Гилвин облегченно вздохнул. Призрак у него в голове сделал то же самое. Он был рад, что альбинос рядом и по-прежнему невидим. Пока солдаты вели его наверх по лестнице, юноша старался сконцентрироваться, чтобы уловить слабое мерцание. Это ему не удавалось, но он надеялся, что товарищ где-то неподалеку. Поднявшись, Акила, пошатываясь, направился в следующий зал поистине сказочного вида. Стены были украшены полированными зеркалами и золотыми подсвечниками; в каждом горела единственная свеча. Гилвин готовился к разговору, и множество мыслей роились в сознании. Он все еще не знал точно, как начать беседу с королем — ведь никакого послания от Миникин у него не было. Но если бы ему удалось продержаться хоть несколько минут — возможно, он сумел бы подобрать ключ к душе безумного монарха.
Перед ними внезапно открылись огромные апартаменты с высоким сводчатым потолком и серебристо-белыми стенами. Мебель здесь была исключительной красоты и богатства, из полированного дерева, пол выложен мозаичной плиткой в виде огненных сполохов, распространяющихся от центра к углам. Повсюду лежали роскошные джадорийские подушки, приглашая к отдыху.
Через окна в зал вливался лунный свет, отражаясь в многочисленных зеркалах. Поистине королевское место, но Акила уже успел осквернить его. Зеркала были испачканы. Всюду стояли полупустые графины с вином. Собственный плащ Акилы был бесцеремонно сброшен на пол при входе. Следы от ботинок сделали его похожим на половую тряпку. Акила доплелся до высокого кресла у окна и неловко плюхнулся туда. Рядом с креслом находилось возвышение с графином красного вина и грязным, захватанным стаканом. Король взял стакан и наполнил его утешающей влагой. Он сделал большой глоток и замахал руками, изгоняя солдат из помещения.
— Оставьте меня с парнем, — приказал он.
Один из солдат вежливо улыбнулся:
— Стоит ли, милорд? Мы бы остались и защитили вас.
— Защитили от чего? — спросил Акила, указывая пальцем на Гилвина. — От него, что ли? Он же калека!
— Да, милорд, но…
— Ох, заткнитесь и ступайте прочь, — заплетающимся языком выкрикнул Акила. — Томз, сядь рядом со мной.
Солдаты вышли, и Гилвин робко вошел в зал. Красные глаза Акилы изучали его, ничем не выдавая намерений обладателя. Гилвину было интересно, отчего король так охотно остался с ним наедине. Ясное дело, он совершенно безумен. Даже слепой догадался бы, только увидев эту комнату. Напротив кресла Акилы стояла длинная кушетка. Он указал на нее юноше, попивая, меж тем, вино.
— Сядь туда, парень, — скомандовал король.
Гилвин подчинился, опускаясь на мягкие зеленые шелка. Прежде, когда он еще беседовал с Призраком, у него вырисовалась некая схема. Теперь же настал момент проверить это на практике. Он с ужасом думал, не исчез ли Призрак, но сейчас, из-за беспокойства, не мог разглядеть искорки.
— Ты привез какое-то послание, — начал король. — Говори же.
Гилвин замешкался.
— Милорд почтил меня своей аудиенцией. Я недостоин этой чести.
Король зевнул. Он выглядел жутко усталым.
«Нет, не то, — подумал Гилвин. — Слишком патетично. Нужно говорить, как с маленьким мальчиком».
— Милорд, моя весть из Гримхольда такова, — продолжал он. — Они вам не враги. Они просто люди, вроде меня, те, кому вы когда-то хотели помочь, — он протянул королю свою увечную руку. — Вы правы, милорд, я не могу причинить вам вреда. И никто из народа Гримхольда тоже не может. И не хотят. Они просто хотят жить в мире, чтобы их никто не трогал.
Ну вот, он и сказал это. Он наблюдал за реакцией Акилы. К его удивлению, король издал сдавленный смешок.
— Ты привел те же аргументы, что и Лукьен, юный Томз. Это меня не впечатляет. И если это все, что ты хочешь сказать, можешь присоединиться к своему дружку-предателю в подвале.
Гилвин почувствовал панику.
— Нет, милорд, послушайте меня…
— Ты ничего нового мне не сказал, — перебил Акила. — Просто пришел просить за Лукьена, — он поставил стакан с тяжелым вздохом. — О Небо, всегда все за него просят! У него есть способ завоевывать сердца… — король закрыл глаза. — Не говори мне, какой он хороший человек, Гилвин Томз. Не говори, что у него доброе сердце и что он сожалеет. Он убил мою жену.
— Я знаю, — ответил Гилвин. — Я вовсе и не утверждаю, что он невиновен. Он причинил вам вред, милорд. Но ведь вы способны на прощение, — Гилвин улыбнулся. — Я знаю это. Что бы еще заставило вас беседовать со мной?
— Это меня забавляет, — сказал король.
— Нет. Вы хотите со мной беседовать. Я рисковал, придя сюда, ради вашей веры в Лукьена. И потому, что Фиггис говорил мне, какой вы особенный человек. И — пожалуйста — вы разговариваете со мной, вместо того, чтобы послать меня в темницу, — Гилвин наклонился вперед, дабы усилить впечатление. — Вы все еще Акила Добрый.
Акила горько рассмеялся.
— Акила-Пьяница, ты хотел сказать. Акила-Убийца. Вот как меня называют, и ты это знаешь. Даже мои люди. Они не подозревают, что я это слышу.
— Значит, они ошибаются насчет вас, милорд. Они не знают, каким вы были.
— А ты знаешь? — спросил Акила. — Хм. Юношеская вера. Прекрасно, но бесполезно.
— Я знаю, каким вы были, милорд, — воскликнул Гилвин. Он усиливал впечатление, стараясь не переборщить, дабы не вспугнуть безумца. — Знаю, что вы любили книги, любили знания, любили Кассандру больше всего на свете.
Лицо Акилы стало печальным.
— Да. Любил.
— И еще вы любили Лукьена.
И снова Гилвин наблюдал за реакцией. Время словно остановилось. По печальному лицу Акилы прошла судорога. Он не мог говорить. Слезы подступили к глазам. Гилвин ухватился за этот шанс. Он поднялся с кушетки и упал на одно колено перед королем.
— Милорд, — мягко сказал он. — У меня действительно есть для вас послание.
Акила с надеждой смотрел на него налитыми кровью глазами.
— Правда? Так скажи же мне.
— Вот оно, — Гилвин снова протянул руку королю. Король смотрел, не понимая.
— Твоя рука? И что это такое?
— Рука и нога, которые выглядят так с моего рождения, — сказал Гилвин. — В другом месте я был бы отщепенцем. Когда умерла моя мать, некому было позаботиться обо мне. Я был бы нищим.
Акила медленно начал понимать. С пьяной улыбкой он произнес:
— Но ты не нищий.
— Нет. Потому что мне было куда пойти. Это место построили вы, милорд. Мать рассказывала мне, как вы увидели меня в первый раз. Помните, милорд?
— Да, — мягко произнес Акила. Его разум словно совершил путешествие на много лет назад. — Помню…
— Вы сказали моей матери…
— Я сказал ей, что для тебя всегда будет место в Лайонкипе, — говоря это, Акила не смотрел на Гилвина. Его взгляд был устремлен в пространство. — Сказал, что я строю новую Лиирию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});