1-ая конная дивизия, выступив в 6 часов утра на местечко Самсоново для содействия нашей пехоте, встретила в шести верстах к северу от Черненьки пехоту противника, обходившую левый фланг 13-ой дивизии, опрокинула ее и к вечеру заняла окраину Ключевой балки на первом фланге Каховской позиции.
Длившийся весь день бой закончился новой неудачей, причем наши части вновь понесли большие потери; противник оказывал отчаянное сопротивление. Особенно упорно дрались латыши. Противник беспрерывно вел работы по укреплению своей позиции.
За эти дни красные успели сосредоточить на Каховском плацдарме сильную группу пехоты: Латышскую, 51-ую (только что прибывшую с западного фронта) и 52-ую стрелковые дивизии и 6 четырехорудийных батарей. В районе Корсунского монастыря противник окончательно был разгромлен частями 34-ой, 2-ой Донской казачьей и 2-ой конной дивизий. Одновременно два батальона 34-ой дивизии при поддержке казаков заняли «Казачьи лагери» и Алешки, захватив 1 200 пленных и 3 орудия.
Генерал Слащев вновь телеграфировал, прося разрешения задержать конницу, докладывая, что считать возможным, в виду окончательного разгрома противника в районе Корсунского монастыря и Алешек, усилить части 13-ой дивизии 2-ой бригадой этой дивизии, 136-м полком и тремя батареями и что при этих условиях уверен в успехе. Хотя и неохотно, я все же дал ему согласие, вновь подтвердив необходимость беречь конницу. Поздно ночью я выехал в Мелитополь, куда прибыл в 9 часов утра.
На фронте 1-го корпуса противник, видимо, начал выдыхаться. Атаки его заметно слабели. С утра 1-го августа на большей части фронта наступило затишье. Генерал Кутепов бодро смотрел в будущее.
В тот же день я вернулся в Джанкой, где нашел телеграмму А.В. Кривошеева о состоявшемся признании Францией правительства юга России де-факто. Вечером была получена телеграмма об удачной высадке нашего Кубанского отряда в район поселка Ахтарского.
Несмотря на то, что молва о десанте на Кубань, вследствие нескромности кубанских правителей, конечно, дошла и до противника, красному командованию пункт высадки оставался неизвестным и высадку удалось произвести без потерь.
В ночь на второе августа я въехал в Севастополь. К 4 часам 1-го августа перегруппировка частей на фронте 2-го корпуса закончилась. Однако, и в этот день, и на следующий наши атаки успеха не имели. Наши части опять понесли жестокие потери.
Вечером 2-го августа генерал Слащев телеграфировал мне в Севастополь, что от повторения атак на укрепленную позицию противника вынужден отказаться и просил разрешения отвести свои части на линию Каменный Колодезь – Черненька. Я ответил согласием, приказав одновременно отвести конные части генерала Барбовича в район Дмитриевка – Антоновка в мой резерв. Вместе с тем я приказал указать генералу Слащеву на неудовольствие мое его действиями.
Удержание противником Каховского тет-де-пона приковывало к этому участку значительную часть наших сил, создавало угрозу нашему левому флангу в наиболее чувствительном для нас Перекопском направлении. Однако, решительного успеха противник не достиг. Северная Таврия оставалась в наших руках и выделенные из состава армии части десантного отряда беспрепятственно выполнили первую часть своей задачи, закончив высадку и быстро продвигаясь в глубь Кубани.
С развитием операций на Кубани я решил перенести ставку в Севастополь, объединив командование 1-ми 2-м корпусами на северном участке фронта в руках генерала Кутепова.
Генерал Кутепов был начальник хорошо разбирающийся в обстановке, большой воинской доблести, совершенно исключительного упорства в достижении поставленных целей, умевший близко подойти к офицерам и солдатам, прекрасный воспитатель войск.
10-го августа Мильеран письмом на имя г. Базили, советника нашего посольства в Париже, уведомил о признании правительства юга России де-факто.
«Париж, 20 августа 1920 г.
Господин Поверенный в делах,
Письмом от 8-го августа Вы запросили меня, не признаю ли я своевременным, принимая во внимание с одной стороны укрепление положения правительства и военные успехи генерала Врангеля, а с другой заверения, изложенные в Вашем письме от 3-го августа, дать ход данным мною Вам декларациям касательно признания де-факто правительства юга России.
Вы мне также указывали на интерес, который имело бы присутствие в Севастополе дипломатического представителя, который, благодаря своему личному престижу, мог бы оказать значительное моральное воздействие.
Имею честь уведомить Вас, что правительство Республики решило признать де-факто правительство юга России и отправить в Севастополь дипломатического представителя, согласно Вашему предложению. О таковом решении я ставлю в известность правительства союзных держав.
Добавляю, что я не вижу препятствий к тому, чтобы это важное решение было бы опубликовано возможно широко.
Примите, господин Поверенный в делах, уверения в совершенном моем уважении.
Мильеран.
Господину Базили.
Российскому Поверенному в Делах.»
О чем Базили немедленно телеграфировал Струве.
Одновременно последнему телеграфировал и Гирс:
«В виду срочной необходимости выступить в связи с фактическим признанием генерала Врангеля, я сделал в местной печати сообщение о программе и целях южно русского правительства, составленное на основании Ваших заявлений союзникам и общих деклараций правительства».
Сообщение Гирса сводилось к следующему:
– «Правительство юга России, обладающее полнотой власти и являющееся носителем русской национальной идеи, верное союзам и симпатиям России в полном единении с русским демократическим и патриотическим движением, кладет в основу своей политики, согласно своим декларациям, следующие начала: 1) в отношении будущего государственного строя России – главной целью, преследуемой правительством юга России, является предоставление народу возможности определить формы правления России путем свободного изъявления своей воли; 2) равенство гражданских и политических прав и личная неприкосновенность всех русских граждан, без различия происхождения и религии; 3) предоставление в полную собственность земли обрабатывающим ее крестьянам, как законное освящение захвата земли, совершенное крестьянами в течении революции; 4) защита интересов рабочего класса и его профессиональных организаций; 5) в том, что касается государственных образований, создавшихся на территории России, правительство юга России, в духе взаимного доверия и сотрудничества с ними, будет преследовать объединение различных частей России в одну широкую федерацию, основанную на свободном соглашении, – объединение, которое явится естественным результатом общности интересов, прежде всего общих экономических нужд; 6) в отношении народного хозяйства – восстановление производительных сил России на основах, общих всем современным демократиям, предоставляющих широкое место личной инициативе; 7) формальное признание международных обязательств, заключенных предыдущими правительствами России по отношению к иностранным державам; 8) выполнение обязательств по уплате долгов России – реальной гарантией коего является осуществление программы восстановления народного хозяйства».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});