— Пошли, — сказала Верка мужику.
Они поднялись и побрели к выходу из морга.
Люди расступились, лица их были внимательными и сосредоточенными.
Верка взглянула на мужика. Он был весь черный, даже волосы обгорели, и одежда — в клочья.
«Значит, и я такая же!»
— Как ты догадалась? — спросил мужик. Губы ему плохо повиновались.
— Я увидела в окне, — сказала Верка.
И в самом деле, их спасло то, что за секунду или несколько секунд до взрыва она увидела, что в низкое окно заглядывает детеныш. Он поднял руку, чтобы бросить гранату или что-то вроде гранаты.
Тогда объяснять было некогда. Верка поняла, что он сейчас это кинет!
— Кого увидела? — спросил усатый и закашлялся. Сзади громко трещало пламя.
— Кого? — переспросила Верка. — Одного ребеночка.
По высокой траве от лечебного корпуса к ним бежала Елена Борисовна.
— Господи! — кричала она. — Что случилось? Ну зачем ты туда пошла?
Будто Верка была виновата во взрыве.
Олега Владиславовича не было. Так и не пришел к воротам. Почему? Катастрофа какая-то! Ведь неизвестно, что делать, что можно говорить, а о чем лучше промолчать.
Верка чуть с ума не сошла. «Батюшки, я свихнулась! У меня крыша поехала!» Сказать это можно было лишь одному толстому очкарику по имени Олег Владиславович, хотя и он может притворяться. Все здесь притворяются.
Если у тебя крыша поехала или случилось психическое заболевание, бояться уже не стоит. Зачем бояться? Маленькие детеныши взрывают больницу, а в морге лежит девушка без внутренностей…
«Я ведь ребенок, правда? Мне хочется в куклы играть! Впрочем, я, наверное, преувеличиваю. В куклы мне играть не хочется, а хочется, чтобы кто-то умный и добрый купил мне компьютер, а еще лучше ноутбук, чтобы можно было в электричке играть…
Правда, в электричке у тебя этот ноутбук сразу же отберут — кто вступится за глупую пацанку?
О чем я только думаю? При чем тут ноутбук?»
Обняв Верку за плечи, Елена Борисовна повлекла ее за собой в приемный покой, там завела в душ, что-то спрашивала, но Верка плохо слышала. Она только кивала, соглашаясь.
В душе Елена заставила Верку раздеться. Тут и сестра Татьяна прибежала с пластырем и борной кислотой.
— Это газ взорвался? — спрашивала Елена Борисовна, будто хотела убедить Верку именно в этом.
Верка не отвечала. Ей было немного смешно — ну откуда в морге газ?
— Там баллон стоял, — догадалась Елена Борисовна. — Правда?
Только тут Верка смогла заговорить и сказала:
— Не знаю. Я не видела.
— Это было для тебя неожиданно?
— Неожиданно.
— Вот тут посмотрите, Елена Борисовна. Ее стеклом порезало, — сказала Татьяна. — Может, шовчик наложим?
— Обойдемся, — поспешила ответить Верка. — Только это не газовый баллон.
— Ты переволновалась, Верочка, — сказала Елена.
— Я видела.
— Таня, — сказала Елена, — там в шкафу халат Гуськовой висит. Она у нас маленькая.
— А носки я ей свои дам, — подхватила Татьяна. — У меня есть вязаные, на случай холодов.
Татьяна убежала — крепенькая, будто выточенная из пробки.
— Ты уже большая девочка, — сказала Елена Борисовна, — и не очень счастливый человек. Поэтому ты должна понять: вся история с погибшей женщиной, а особенно после взрыва — слишком сложна, чтобы в ней разобрался наш сельский детектив. Скорее всего, он тебе не поверит. В худшем случае заподозрит тебя в каких-то кознях. Но в любом случае к разгадке мы не приблизимся.
Верка кивала, не глядя на Елену. И не могла решить, говорить ли ей о детеныше с гранатой.
— У тебя есть с кем посоветоваться? — спросила Елена.
— Он почему-то не пришел, — сказала Верка. — Я его ждала, он у ворот обещал меня встретить.
— Я не спрашиваю, кто этот человек. Надеюсь, ты мне сама расскажешь… что сочтешь нужным.
Пришла Татьяна, в руке носки, через руку — белый халат.
— Я зайду к бабе Элле, — сказала Верка.
— А потом Ванечка отвезет тебя домой. На своей «восьмерке», — сказала Елена Борисовна.
— Ой, как здорово!
— Не ехать же тебе в электричке в одном халатике! — сказала Татьяна. — Конечно, подвезет!
Елена дошла с Веркой до палаты, чуть придерживая ее под локоть на всякий случай.
Глава 7
В бабиной палате царила паника.
Сама баба Элла сидела на кровати, свесив босые ноги, и громко требовала:
— Кто-нибудь, в конце концов, даст мне ответ: где моя внучка? Что вы с ней сделали?
Увидев Верку, баба Элла тон не сбавила.
— Я слышала ужасный взрыв! — заявила она. — Почему мне никто ничего не рассказывает?
— Да здесь она! — крикнула Клавдия Семеновна.
— Я здесь, бабушка! — поддержала ее Верка.
— Тебя что, ранило? — опомнилась баба Элла.
— Нет, я целая.
— А почему тогда в одном халате?
— У меня платье порвалось.
— Да ты что, с ума сошла? Ты понимаешь, что оно у тебя последнее? У меня нет денег тебе каждый день по новому платью покупать!
Бабушка входила в раж, будто залезла на высокую трибуну. Сейчас начнет кого-нибудь разоблачать.
Елена Борисовна, будто заранее знала, заглянула мимоходом, пробегая по коридору, и сказала:
— Девочка совершенно ни в чем не виновата!
— Да уж, разумеется! — откликнулась баба Элла. Она посмотрела на Верку, как Наполеон на блоху, и приказала: — Садись и смотри.
Верка села. Баба Элла протянула ей фотографию, небольшую, поляроидную. И зашипела, предупреждая: показ секретный!
Верка сразу узнала фотографию. Ее показывал милиционер, а потом, видно, забыл взять.
— И что? — спросила Верка.
— Неужто забыла?
— Я ее видела?
Верка сразу встревожилась, как заяц, который почуял волка, но еще не догадался, с какой стороны он идет.
— Папаню знаешь? Ну, Папаню?
— Еще бы не знать.
Баба говорила шепотом, чтобы не слышали соседки по палате. Правда, почти никого не было, а Клавдия Семеновна торчала у окна, смотрела на пожарную машину.
— Он же ее из Северодвинска привез! У лейтенанта увел! Это так судили, что его оттуда выселили, а может, и сам убежал. Точно не знаю, чужие дела меня не интересуют.
«Вот именно, — подумала Верка. — А что же тогда тебя интересует?»
— Как ее зовут? — спросила Верка.
У нее уже зародилось подозрение. Она же не дура, простите.
— Ее? У нас фотография должна дома быть. Она с Маринкой и этой, ну как ее… Устиновской! Три боевые подруги!
— Как? Ее? Зовут?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});