Читать интересную книгу Радуга тяготения - Томас Пинчон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 195 196 197 198 199 200 201 202 203 ... 227

Превосходная команда, почти готова отправиться за Светозарной… а кстати? у Ленитропа-то какие дар и Черная Червоточина? Ай, да ладно вам… э-э, Светозарной Порой, собирают причиндалы, Миртл носится туда-сюда, материализуя то и сё:

Потальный Портал, мост Золотые Ворота («Ну что, берем?» — «Э-э, давай-ка вон на тот еще разок поглядим? там этот, как его, э…» — «Бруклин?» — «…ну старомодный такой с виду…» — «Бруклинский Брод?» — «Ну да, этот самый, с остренькими такими еще… как их там…»).

Бруклинский мост («Видишь ли, Миртл, в сцене погони нам следует соблюдать пропорции…» — «Иди ты». — «Если б мы были в скоростных автомобилях, тогда нам, конечно, можно было взять Золотые Ворота… а если по воздуху носиться, нужно что-нибудь постарше, поинтимнее, почеловечнее…»).

Пара в высшей степени элегантных «роллс-ройсов» («Не валяй дурака, Миртл, мы ведь договорились уже? Никаких автомобилей…»).

Маленький пластиковый руль от детской машинки («Ой ну ладно, я знаю, вы меня за старшего не признаете, но послушайте, давайте подходить разумно…»).

Удивительно ли, что сложно особо полагаться на этих идиотов, всякий день выступая на битву с Пагубным Папсиком? Ни тебе отчетливых векторов, ни силовых линий, ни сотрудничества. Решения никогда не принимаются — в лучшем случае умудряются возникнугь из хаоса жалоб, капризов, глюков и всеобщего ослизма. Не боевая команда, а гадюшник: истерики, нытье, капризы да обидки, и ни одной редкой или сказочной птахи в этом гнездышке. Выживает команда, похоже, лишь благодаря слепой судьбе, что на ощупь пробирается по тяжким небесам из фальшивого мрамора, по одной Титанической Ночи за раз. Вот поэтому Ленитроп нынче наблюдает свою коалицию с равно высокими надеждами на успех и на провал (нет, они не взаимоуничтожаются в апатии — звучат громким диссонансом, что острыми ножами растопыривается внутри). Его раздражает, что он так разделен на ся, так совершенно не способен примкнуть ни к одной стороне. Тем, кого старые пуританские проповеди клеймили как «равнодушных витий мира», нелегко влечься по стезе, Капы-в-Танках, если вам не видно, это не значит, что его там нет! Энергия внутри столь же реальна, столь же обязательна и неизбежна, как и та, что явлена снаружи. Когда в последний раз вы ощущали себя вовсю тепленьким? э? Равнодушные витии — такие же люди, как герои и мерзавцы. Им во многом выпадает больше напастей, нет? Давайте-ка вы, где б вы ни были, городская публика иль сельские жители, в подоткнутых одеялках или в переполненном автобусе, прям сейчас повернетесь к ближайшему Равнодушному Витии, хоть бы и собственному отраженью в зеркале, и… просто… споете:

Эй, дру-жище, привет, ша-бёр!Хватит дуть-ся, есть разговор:Что мы как чркие, ласки — днем-с-огнем, словом-не обмолвимся, у-лыбкой не мигнем? Я тебе так ска —Жу, прия-тель, слышь сюда:Тут не жисть-а сплошь байда…Так, может, нам плечом к плечу и будет по пути, аТам успеет рас-свести!Теперь все вместе…

Пока 4-ка облачается, голоса еще некоторое время поют — в зависимости от того, насколько каждому не наплевать; Миртл выставляет напоказ щедрые просторы потрясных ляжек, а Максимилиан щерится снизу под юбки тараторящего без умолку персика, отчего смущенно хихикает подросток Марсель — в развитии, пожалуй, несколько заторможенный.

— Ну а теперь, — Ленитроп с дурошлепской заискивающей улыбочкой, — настало время сделать Паузу, Которая Освежает! — И ныряет в ледник, не успевает замереть эхо Миртлиного «Ох, господи»… свет холодной лампочки-крохотули окрашивает в синь летней ночи лицо Ленитропу, тень-отпрыску Бродерика и Наллины, их непризнанному сыну, чудовищному чаду, что родилось с гидравлическими захватами вместо рук, коим ведомо лишь, как тянуться и хватать… и сердцем, что слышимо булькает, как в животе у смешного толстяка… но поглядите, как недоуменно, как раскрепощенно его лицо — было — в те 1 ½ секунды в тусклом тленье старого простецкого ледника, что бубнит себе на своем «келвинатор»-бостонском диалекте:

— Ой да заходь, Энья, тута у мя в животьке мил-да-ласково, и добряков завались, и «Мо-окси» е, и здоровенькие «Бэби-Ру-угы»… — Вот он идет между полок-до-неба и еды-горой, сиречь пищеградов Хладоляндии (только осторожней, глядишь — и фашизмом пахнёт, за сластями карамельных расцветок таится термодинамический элитизм яснейшего пошиба, лампочки можно и свечками заменить, радио может заткнуться, но главная функция Энергосети в этой Системе — ледничество: снова замораживать бурные циклы дня, дабы сберечь этот мирок без запаха, этот кубик неизменности), штурмует хребты сельдерея, где чуть поодаль высятся глянцевые сырницы с буквами, поскальзывается на масленке, чавкает арбузом до самой корки, весело дрейфит вокруг бананов, взирает на ярь-медянку плесенных поползновении на заскорузлых пажитях старой и уже неузнаваемой запеканки… бананы! ко-кому взбрело в голову класть бананы…

Вхо-ло-ди ль или-же-ник!О не-не-не ни-ни-ни!

Чикита Банана грит низзя! Какая-нить жуть случицца! И кому это понадобилось? Вряд ли Мамаше, а Хоган просто втюрился в Чикиту Банану, Эния частенько заходит, а братец сидит, банановую этикетку на вставший хуй себе присобачил, чтоб сподручнее справляться, весь ушел в дрочевые фантазии: засадить бы этой латине, миленькой, хоть и постарше будет, пока она в шляпке, гигантской не шляпке даже, а целом фруктовом рынке, и с дерзкой такой улыбкой ¡Ай, ай, какие же вы, янки, страстные!…вдоба-авок Папаше навряд ли, нет Папаша ни за что, но если это (тут никак холодает?) никто из нас, то (что творится с пластинкой Костыля Джоунза «Прямо фюреру в лицо», которая играет где-то в гостиной, почему звук глохнет?)… если это не я сам ненароком (осмотрись, петли какие-то скрипят), и, может, это значит, что я схожу с ума (с чего это лампочка разгорается, что за…) БАЦ в общем кто бы так ни поступил, безрассудно наплевав на рекламные объявления «Юнайтед Фрут» по радио, он к тому же только что захлопнул в леднике юного Энию, и последнему теперь остается рассчитывать лишь на Миртл, чтоб его отсюда вытащила. Стыда не оберешься, как черт знает что.

— Верно мыслишь, начальник.

— Ух, М. М., сам не знаю, что случилось…

— Нашел чем удивить. Хватайся за мой плащ.

Фьють…

— Фу. Ну что, — грит Ленитроп, — э-э, все ли мы…

— Светозарная Пора уже, вероятно, за много световых лет отсюда, — грит Мирт, — а у тебя сосулька соплей на носу. — Марсель подскакивает к рулям мобильного здания, морзит Ключевому Контролю запрос на разрешение всенаправленной предельной скорости, кое иногда предоставляется, а иногда нет, в зависимости от тайного процесса в среде разрешателей; одно из заданий 4-ки — этот процесс открыть и довести до сведения мира. На сей раз им достается Медленный Ползок, Пригородные Векторы — нижайший статус уличного движения в Ракетенштадте, присвоенный в письменной истории всего лишь раз — индейскому гомосексуалисту-детоубийце, который после акта любил вытирать свой орган о Флаг и т. д…

— Блять! — орет Максимилиан на Ленитропа, — Медленный Ползок, Пригородные Викторы! и вот какого хуя нам делать, чувак, — вплавь, что ли?

— Э, Миртл… — Ленитроп с некоторым почтением подступает к М. М., — э-э, ты не могла бы… — Господи, каждый раз на том же самом месте — как же Миртл хочется, чтобы Лохопендрик Ленитроп уже прекратил это свое соплежуйство и стал наконец мужчиной! Она закуривает, сигарета свисает из угла рта, в волосах золото; Миртл выпячивает противоположное бедро и вздыхает:

— Щас будет, — это чучело уже раздражает ее кошмарно…

И — Чу! магия сработала, вот они уже несутся по улицам-коридорам Ра-кетенштадта, аки некое длинношеее чудище морское. Ребятня муравьями вскипает на паутинках виадучных арок в вышине над городом, что окаменевшим испанским мхом застывают в полуколлапсе, ребятня переваливает через воздушные перила и сыплется на дружескую спину гладкого чудовища-градохода. Перелезает из окна в окно — все так осияны благодатью красоты, что не падают. Некоторые, само собой, — соглядатаи: вот эта хорошенькая малютка, например, с медовыми кудряшками, сарафанчик в голубую клеточку, голубые гольфики — сидит под горгульей на окне, подслушивает Максимилиана, который пустился в тяжелый запой, едва здание стронулось с места, а теперь принялся за долгое обличение Марселя, неуклюже прикрывая свою диатрибу якобы научными попытками установить, поистине ли можно полагать, будто Галльский Гений располагает какой бы то ни было «душой». Юная девица под горгульей все стенографирует. Это ценные данные для ведения психологической войны.

1 ... 195 196 197 198 199 200 201 202 203 ... 227
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Радуга тяготения - Томас Пинчон.
Книги, аналогичгные Радуга тяготения - Томас Пинчон

Оставить комментарий