Свидетельство очевидца
Приехавший с югославской делегацией в Москву в это время сербский коммунист Милован Джилас внезапно открыл для себя «нового» Сталина, который уже был не радушным хозяином, а стареющим подозрительным тираном. «В его физическом упадке было что-то трагическое и уродливое. В 1945 г. он был еще подвижным, с живыми и свежими мыслями, с острым юмором. Но тогда была война, и ей, очевидно, Сталин отдал последнее напряжение сил, достиг своих последних пределов. Сейчас он смеялся над бессмысленными и плоскими шутками». – М. Джилас. Лицо тоталитаризма. М.: Новости, 1992.
На последовавших советско-болгарско-югославских переговорах Сталин и Молотов накинулись на Димитрова, обвинив его в том, что болгарское правительство задумало договориться с Югославией за спиной СССР.
Свидетельство очевидца
«В этот момент, – вспоминал Джилас, – сама собою, никем не сформулированная, обнажилась вся сущность встречи: между «народными демократиями» не может развиваться никаких отношений, если они не соответствуют интересам советского правительства и им не одобрены. Стало ясно, что для великодержавно мыслящих советских вождей, рассматривающих Советский Союз «ведущей силой социализма» и все время помнящих, что Красная Армия освободила Румынию и Болгарию, заявления Димитрова и недисциплинированность и самоволие Югославии не только ересь, но и покушение на их «священные» права». – М. Джилас. Лицо тоталитаризма.
В феврале-марте 1948 г. Сталин от раздражительных нападок переходит к действиям, решив устранить Тито и его сторонников от руководства Югославией. Эта затея провалилась, и в июне Югославия была исключена из Коминформа, а «клика Тито» была объявлена «бешеным псом на службе американского империализма». По всей Восточной Европе начались аресты и уничтожение коммунистов по обвинению в «титоизме». У власти остались те, кто беспрекословно повиновался Сталину и буквально копировал советского «старшего брата». В последующие годы Сталин готовил вторжение в Югославию и покушение на Тито.
Историческая справка
Лидер болгарских коммунистов Георгий Димитров (1882–1949) с ранней юности отчаянно сражался за социалистическую мечту не только в Болгарии, но и во всей Европе. Он неудачно пытался поднять у себя на родине восстание, сидел в тюрьмах, был членом руководства Коминтерна и в дальнейшем его лидером. Димитров стал кумиром советской пропаганды, после того как 9 марта 1933 г. подвергся в нацистской Германии аресту по обвинению в поджоге Рейхстага. (Главным обвиняемым был голландец Ван дер Люббе). Проходивший в Лейпциге судебный процесс Димитров использовал для коммунистической пропаганды. «Я – за пролетарскую революцию и диктатуру пролетариата, но категорически против индивидуального террора!» – гремел он со скамьи подсудимых. Веских доказательств против болгарина нацисты не нашли и он был оправдан. Впрочем, его тут же арестовали вновь, как коммуниста, но под давлением Советского Союза выслали в Москву. Освобождение Димитрова принесло ему славу как человеку, который переиграл нацистов.
Но такая слава в сочетании с независимостью характера сыграла с Димитровым злую шутку. После освобождения Болгарии от немецких войск, он принялся строить у себя на родине социализм, совместив посты генсека компартии и премьера правительства.
Устранив всех политических противников, в частности социал-демократов, не побрезговав при этом репрессиями, он стал проводить индустриализацию и коллективизацию. И вдруг обнаружил, что начинает превращаться в марионетку сталинского режима. Ему приходилось согласовывать с Москвой все более или менее важные назначения на партийные и государственные посты. Да еще поставлять в Советский Союз товары по сильно заниженным ценам. Димитров решил, по крайней мере, существенно ослабить накинутую на него удавку. Он попытался осуществить идею конфедерации стран «народной демократии» с включением Греции, объявил об этом журналистам и получил поддержку своего заместителя по правительству Трайчо Костова. Такого самоуправства
Сталин потерпеть не мог. Он заставил Дмитрова униженно каяться. Но тот не успокоился и сделал попытку заключить союз с Югославией, для чего в августе 1947 г. тайно посетил Белград, обещав лидеру этой страны – Тито уступить часть болгарской территории. Сталин возмутился. Вызвав к себе Димитрова и посланца Тито – Карделя, он исступленно орал в своем кабинете на болгарского лидера: «Вы зарвались, как комсомолец!.. Нечего удивлять своими дурацкими заявлениями весь мир!». Снова Димитрову пришлось каяться, что-то бормоча о своей недальновидности. В июле 1948 г. Димитров подвергся ожесточенной травле на пленуме ЦК своей собственной партии, получившей соответствующую директиву из Москвы, после чего слег с сердечным приступом. А Костов был брошен в застенок службы безопасности и в декабре 1948 г. умер от побоев.
Покаяния Димитрова в советской печати не освещались: его слава была слишком велика. Но от политики он был отстранен и в феврале 1949 г. отправлен на лечение в санаторий в Барвихе под Москвой, где умер в июле того же года.
Как и Ленин, Димитров был долго лишен погребения: для него в Софии был выстроен мавзолей. В освободившейся от коммунизма Болгарии ни от мавзолея, ни от почитания Димитрова не осталось и следа.
«Потеря» Югославии для советского блока и растущая активность США после объявления «плана Маршалла» вынудили Сталина отказаться от амбициозных планов на юге Европы. Греческие коммунисты остались без советской помощи и проиграли гражданскую войну с правительственной армией. В апреле 1948 г. итальянские коммунисты проиграли парламентские выборы, но воздержались, с согласия Сталина, от вооруженного восстания.
В 1947 г. США, Великобритания и Франция взяли курс на отделение своих зон оккупации в Германии от советской зоны. Они начали, с опорой на все антикоммунистические силы от бывших нацистов до социал-демократов, строить демократическую Западную Германию – со своим правительством и валютой. В ответ Сталин решил использовать самую уязвимую точку в позициях западных держав – блокировать Западный Берлин. По соглашениям Потсдамской конференции, Берлин должен был быть столицей единой Германии, и поэтому три западные державы имели там свои оккупационные зоны. С точки зрения Сталина, поскольку западные державы решили создать «сепаратную» Западную Германию, они теряли право находиться в Берлине.
В 1948 г. Сталин вызвал первый берлинский кризис, известный на Западе как блокада Берлина. Поводом послужила денежная реформа в западных зонах оккупации. Замена обесцененной рейхсмарки новой немецкой маркой на всей территории Германии готовилась еще с 1946 г., но западные державы не могли договориться с советской стороной, желавшей самой печатать новые деньги в своей оккупационной зоне. Это грозило возобновлением инфляции, и Запад на это пойти не мог. Он создал Банк немецких земель, который 18 июня 1948 г. ввел новую валюту только в западных зонах. О положении в западных секторах Берлина продолжались переговоры с советской стороной, но безуспешно. Тогда новая немецкая марка была введена и там. В ответ советские оккупационные власти по указанию из Москвы 25 июня 1948 г. перекрыли какой-либо подвоз товаров в западные сектора города по улицам, по железной дороге и по водным путям. Сталин как бы ставил ультиматум Западу и делал два миллиона берлинцев советскими заложниками. Американский военный губернатор в Германии генерал Лусиус Клей обратился к командующему военно-воздушными силами США в Европе генералу Кертису ЛеМею, и на следующий день 80 тонн продуктов были доставлены в Берлин по воздуху. Воздушный мост был одобрен президентом Трумэном и быстро совершенствовался, поставки были доведены до 8000 тонн грузов в день, включая уголь и бензин. На каждом из трех западноберлинских аэродромов каждые 3 минуты садился самолет ВВС Великобритании или США. Двухмиллионный город почти 11 месяцев снабжался только по воздуху. Западные берлинцы ответили на советскую блокаду массовой поддержкой некоммунистических партий и движением солидарности с западными союзниками.
Так же как и два года назад в Турции и Иране, сталинская политика ультиматумов и силы потерпела провал. 12 мая 1949 г. советские власти сняли блокаду Западного Берлина и признали право западных держав держать свои войска в Западном Берлине. Горожане праздновали это событие как победу американцев и свою собственную, одержанную без единого выстрела, хотя 48 летчиков, осуществлявших воздушный мост, погибло от несчастных случаев. Западный Берлин, во главе с его мэром Эрнстом Рейтером стал «островом свободы» в советском море. Здесь был открыт Свободный университет, здесь проходили «Конгрессы за свободу культуры» и другие антикоммунистические мероприятия, отсюда вещало радио РИАС (Радио в американском секторе) хорошо слышное в советской зоне, сюда бежали те, кто не желал жить под советской властью. И советские власти уже во время блокады стали отделять свой сектор от западных секторов – разделили городскую администрацию (первым делом полицию), отказались участвовать в общегородских выборах.