на доллары, Рита с удивлением обнаружила, что он стоит в два раза дороже, чем в Америке! Она просмотрела цены блузок, свитеров и платьев. Все стоило примерно как в Америке. «Как они могут тут что-то покупать, если цены выше наших, а зарплаты раз в двадцать меньше! Как они умудряются выживать?» – искренне удивилась она.
– Ну, как поиски? Нравится что-нибудь? – поинтересовалась Рита.
– Да все дорогущее. Может на рынке что купим? Там дешевле.
– На рынке совсем дерьмо. Купим здесь.
Подошли к отделу бытовой техники. Алла стала разглядывать всевозможные кухонные машины. И вдруг она замерла перед какой-то круглой штуковиной, размером с большую сковородку, только совершенно плоскую. Рита подошла поближе.
– Что это? – спросила она.
– Я такое по телевизору видела. Эта блинница, блины делать. Вот сюда тесто нальешь, палочкой разравняешь и тебе машина блин испечет! У нас в кафе такие есть, я покажу.
На Риту, не любившую готовить, блинница не произвела впечатления, она отошла к другой полке и стала сравнивать товары с американскими. Алла же не выпускала из рук чудо-машину.
– Ах, если бы у меня была такая блинница, я бы вам с папочкой каждое утро блины делала. Да и вечером можно. Их же можно и творогом, и картошечкой начинить. А так на сковородке блины пригорают.
Рита слушала ее, не вникая особо в суть. Мачеха продолжала:
– Пенсию получу, куплю себе. Правда, она почти всю мою пенсию стоит, но уж очень полезная вещь.
Теперь Рита сообразила, что мачехе очень хочется заполучить блинницу.
– Хорошо, бери ее, раз она так необходима в хозяйстве. Может еще что надо?
– Ой, спасибо, Риточка! Я так ее хотела. Это самый лучший подарок!
– Какой же это подарок? Это для хозяйства, а подарок мы еще выберем.
Выбрали они и подарок: шерстяной светло-фиолетовый свитер, который она собиралась носить с новыми жемчужными бусами.
Вечером Рита пошла в гости к своей закадычной школьной подружке Але Новиковой. Она жила в центре Увала. Рита пошла по знакомой лесной тропинке, по которой несколько лет ходила от ипподрома до школы, но оказалось, что она упиралась теперь в большой каменный забор, за которым возвышался особняк с резным балконом. «Новые русские на природе обосновались», – поняла она. Пришлось идти в обход дома. Она вышла на дорогу и обомлела. Перемены были большие и не в лучшую сторону. Трактовая улица, некогда одна из центральных, по которой еще до революции возили заключенных на каторгу в Сибирь, теперь превратилась в чисто деревенскую захламленную улочку с огромными лужами посередине, заросшими травой в человеческий рост обочинами. На ней валялись кости, расплющенные жестяные банки, вросшие в землю пластиковые пакеты. И над всем этим возвышались подвесные почему-то покрашенные в желтый цвет трубы, видимо газовые, которые спускались к каждому дому и уходили внутрь. Кое-где в пыли копошились куры. «Боже мой! Как же это случилось? Как наш уютный и чистый поселок превратился в такую запущенную деревню?» – недоумевала она. Раньше здесь был интернат, потом его закрыли, а на его территории расположилось высшее военно-политическое авиационное училище. Командование следило за дорогами и чистотой в поселке. Потом после перестройки политработники стали не нужны, училище закрыли, а на его базе разместилось училище ФСБ. Тоже организация солидная, но почему-то не проявившая интереса к поселку, где они базировались. Среди небольших стандартных домиков тут и там возвышались особняки новых русских. Рита с трудом нашла знакомую улицу. К дому Али тоже пришлось подходить с другой стороны. Несмотря на договоренность, калитка была закрыта. Рита постучала, ответа не последовало. Тогда она стала под окно и закричала:
– Аля, Алечка, я пришла.
Снова тишина. Рита подошла к калитке и стала стучать ногой так, что доски затряслись. Теперь на крыльце появилась женщина в легком домашнем халате.
– Риточка! Как я рада тебя видеть!
Она бегом побежала к калитке и широко распахнула ее перед подругой. Они обнялись и стали рассматривать друг друга.
– Ну, Щербацкая, ты совсем не изменилась! А я вон…
И она сделала рукой полукруг, как бы очерчивая свое большое тело.
– Ты выглядишь замечательно! Тебе полнота идет, – успокоила ее Рита.
– Ой. Да чё ж мы стоим, – спохватилась Аля. – Проходи в дом.
Она провела Риту в зал. Там все было так же, как 12 лет назад, когда Рита приезжала из Казахстана перед отлетом в Америку: раскладная софа, на которой спали Аля с мужем Юрой, два кресла, непременная стенка с хрусталем, и как принято у русских, обеденный стол со стульями. Не было только швейной машинка, которая раньше стояла в углу у окна.
– Все по-прежнему, – проговорила Рита, оглядывая комнату. – Только машинки нет. Что, перестала шить?
– Да нет, шью, все копейка в мой карман капает. Я ее в спальню перенесла. Это раньше, когда Наташа и Дима с семьями жили в двух других комнатах, у нас с Юрой не было спальни, в зале и спали, здесь же и шила. А теперь Наташа с сыном в Сочи уехали, комната освободилась, вот я их комнату себе спальню и рабочий кабинет сделала. А это теперь настоящий зал. Пойдем на кухню, там уютней. Я ужин приготовила, водочки под селедочку выпьем.
– А пойдем! – легко согласилась Рита.
Аля за давностью лет забыла, что Рита не пьет водку. Вина не было, поэтому разбавили водку малиновым компотом. Получилось что-то вроде красного полусладкого вина.
И повели подруги задушевные разговоры под рюмочку.
– Как Юра-то умер? Ты писала, что рак. Захватить вовремя не успели? – спросила Рита.
– Да уж пять лет прошло, а я все не верю, что он больше никогда не войдет в дом и не спросит: «Алюшка, что у нас на ужин?» Такая семья была большая да дружная, все друг друга любили, а теперь…
Она махнула рукой, налила еще в рюмки и сказала:
– Давай не чокаясь помянем моего любимого мужа.
Женщины выпили. Аля продолжила свой рассказ:
– Он и не болел почти. Быстро все случилось. Вдруг похудел сильно. Ты же знаешь, он никогда даже полным не был, а тут совсем как кощей стал. Еле уговорила в больницу сходить. Пошел, а его сразу в онкологию на проверку отправили. Рак легких был. Саркома. За два месяца сгорел. От курения врачи сказали.
– Да, помню, он всегда с сигаретой был. Одну докурит, вторую от нее поджигает, – подтвердила Рита.
– Я не верила, что он умирает, все планы строила, как его после больницы выхаживать буду. А он понимал, что умирает. Помню, сидела возле него за день до смерти. Он взял мою руку, гладит