени свой блеск, уже не поражали своей небесной, в зеленую крапинку глубиной. Узнать в ней аннерийку благородной крови было теперь