связок он говорил шепотом. Зловещим шепотом, который напугал меня до чертиков. Как и вся изменившаяся картина, — Добро пожаловать в ДУРА. Дьявольских учений Российская академия.
Глава 2
— Константин? Что-то не так? — полумертвец с искусственным интересом спрашивал о моем состоянии. Из-за испуга я наверняка побелел. Меня продолжало мутить, глаза я жмурил так сильно, что свалился у его ног, — Кажется, этот оказался здесь по ошибке. Игра на вылет еще не началась, а он уже сам почти трупец, — произнес он в неизвестное мне устройство. В ответ ему послышался высокий женский голос. Я едва ли понимал, о чем он твердил, — Понял. Приведу в лучшем состоянии, — лишь произнес он, хватая меня подмышки. Встать у меня не получилось. Ноги не держали. Я хотел бежать. Хотел вернуться. Но в итоге лишь волочился безвольным мешком по обжигающим пескам за тянущей меня костяной рукой.
— Константин? — женский голос из подобия рации раздался в дверях здания. Удивительно, но оно все еще напоминало обычную деревенскую школу. Я учился когда-то в такой же. Женщина не походила внешностью на приведшего меня сюда мертвеца. Она была удивительно красивой. Высокий рост. Длинные черные волосы. Красные глаза. «Небось сама дьяволица Лилит,» — усмехнулся я сам себе, — Мы ждали вас. Жаль, что вы решили довести нас до дьявольского каления в своих отговорках. Неужели в первый раз было непонятно наше приглашение? — она зло косилась на меня. На секунду я решил, что на месте она меня и прикончит, — Я директриса этой академии, Лилит. Вы приняты в эту академию по приглашению нашего особого гостя. Вы должны быть горды такой возможности. Однако другого варианта у вас и не будет. Из этой академии только два выхода — умереть навеки или стать прислужником Сатаны. Надеюсь, вы будете дьявосклонны в своем решении.
Она закончила свою вступительную речь, дала мне сильную пощечину, которая хоть немного привела меня в чувство, и мой мертвец-надзиратель впихнул меня в мою новую комнату. Комната была по-адски неудобна. Пружинистая кровать, табурет с множеством заноз и мозолящее глаза освещение. На стене были выцарапаны видимо бывшим жильцом правила: «Убий, прелюбодействуй, кради и все по списку». Неужели я правда в дьявольской академии? Удар бы разбудил меня. Но я все еще тут. Я осмотрел комнату и заметил сильно заляпанное зеркало на одной из стен. Постарался вытереть рукавом, но сильно не помогло. Первым я увидел свои красные глаза. Неужели люди были правы? Я стал демоном? Когда? Меня убили или я продал свою душу? Они говорили про особого гостя. Кто бы это мог быть? Кто обрек меня на такие страдания? Когда зрение чуть попривыкло к грязи и полутьме помещения, я рассмотрел шесть царапин на щеке. Точно в том месте, куда ударила директриса. Это была какая-то метка? Мне необходимо было выяснить все об этом месте. В первую очередь, чтобы выжить.
В следующее мгновение на всю комнату прозвенел жуткий металлический звонок. Как в тех же деревенских школах. Я вышел из комнату узнать в чем дело и меня сразу же сбили другие студенты. Они были такие же, как я. Красные глаза. Царапины на щеках. Однако их было меньше. Кажется, я уже на шаг позади. Я поспешил за ними, пока не дошел до жутко знакомого кабинета.
Я растерянно заглянул внутрь. На меня покосилась дюжина дьявольских глаз. Но самыми страшными были глаза, которые встретили меня у самой двери. Это была она. Та самая учительница из моей школы. Она била меня при каждом удобном случае за любой мой косяк. За любую оплошность. И сейчас я вновь почувствовал себя маленьким мальчиком, неспособным постоять за себя. Я почувствовал свою вину за то, что даже не мог сформулировать. Я почувствовал глубокий страх и попросту окоченел от него.
— Ты опоздал, Костя, — строго произнесла она, — Как и всегда. Ты никогда не славился дисциплиной. Наверное, поэтому твоя жизнь сложилась таким ничтожным образом, — в ее руке раскачивалась раскаленная металлическая линейка. Как та, в детстве. Только от этой исходил дьявольский жар. Я почувствовал боль перед тем, как она достигла моей кожи. Я почувствовал непреодолимую боль еще и на щеке. Новая царапина рождалась, царапая мне кожу изнутри. Я еще дальше, чем остальные. Новый удар линейкой. Новый крик боли. Я не слышал себя. Только смех окружающих. Смех тех студентов, которые наблюдали за мной. «Я проучу их всех. Каждого. Как только появится шанс,» — решил я между ударами огненного хлыста.
Марья Иванна, или как ее тут зовут в этом адском чистилище, прекратила только тогда, когда руки мои покрыли волдыри. Студентам уже стало скучно, и она переключилась на тему урока. Я еле дотопал до свободной парты. Рядом со мной сидел парень с ангельской внешностью. У него на щеке гордо оставалась лишь одна царапина. Больше я таких студентов не видел, поэтому решился спросить его:
— Прости, что все это значит? Эти царапины, уроки, академия? — он едва ли повернулся на меня и сверил меня высокомерным взглядом.
— Ты видел вообще кто я такой? — он указал на царапину, — И ты, щенок, смеешь ко мне обращаться? Думаешь, пожалею тебе из-за того, что ты поздно прибыл? — в следующее мгновение он резко обернулся обратно к учительнице. Она явно пугала не только меня. Хоть что-то было тут понятно.
Я пытался како-то время вникать в тему урока, но руки мои адски жгло после недавнего наказания. Марья Иванна явно разбиралась в пытках достаточно, чтобы вести по ним лекции. Не хотел бы я вновь оказаться под ее горячей рукой. Иначе лишусь своих.
После занятия все разбежались по академии. Я мало разбирался в вечно меняющихся коридорах, которые то приближались, то отдалялись, то сжимали тебя в тисках, то проваливали под тобой пол. Со всем этим я столкнулся во время короткой прогулки до внутреннего дворика. Здание само словно играло со мной и моим воображением. Только ты решишь, что хуже быть не может, как случается именно то, чего ты боялся.
Во внутреннем дворе тоже не царил мир и спокойствие. Да я мог бы уже и забыть о таких принципах. Вместо деревьев из земли росли длинные скрюченные коряги, извивающиеся змеи и огромные Венерины Мухоловки. Там же я встретил двух студентов. Один повелевал змеями, растягивая другого студентка в разные стороны. Я заметил, что царапин на щеке мучавшегося мальчишки было даже больше, чем у меня. Из него вырывался истошный крик, который смешил мальчишку напротив. А в следующее мгновение я увидел новую проявляющуюся