Асо обращается к своим волам, товарищам по труду, подбадривая их продолжать пахоту земли, чтобы обеспечить хлебом и кормом на зиму. На обращенный к Асо вопрос, соответствует ли действительности то, что сказано в песне, будет ли он действительно обеспечен хлебом, Асо отвечает: «Мы обыкновенно поем о том, чего нет у нас». Многое содержат в себе эти слова, сказанные Раффи устами Асо. Тут целая философия о горькой участи, о тяжкой доле земледельца-армянина. Живя в неволе в Турецкой Армении, труженики-армяне находились в постоянном страхе, турецкие и курдские разбойники, паши и беи отнимали у них не только заработанный тяжким трудом хлеб, но и волов, и жизнь. «Я тут занимаюсь мирным трудом, — говорит пахарь Асо, — пашу землю, но… у меня за поясом два пистолета, а к ярму привязано ружье. Для чего все это? Ведь я здесь пашу и, казалось бы, на что это оружие, с кем же я собираюсь воевать? Но все же оружие нужно. Враг вечно стоит за нашей спиной. Того и гляди нагрянут курды, с пиками и с песнями „ло-ло“ отпрягут волов и, айда, угонят. Все время надо зорко следить, ухо держать востро, а то не успеешь оглянуться, как волы исчезнут, и тогда — поди да паши землю. Но пока со мной они, — он указал на пистолеты, — сам черт не угонит волов Асо…». Надо, чтобы и другие земледельцы и не только земледельцы следовали примеру Асо, заключает Раффи. Все помыслы автора о том, как высвободить родной трудовой народ от гнета и ярма турецких завоевателей.
Следует отметить, что идея самозащиты является ведущим мотивом творчества Раффи. Он решительно выступает против евангельской заповеди «не противляйся злу насилием», а наоборот — «око за око, зуб за зуб». Умудренный опытом, всем ходом многовековой истории армянского народа, как и его непосредственный предшественник Хачатур Абовян, в лице русских, а не европейских держав, видит он ту силу, которая может разгромить многоголового дракона — восточных завоевателей. Армянский народ, оказавшийся волею судьбы на узловой дороге, в окружении захватнических держав, веками вел упорную неравную борьбу за свою Родину, за свое существование, на своих исконных заветных землях. В результате постоянных набегов не раз опустошалась семикратно израненная страна Наири. «На горестную судьбу западных армян, — писал Раффи, — обращали внимание русские. Кровью русских воинов вписался 16-й пункт Сан-Стефанского договора и 61-й пункт Берлинского договора, обещавшего реформами облегчить положение турецких армян». Европейские державы на деле обманывали армян. Раффи, как и многие армяне, возлагал надежду на победоносное русское оружие. Он стал выразителем чаяний родного народа и в дни русско-турецкой войны 1876–1877 гг. В его творчестве нашли отражение эти события. Герой романа «Хент» Вардан, как некогда Агаси в романе «Раны Армении», отдал на служение русской армии свою могучую десницу, разящий меч и представился генералу Тер-Гукасову, командующему русской армией. Раффи призывал армянских храбрецов стать на священную войну вместе с сыновьями гордых славян. Одновременно Раффи яростно обрушивался на церковных служителей, уповавших на господа бога. Устами одного героя «Джалаледдина» он говорит: «О, отцы наши и предки, кубок этот я осушаю не в вашу память. Если бы вместо монастырей, которые вы воздвигали так усердно на вашей родине, вы строили крепости, вместо церковной утвари готовили бы оружие, наша страна не была бы так несчастна. Курды не могли бы опустошать ее, как теперь, не резали бы наших детей, не уводили бы наших жен и дочерей. От этих монастырей пошла гибель нашей страны, они убили нашу храбрость. Через них мы впали в рабство».
Не страшась мракобесов и их приверженцев — горе-критиков, Раффи отваживается делать обобщение, беспощадно срывая маски с духовенства, к какой бы нации оно не принадлежало, наряду с ними не щадя и наших купцов: «Вы знаете, что за чудовища наши купцы или, другими словами, капиталисты. Остаются духовные лица, в руках которых образование народа, его нравственное и умственное воспитание. Представитель церкви, к какой бы нации он не принадлежал, всегда является противником личной свободы, также как и идеи национальности. Он смотрит на народ исключительно с точки зрения религии. В своей пастве он не отличает варвара, скифа и грека. Представитель церкви — противник земного благополучия людей. Он не может вынести, что человек признает известную страну своей родиной и связывает с ней свою жизнь, свое существование. Служитель церкви отрицает этот мир. Его родина — небо. И может ли народ, воспитываемый духовенством, думать, что он дитя известной нации, имеет свои особенности, свою историю и свои предания, которые столь же священны для него, как и национальная независимость, может ли он думать, что предки оставили ему клочок земли, являющийся заветным наследством, что он должен возделывать эту землю и жить на ней мирно и счастливо?».
Как в других своих творениях, так и, в особенности, в романе «Искры» многие страницы, даже отдельные главы Раффи посвятил представителям духовенства — «этим злобным преступным служителям церкви». В образе епархиального предводителя Раффи представляет исполнителя воли губернатора — паши Ванского уезда. Будучи хорошо осведомленным о жизни высшей знати восточных деспотов, романист со всеми подробностями описывает роскошь дворца паши, жившего в своей резиденции в Ванской крепости. На такой же лад устроил свою резиденцию и тщеславный епархиальный предводитель. Раффи с негодованием знакомит читателя со всеми аморальными поступками и враждебными народу действиями паши и епархиального предводителя, под властью которых стонали армяне, проживавшие в Ванском уезде, да и не только Ванском. Вводя своего героя Аслана в монастырь пустыни Ктуц, Раффи знакомит читателя с той жалкой жизнью, какую влачат монахи этого монастыря. Устами Аслана он выносит приговор монахам, безжалостно уничтожающим ненужные, на их взгляд, книги таких летописцев, как Хоренаци, Парбеци, щадя лишь молитвенники. Подобных монахов беспощадно высмеивал и Мурацан в своем романе «Апостол» при описании Севанского монастыря. Из этого темного царства Раффи переносит своего героя Аслана в соседний монастырь, расположенный недалеко от Ванского озера и именуемый Варагским монастырем, где правит делами игумен Хримян-Айрик (Айрик — означает отец). Это прозвище он заслужил от народа. К тому же соотечественники его называли и орлом Васпуракана, так как внешне он выглядел внушительно, осанисто, с орлиным носом и пристальным взглядом. Здесь, в монастыре, благодаря инициативе Хримяна-Айрика, действуют как общеобразовательная, так и сельскохозяйственная школы. Игумен лично обучает крестьян обрабатывать землю новыми сельскохозяйственными орудиями. Здесь существует и музей флоры и фауны Ванского уезда. В Варагском монастыре бережно хранятся и труды армянских летописцев, собранные и спасенные от рук невежественных монахов. Этой патриотической деятельностью Хримяна-Айрика был страшно