Конечно, Анна опять, как это происходило каждый год, забыла, что первое сентября Алексей считает счастливейшим днем в своей жизни. Нет, не в память о Дне знаний, конечно: Просто, когда Лешке Шепелеву было тринадцать лет, он перевелся в ту школу и в тот класс, в котором училась Аня Черкасова. Вот так и случилось, что первого сентября, когда Аня стояла в парадной школьной форме с белоснежным фартуком и бантом в волосах на школьном дворе, еле удерживая в руках огромный букет гладиолусов, он впервые ее увидел. А когда они стали взрослыми, упрямый Лешка ежегодно стал отмечать первое сентября, будто годовщину их свадьбы. Только пристало ли тридцатитрехлетнему мужчине быть таким неисправимым романтиком?!
Анна заранее знала, что будет дальше. Сейчас он заедет за ней, вручит ей огромный букет роз, которые Анна, кстати сказать, терпеть не может, предпочитая нарядным шедеврам флористов скромные букетики из ландышей и ромашек. Потом они поедут в какой‑нибудь тихий ресторанчик и начнут праздновать этот уже, если честно, набивший оскомину «счастливейший день в жизни Алексея».
Предполагалось, что и для нее это тоже счастливейший день, хотя самую большую радость Анна испытала, увидев в эфире свой первый сюжет — тот самый, за который получила первое место на конкурсе и право работать на ТВР. Нет, она вовсе не была черствой. Просто чувствовала, что из их с Лешкой отношений ничего путного не получится: Алексей явно тянется к ней потому, что она в сравнении с ним более сильная и более цельная. Наверное, воображает, что рядом с такой женщиной и сам становится сильнее. Глубочайшее заблуждение! Анна понимала это, но Алексей все продолжал жить этой иллюзией, цепляясь за нее со всем упорством, на которое только был способен.
Анна безнадежно вздохнула. Алексей, конечно, отличный друг, добрый, все понимающий. Вот если бы только он не хотел большего, чем дружба!
Как пройдет ужин в ресторане, Анна тоже знала наперед. После двух‑трех бокалов вина Лешка заведет все тот же разговор о том, какие сильные чувства он к ней испытывает, как ее любит за твердый характер. Будет называть дорогой и любимой, намекать на то, что, может быть, им стоит «прожить вместе весь остаток жизни».
Этот разговор, а точнее монолог, потому что Анна обычно ограничивалась улыбками и механическими кивками, повторялся по одной и той же схеме каждый раз, когда Алексей приглашал ее в ресторан, а особенно когда отмечалась очередная, с позволения сказать, «годовщина». Анне это напоминало заезженную пластинку: может быть, когда‑то записанная на ней музыка и рождала отклик в душе, но от постоянного повторения так приелась, что теперь под нее можно спокойно чистить картошку или делать маникюр — никаких эмоций она уже не вызывает.
Но именно в этот самый момент Анна очень нуждалась в человеческом сочувствии, в добром слове, в преданном взгляде. А Алексей говорил с ней так ласково! Поэтому, не колеблясь, она ответила:
— Хорошо, я согласна, ты заедешь за мной?
— Ну конечно, Анечка, — ласково отозвался Алексей. — Надень что‑нибудь красивое, у нас ведь сегодня особенный день.
Послушно натягивая облегающее золотисто‑коричневое платье, Анна автоматически вспомнила, что надо не забыть про цепочку с кулоном, подаренные ей Алексеем на день рождения. Правда, кулон совсем не подходит к платью, но если этого не сделать, Лешка, скорее всего, обидится. И причесаться надо так, как он любит, хотя ей самой не нравится укладывать волосы в высокую прическу. И не забыть взять маленькую сумочку — тоже его подарок к Новому году.
В свою очередь Алексей — в этом Анна была уверена — придет с галстуком, купленным ею, при часах, подаренных ею, и с органайзером, который она преподнесла ему на тот же Новый год, когда он ей — сумочку. Не важно, что галстук абсолютно не будет сочетаться с костюмом, но Алексей думает, что ей приятно видеть, как он ценит ее подарки. И придется делать вид, будто ей на самом деле это приятно, хотя для нее такие мелочи никогда не имели никакого значения.
Одевшись, Анна подошла к зеркалу. Оттуда на нее внимательно посмотрела красивая женщина, на вид значительно моложе тридцати трех лет. Ее стройной фигуре могла бы позавидовать любая фотомодель. Зеленые глаза сияют, пепельные волосы, уложенные в высокую прическу, блестят…
Анна бросила на свое отражение последний критический взгляд. Пожалуй, выглядит хорошо, лицо спокойное, хотя в душе — настоящая буря. Так и держать! Что бы ни случилось, не стоит терять себя, размениваться на эмоции. Не зря же ее называют «железной женщиной». Ох, коллеги, коллеги, как же вы все осточертели со своей завистью!
Все происходило именно так, как предвидела Анна. Алексей явился «при параде» и с полным комплектом сделанных ею подарков. Не беда, что коричневый галстук совершенно не вязался со светло‑серым легким костюмом, равно как и органайзер, который придавал облику Алексея слишком уж официальный вид. Анна видела, что Алексей пусть неловко, но искренне хочет сделать ей приятное, показать, как он ценит ее внимание. По‑своему это было даже мило, но уж слишком бросалось в глаза.
— Ты сегодня очень хорошо выглядишь, — произнес Алексей, целуя Анне руку.
Точная, суховатая констатация факта, хоть и идущая от души. Не «Какая ты красивая сегодня!», не «Замечательно выглядишь!», а именно «Ты сегодня очень хорошо выглядишь». Видимо, сказывалась Лешкина профессия: юристу эмоции не к лицу. Впрочем, Анна знала, что и часа не пройдет, как он понесет всякую сентиментальную чепуху про высокие чувства и неземную любовь.
— Это тебе, — продолжил Алексей, галантно вручая Анне стандартный подарочный букет из ярко‑алых роз с красиво отогнутыми лепестками и искусственной росой, которую продавцы фабрикуют из сахарной водички. Букет был обернут папиросной бумагой пронзительно‑малинового цвета и завязан многосложным бантом из пестрой ленты. Анна невольно поморщилась.
— Куда ты меня повезешь? — осведомилась она для проформы, прекрасно зная все наперед. — В какой‑нибудь тихий уголок?
— Да, знаешь, — сразу воодушевился Алексей, — я нашел тут неподалеку недурной ресторанчик. Конечно, не самый шикарный, но… — «Неужели он не чувствует, что сам себя унижает такими словами?» — подумала Анна. — Может быть, там и отметим? Ты ведь не забыла, что у нас сегодня годовщина? Да еще и круглая дата? Двадцать лет!
Анна честно старалась быть всем довольной. И когда выслушивала это предложение насчет ресторана, и когда они ехали к этому самому ресторанчику средней руки на заднем сиденье такси, держась за руки, и когда Алексей провожал ее к столику, и когда они изучали меню. От резиновой улыбки, которую она прилежно на себя нацепила, скоро заболели губы. Оказывается, иногда вредно улыбаться, хотя час улыбок по полезности сравнивают со стаканом сметаны. Просто в этот момент Анне совсем не хотелось сметаны. Хотелось незаметно скинуть под столом туфли, вытащить из непослушных волос шпильки и… заткнуть уши, чтобы не слышать пылких, но совершенно ненужных ей признаний в любви. Однако Лешка ничего этого не замечал, поглощенный своей игрой в романтику.