– Разумеется, но ведь мысли Чингачгука теперь далеки от всяких военных действий, и его, пожалуй, всего легче застигнуть врасплох. Но, во всяком случае, мы могли бы здесь услышать шум: крик и ругательства Гарри Непоседы в эту тихую ночь, без сомнения, раздавались бы по всему озеру.
– Да, сестрица, Генри Марч слишком резок в своих словах, – кротко заметила Хетти.
– Не в этом теперь дело, моя милая! Ирокезы не могли произвести нападения безо всякого шума, и прошел только час, как я оставила ковчег. Малейший звук мог бы достичь моих ушей. Что же заставило отца оставить нас на произвол судьбы?
– Может быть, он подумал, что мы спим в своей комнате, и спокойно воротился в «замок». Ведь не в первый раз ковчегу плавать по воде в ночное время.
– С этим легко согласиться, Хетти. Недавно подул южный ветер, и они, быть может…
Прежде чем Джудит окончила свою фразу, свет, подобно блеску молнии, мгновенно озарил воду и лес. Раздался ружейный выстрел, и горное эхо на восточном берегу повторило этот звук. Почти в ту же минуту раздался протяжный и мучительный крик, вырвавшийся, очевидно, из женской груди. Еще минута – и смолкло все, но эта могильная тишина сделалась на этот раз страшнее самого крика. Бедная Хетти закрыла лицо обеими руками, и дрожь пробежала по всему ее телу. Джудит, несмотря на свою природную неустрашимость, едва переводила дух.
– Крик женщины, болезненный, предсмертный крик! – воскликнула она. – Если ковчег снялся с якоря, ветер, без сомнения, погнал его на север, а ружейный выстрел и крик раздаются с мыса. Не случилось ли чего с Уа-та-Уа?
– Поспешим же к ней на помощь, Джудит, и чем скорее, тем лучше! На ковчеге одни только мужчины.
Медлить было нельзя, и Джудит сейчас же опустила весло в воду. По прямой линии до мыса было недалеко, а волнение, охватившее девушек, не позволяло им тратить драгоценные минуты на бесполезные предосторожности. Они гребли, не считаясь с опасностью, но индейцы не заметили их приближения. Вдруг сноп света, брызнувший из прогалин между кустами, ударил прямо в глаза Джудит. Ориентируясь на него, девушка подвела пирогу настолько близко к берегу, насколько это допускало благоразумие.
Взорам сестер открылось неожиданное лесное зрелище. На склоне холма собрались все обитатели лагеря. Человек шесть или семь держали в руках смолистые сосновые факелы, бросавшие мрачный свет на все происходившее под сводами леса. Прислонившись спиной к дереву, сидела молодая женщина. Ее поддерживал тот самый часовой, чья оплошность позволила Хетти убежать. Молодая ирокезка умирала, по ее голой груди струилась кровь. Острый специфический запах пороха еще чувствовался в сыром и душном ночном воздухе. Джудит с первого взгляда все разгадала. Ружейная вспышка мелькнула над водой невдалеке от мыса: стрелять могли либо с пироги, либо с ковчега, проплывавшего мимо. Должно быть, внимание стрелка привлекли неосторожные восклицания и смех, ибо вряд ли он мог видеть что-нибудь в темноте.
Вскоре голова жертвы поникла и подкошенное смертью тело склонилось в сторону. Затем погасли все факелы, кроме одного. Мертвое тело понесли в лагерь, и печальный кортеж, сопровождавший его, можно было разглядеть лишь при тусклом мерцании единственного светильника.
Джудит вздрогнула и тяжело вздохнула, снова погрузив весло в воду. Пирога бесшумно обогнула оконечность мыса. Сцена, которая только что поразила чувства девушки, и теперь преследовала ее воображение, казалась ей еще страшнее, даже чем агония и смерть несчастной ирокезки. При ярком свете факелов Джудит увидела статную фигуру Зверобоя, стоявшего возле умирающей с выражением сострадания и как бы некоторого стыда на лице. Впрочем, он не выказывал ни страха, ни растерянности, но по взглядам, устремленным на него со всех сторон, легко было догадаться, какие свирепые страхи бушевали в сердцах краснокожих. Казалось, пленник не замечал этих взглядов, но в памяти Джудит они запечатлелись неизгладимо.
Возле мыса девушки никого не встретили. Молчание и тьма, такие глубокие, как будто лесная тишина никогда не нарушалась и солнце никогда не светило над этой местностью, царили теперь над мысом, над сумрачными водами и даже на хмуром небе. Итак, ничего не оставалось делать, надо было думать только о собственной безопасности, а безопасность можно было найти только на самой середине озера. Отплыв туда на веслах, Джудит позволила пироге медленно дрейфовать по направлению к северу, и, поскольку это было возможно в их положении и в их состоянии духа, сестры предались отдыху.
Глава XIX
Проклятье! С оружием встать у входа! Все погибло, Коль страшный звон не смолкнет. Офицер Напутал что-то или вдруг наткнулся На гнусную засаду. Эй, Ансельмо, Бери твой взвод и – прямиком на башню. Всем остальным со мною быть.
Байрон. Марино ФальериДжудит угадала, каким образом могла быть убита молодая индианка. Старик Хаттер и Генри Марч проснулись спустя несколько минут после того, как она отправилась из ковчега за своей сестрой. Чингачгук сообщил все подробности относительно индейского лагеря и объяснил, почему не было на ковчеге обеих дочерей. Но он ничуть не встревожился: старшая дочь была рассудительна, а младшая уже однажды побывала у дикарей, и они не причинили ей вреда. Да и долгая привычка ко всякого рода опасностям успела притупить его чувства. Как видно, старика не очень огорчало, что Зверобой попал в плен. Ибо, хотя он отлично понимал, какую помощь оказал бы ему молодой охотник, если бы пришлось обороняться от индейцев, различие во взглядах не могло вызвать между обоими мужчинами особенной симпатии. Он бы очень обрадовался, узнав раньше о местонахождении лагеря, но теперь гуронов встревожил побег Уа-та-Уа и высадка на берег была связана со слишком большим риском. Волей-неволей пришлось Тому Хаттеру отказаться на эту ночь от жестоких замыслов, внушенных пребыванием в плену и корыстолюбием. В таком настроении он уселся на носу баржи. Вскоре к нему подошел Непоседа, предоставив всю корму в полное распоряжение Змея и Уа-та-Уа.
– Зверобой, черт побери, глупее всякого ребенка, – заворчал старик. – Он забрался один-одинешенек к этим дикарям и попал в их западню, как лань. Не на кого жаловаться, если он своей шкурой поплатится за эту бессмысленную дерзость.
– Вот так-то всегда и бывает на свете, старина Том, – отвечал Гарри. – Каждый обязан платить свои долги и отвечать за свои грехи. Странно, однако, что такой ловкий и проворный малый попался в западню, как глупая крыса. До сих пор, признаюсь, я был лучшего мнения об его уме. Что же делать? Надо быть снисходительным к невежеству новичка. А куда запропастились твои дочери, старичина? Я обегал весь ковчег и не нашел ни одной.