Читать интересную книгу Каторга - Валерий Марк

— Ладно, вали… А ну вставай, туловище, быстро! — Дед подхватил Умника под мышки и привалил к стене. — Эй, ты жив хоть вообще? — Он отвесил ему затрещину, и Умник очнулся. — Отбойник в зубы и… Хотя бы делай вид, что работаешь, бедолага.

До обеда Умнику удалось прошататься у стенки не роняя отбойник. Когда дежурные объявили обед, Умник рухнул на осколки породы, и Лысому снова пришлось его пинать и дергать. Вдвоем с Дедом они привели Умника в чувство и сунули в руки миску с похлебкой. Умник принял похлебку и стал сидеть с миской, оглядываясь мутным взором.

— Жри давай, туловище, — сказал Дед со злостью. — Жри, идиот, а то сдохнешь до ужина. — Он посмотрел на Умника, плюнул, отвернулся и принялся за свою похлебку.

Умник вроде бы очнулся, зашевелился, закопошился и тоже застучал ложкой. Он съел полтарелки и вдруг задумался.

— Невкусно? — Лысый хихикнул. — Другого здесь нет, не было, и не будет.

— Да нет, — отозвался Умник вдруг тихим и ясным голосом. — Вообще здесь очень красиво вокруг. За зоной. Просто невероятно как. Я такого неба не видел нигде.

Лысый с Дедом вздрогнули и переглянулись.

— А какое такое небо ты еще видел? И где это, интересно?

— Не знаю. Но не видел. А горы! Абсолютная красота. К северу, там, на плато, такие интересные камни… И воздух, наверно, там тоже необыкновенный… За зоной, я имею в виду.

Лысый с Дедом молчали. Наконец Дед хмыкнул, качнув головой, и обратился к тарелке.

— И какие же это там интересные камни? — Лысый скривился в ухмылке. — И что же в камнях может быть интересного? — Он пнул обломок породы.

— Все каждый день ходят мимо, и всем хоть бы хны. — Умник опустил глаза в миску и стал доедать похлебку.

— Случай, конечно, тяжелый, — пробубнил Дед в тарелку, не поднимая глаз. — Но ничего, ничего… Скоро совсем полегчает. Еще постучит тут по камням, и совсем полегчает.

Обед закончился, и снова обрушился адский грохот, и едкая пыль столбами пошла по забою, и ничего не было видно, и только сыпалось крошево камня, и бился в руках отбойник, и руки уже омертвели, и сердце выскакивало из горла. Мимо несколько раз проходили дежурные, но Умник стоял и работал, и даже ни разу не уронил отбойник. И дежурные уходили снова, и потом возвращались, и снова смотрели, и уходили снова, и так продолжалось, и продолжалось, пока наконец звонок не сообщил, что на сегодня работе конец, и пора возвращаться в бараки.

И они вернулись наверх, и стояли под душем, сдирая с кожи каменную коросту, харкали, плевались, сморкались и матерились, и вот, наконец, вышли на улицу и зашагали к баракам вдоль электрического забора, за которым вдалеке высились угрюмые горы. Они дошли до бараков, и уже собирались войти, как вдруг из толпы к Умнику подбежал длинный жлоб с пятнистым лицом. За ним семенили шестерки и несмело хихикали.

— Вот этот? — прохрипел жлоб, схватив Умника за воротник так, что тот поперхнулся.

— Ага, Засранец, ага! Он самый, Засранец, как раз! Он, подлая жаба, он!

— Засранец, что за проблема? — Лысый выступил чуть вперед. — Оставь его. Новенький, еще не ворвался.

— Интересно, хи-хи, что ж тут врываться? Не вижу, Лысый, во что тут врываться? Гадить-то все умеют, засранцы, это нам из башки не стирают. — Засранец встряхнул Умника снова. — Чем же тебе, мой хороший, мы так не понравились? Что же ты вдруг не стал с нами гадить? Засранец ты долбаный?

— Я не стал гадить не с вами, а там, где вы гадите. — Умник сжал челюсти.

— И почему же так, мой хороший? Чем же тебе так не понравилось там, где мы гадим, все?

— Мне не понравилось, что вы, все, гадите прямо под окнами. Я не хочу срать там же, где сплю.

— Ага… — Засранец мерзко ухмыльнулся и сильнее стянул Умнику воротник. — Значит, мы все такие гадкие, такие сволочи, и ты один вдруг нашелся хороший и правильный? Такой, на тебе, чистенький?

— Я этого не говорил, — просипел Умник. — Просто я не хочу срать под своими же окнами. Все. Где срете вы, дело ваше. А я под своими же окнами срать не хочу. Мне не нравится.

— Засранец. — Дед осторожно тронул жлоба. — Оставь новенького в покое. Его только сегодня воткнули. Еще не ворвался.

— Ну вот и ворвется, гаденыш. Если вы объяснить еще не успели, я как раз объясню. А ну-ка, — Засранец снова встряхнул Умника, — снимай штаны, мой хороший. Снимай штаны и садись, засранец ты долбаный.

— В смысле? — просипел Умник.

— Садись и испражняйся! Прямо здесь, прямо под окнами! — Шестерки за спиной Засранца захихикали и закривлялись. — Где ваши окна, Лысый, вот эти? А ну-ка…

Засранец проволок Умника по дерьму и швырнул под окна барака. Умник упал лицом и руками в дрянь, испражнения, плевки и окурки, попытался подняться, но после ужасного дня в забое сил у него не осталось, и он повис на локтях.

— Устал, даже сесть не можешь? Давай я тебе помогу, бедненький. — Засранец вздернул Умника за воротник. — Сри, засранец ты долбаный!

— Отстань, — просипел Умник. — Я не буду гадить у себя под окнами.

— Значит, не будешь? — Издевательский тон Засранца вдруг стал зловещим. — Не будешь, значит, срать у себя под окнами? Засранец ты долбаный?

— Засранец, — произнес Дед спокойно, — он убогий, больной. Он бракованный, не трогай его. Ты знаешь, иногда это бывает.

— И что? — Жлоб обернулся к Деду, сощурившись. — Ты, значит, предлагаешь, чтобы среди нас заводилась всякая тля, да еще больная, как ты говоришь? А лечить его кто будет, ты? — Он обернулся к Умнику, который сидел на корточках и смотрел в сторону. — Спрашиваю в последний раз. Ты будешь здесь гадить?

— Нет.

Засранец выхватил из сапога железный стержень и с размаху ударил Умника в голову. Стержень звякнул над ухом, Умник опрокинулся вбок, ткнулся виском в землю, и кровь медленно потекла в месиво грязи и испражнений. Шестерки заверезжали от радости и восторга.

— Если очухается, будет гадить со всеми, — ухмыльнулся Засранец и потыкал Умника стержнем. — Смотри, какой умник нашелся… Не нравится ему где все гадят. Засранец долбаный.

Засранец ушел, шестерки уволоклись за ним. Подошел дежурный, двинул Умника сапогом, обронил Деду:

— Убери.

Лысый с Дедом, не говоря ни слова, подхватили Умника и, стараясь не очень заляпаться кровью, поволокли в барак к медикам.

— Вот вы достали уже. — Врач покосился на окровавленный череп. — А этого кто, интересно?

— Тебе-то какая разница. — Дед положил Умника на топчан. — Залепи дырку, залей там, что нужно, и если очухается, свистни. Он бракованный, так что если подохнет, ему же лучше и будет.

— Вот ведь неугомонный кретин. — Лысый хихикнул, оглядывая пустые нары. — Дыра в башке еще мокнет, а он уже отвалился куда-то.

— Жалко, что его не убили. — Дед покачал головой. — Но ничего, скоро убьют.

— Куда, интересно, он мог исчезнуть? — пробормотал Лысый, заворачиваясь в одеяло. — Искатель.

— Пошел гадить куда-нибудь, подальше от всех. — Дед хмыкнул.

Умник вернулся посреди ночи. Он долго и осторожно пробирался между нарами, добрался до своего места, сел на постель. В полумраке ночных фонарей замерцала повязка с черным пятном. Умник посидел так немного, улегся.

— Где был? — спросил Лысый, разлепив веки. — Завтра в забой, надо спать.

Умник не ответил. Позже, когда Лысый снова почти заснул, Умник пошевелился и тихо сказал:

— Лысый… Тебе не интересно, за что ты тут дохнешь?

— Умник, мы этот вопрос уже обсудили и закрыли. — Лысый помолчал немного. — Какой смысл мукалить? Все равно, я никогда не узнаю, за что я здесь. Если я здесь, значит, было за что.

— Лысый, ты не дурак, и не сволочь. Здесь все как один, за очень маленьким исключением, сволочи. Вы с Дедом не до конца такие, и вам-то должно быть интересно, за что вас сюда. Что вы такого сделали? За что вам такая каторга?

— Значит, было за что, — Лысый отвернулся. — Спи, говорят.

— Я, конечно, здесь не так долго… Как Дед, например. — Умник кивнул в сторону Деда, который спал, накрывшись с головой, чтобы отгородиться от смрада. — Но уже понимаю, что мне, может быть, на самом деле не повезло… В чем-то. Может быть, если бы Засранца не замочили, пока я валялся без памяти, он бы меня добил, и было бы хорошо. Сам-то я не смогу, есть во мне какой-то сволочной тормоз, который мешает. Я уже пробовал. Не получается.

— И когда же ты пробовал? — Лысый повернулся снова. — Интересно, когда ты все это успеваешь? Куда ты ходил, все-таки? И кто там дежурный, как тебя выпустили и впустили?

— Выпустили, и впустили. Лысый, я был там, у них.

Лысый привстал на локте и долго смотрел на Умника.

— Где?

— Лысый, я нашел терминал, где хранится вся информация. Чую нутром, терминал можно взломать… Нет, его не взломаешь, конечно, просто можно получить доступ, можно.

Лысый помолчал.

— И как, интересно, ты его разыскал? Как ты вышел из зоны?!

— Лысый! — Умник посмотрел на Лысого с укоризной. — Не притворяйся дураком, здесь все свои. Я не выходил ни из какой зоны. Все это барахло здесь, в зоне, можно сказать, перед носом.