человека и такая работа утомительна. Бабушке и маме, однако, долго пришлось уговаривать его, чтобы он, как бывший легионер, хотя бы добивался места на железной дороге.
«Пусть сначала поступят на работу те, у кого дела еще хуже, чем у меня, — возражал он с упорством. — Неужели я такой калека, что не способен работать в поле?»
Ну конечно, он может работать в поле, но чего это ему будет стоить?! С нарастающим беспокойством молодая здоровая жена тайком наблюдала, как бледнеет муж, работая в поле, как все чаще вытирает потное лицо и мученически корчится, чтобы унять гложущую боль в желудке.
— Это не для тебя, Йозеф, — сказала она ему однажды. — С хозяйством мы управимся вместе с мамой. У нас найдутся силы обработать эти пять гектаров, да и брат нам поможет. И с коровами и птицей тоже как-нибудь управимся, так что будь спокоен.
Наконец он все же дал себя уговорить. Это случилось, когда он узнал, что другие поступают не столь деликатно, как он, и когда в люльке заагукал третий ребенок. Четыре сотни, которые он ежемесячно приносил домой, — небольшие деньги. Но у его жены руки были воистину золотыми. Быстро переделает все по хозяйству, а в свободное время еще вышивает рукава к нарядным женским платьям. Да и бабушка помогала, чем могла.
И тетушка Маруша, сестра матери, работала больше, чем любая здоровая женщина. Была тетушка слабой и болезненной, но в ее хилом теле билось бесконечно доброе сердце, полное любви и готовое к самопожертвованию.
Дети в ней души не чаяли. Ведь она в течение весны, лета и осени заменяла им мать, которая работала с бабушкой на винограднике или на отдаленном поле. Тетушка рассказывала им сказки, учила любить добро и ненавидеть зло.
Однажды отец принес домой красивую книжку с картинками, которая называлась «Жучки-светлячки». Каждую страницу сверху и снизу украшал орнамент, и Марушка с Фанушкой всегда спорили, какой орнамент будет на следующей странице: из поповника, одуванчиков, листиков, шишек, черники, колосьев или стручков…
Тетушка Маруша прочитала им всю книгу, но дети умоляли перечитывать снова и снова.
— «Послушай, кто же она, эта Янинка?» — читает тетушка Маруша.
Маленькая Марушка совсем не дышит, не сводя глаз с тетушкиных губ. А тетушка продолжает тихим, ласковым голосом:
— «Чья она есть?» — «Она ничья, она сама по себе». — «И что же, у нее нет папы?» — «Нет, она совсем одна».
«Янинка — это тетушка Маруша, — говорит про себя Марушка. — Но она не одна, она наша».
Каждый день тетушке приходилось читать о светлячках. После ужина отец, обойдя двор и садик и проверив хлев, садился к печке и слушал сказки вместе с детьми, держа зажженную сигарету в согнутой ладони и после каждой затяжки выпуская дым в открытое поддувало печки.
— «И была весна, — дочитывала тетушка Маруша последнюю страницу. — Все распускалось и зеленело, а там, под можжевельником, цвело двенадцать маргариточек — девять беленьких, как молоко, и три с каемочкой, красной, как кровь. Они цветут там и по сегодняшний день».
Тетушка захлопнула книгу.
— Так оно и есть на самом деле, — вздохнув, задумчиво произнес отец, бросил окурок в печку и прикрыл дверцу.
Марушка неожиданно заплакала навзрыд.
— Что с тобой? — испугалась тетушка. — У тебя что-нибудь болит?
Но Марушка только плакала, закрыв лицо ладонями.
— Ну скажи же, что случилось? — погладил ее по голове отец. Это было уже не первый раз, когда девочка ни с того ни с сего принималась плакать. Марушка была необычайно впечатлительна и чувствительна. Бог знает что с нею будет дальше, если она с годами не избавится от этого. — Ну скажи мне, почему ты плачешь?
Марушка подняла заплаканные глаза и проговорила с отчаянием:
— Я не хочу умирать!
Теперь расплакалась и Фанушка. Она подбежала к тетушке, спрятала голову у нее в коленях и запричитала:
— Я тоже не хочу умирать! Я тоже не хочу умирать!
Тетушка прижала ее к себе.
— Не плачь, — успокаивала она ее, — и ты тоже не плачь, Марушка. Все мы однажды умрем…
— Но я не хочу умирать! Никогда! — страстно воскликнула Марушка, и глаза ее заблестели.
— Это только тело умирает, душа же продолжает жить. Она — бессмертна, — спокойно произнес отец.
Услышав эти слова, Марушка сразу замолчала, и задумалась. Помолчав с минуту, она устремила серьезный взгляд на отца и прошептала:
— Что это такое, душа?
2
Небольшой луг за кладбищем — весь золотой. Там, где еще вчера было зелено, сегодня красуются в солнечном свете желтые одуванчики. В низинах расцвели кусты терна.
Марушка с Фанушкой следят за младшей сестричкой. Тетушка Маруша спит: несколько ночей она глаз не смыкала, так сильно у нее болело колено.
Кто-то постучал в окно.
— Марушка, ты дома? — Это Бетка Грдликова, которая живет напротив. — Марушка, ты дома?
Марушка подбегает к окну и растворяет его настежь. На улице так прекрасно, что и описать нельзя. Отовсюду доносится какое-то настойчивое стрекотание, слышен какой-то неземной звон.
— Пойдем на луг, одуванчики цветут, — предлагает Бетка, запыхавшаяся и радостно возбужденная.
— Я не могу, — отрицательно качает головой Марушка, — наша Бетка еще не спит. — А когда Бетка из дома напротив с интересом заглядывает в комнату, она добавляет: — Мы с Фанушкой ее укачиваем.
— Подожди, я ее в два счета укачаю, — предлагает Бетка. — Нашу Лидку я так всегда укачивала. — И вот она уже на подоконнике.
— Не надо, стены недавно побелили, ты их все обдерешь! — предостерегает ее Марушка.
— Что я, глупая, что ли? — сердится Бетка. — Мы тоже побелили стены, и я помогала, — хвалится она и прыгает с подоконника в комнату.
— Ну, где у вас эта девушка? — спрашивает она, подражая взрослым.
Бетка из дома напротив уже большая, ходит во второй класс, и Марушка очень рада, что дружит с ней. У нее ведь можно узнать, как там, в школе, не злой ли пан учитель. Марушка постоянно просит подругу, чтобы она учила ее читать и писать. Бетка каждый раз охотно рассказывает ей обо всем, что произошло в школе, но учить ее — нет, этого ей не хочется.
— Каждому овощу свое время, — отмахивается она от Марушки. — Ты и сама скоро все узнаешь. Этому тебя научит пан учитель в школе.
Маленькая Бетка садится в люльке. Большая Бетка прижимает ее опять к подушке.
— Вот еще, не хватало, чтобы ты вывалилась! — ворчит она и раскачивает люльку. — Надо это делать посильнее, не так, как ты, — говорит она Марушке. — Пусть ребенок почувствует, что качается.
Фанушка от удивления таращит глаза, видя, как их Бетушка летает в люльке. Марушке это