— Мужчины — это одно, женщины — другое. Совмести, и получишь совершенно новый вкус. Как «Орео». Как чай с арахисовым маслом. Как пирог с изюмом под соусом из соплей. Покажите мне мужчину и женщину, и я покажу вам Удивительное социальное образование… нет, не рабство, называется оно семья. Но я повторяюсь. Ай-ай-ай! — Джо постучал себя по голове. Выкатил глаза. Да так, что они наполовину вылезли из орбит
(как он это делает)
и Сюзанне пришлось схватиться за живот, который уже начал болеть, так она смеялась. И в висках начало стучать. Стучала боль, но хорошая боль.
— В семье необходимы муж и жена. Да! Сверьтесь со словарем Уэбстера! А вот если на одного мужа или жену больше, то это уже бигамия. Разумеется, есть еще и моногамия. Вот так!
Если бы Роланд смеялся еще сильнее, подумала Сюзанна, он бы сполз с дивана в лужицу разлитого кофе.
— Есть еще и развод, латинский термин, означающий «вырвать половые органы мужчины через его бумажник».
Но я говорил о Кливленде, помните? Вы знаете, с чего начался Кливленд. Горстка людей в Нью-Йорке сошлась на следующем: «Слушайте, преступность и бедность это хорошо, но здесь определенно не хватает холода. Пойдемте на запад».
Смех, как потом отметила Сюзанна, что ураган: достигнув определенного уровня, он выходит в режим самоподпитывания и самоподдерживания. Ты смеешься не потому, что шутки забавные, но потому, что забавным становится твое состояние. И Джо Коллинз перевел их в это состояние своей следующей репризой.
— Эй, помните начальную школу, где вам говорили, что в случае пожара вы должны выстроиться рядком, самые маленькие — впереди, самые высокие — сзади? И какая в этом логика? Неужто высокие люди горят медленнее?
Сюзанна завизжала от смеха и ладонью хлопнула себя по лицу. Удар этот вызвал такую резкую, сильную и неожиданную боль, что она мгновенно вышибла из Сюзанны весь смех. Болячка под нижней губой в последнее время только росла, надуваясь изнутри, но последние два или три дня не кровоточила. А тут ее рука, непроизвольно ударив по лицу, содрала черно-красную корочку, которая покрывала язву. И кровь из нее не просто потекла — хлынула потоком.
Поначалу Сюзанна даже не поняла, что произошло. Знала только одно: не столь уж сильную она ответила себе затрещину, чтобы вызвать такую боль. И Джо тоже, похоже, не заметил никаких изменений (глаза его практически закрылись), точно не заметил, потому что продолжал строчить, как пулемет: «Слушайте, а как насчет рыбного ресторана в „Морском мире“? Я уже съел половину фишбургера, когда задался вопросом, а не ем ли я плохого ученика? Вот так! Кстати о рыбе…»
Ыш тревожно гавкнул.
Сюзанна почувствовала влажное тепло, текущее по шее и на плечо.
— Остановись, Джо, — Роланд едва дышал. Ослабел донельзя. От смеха, предположила Сюзанна. Но как же болела половина лица и…
Джо открыл глаза, недовольный тем, что его прервали.
— Что? Господи Иисусе, вы этого хотели, и я лишь делал то, чего вам хотелось.
— Сюзанна поранилась, — стрелок поднялся и пристально смотрел на нее, смех уступил место тревоге.
— Я не поранилась, Роланд. Просто от избытка чувств ударила себя по голове чуть сильнее, чем… — тут она посмотрела на руку и ужаснулась, увидев, что на ней красная перчатка.
9
Ыш снова гавкнул. Роланд схватил салфетку, которая лежала рядом с перевернувшейся чашкой. Один конец стал коричневым и мокрым от кофе, второй остался белым и сухим. Роланд приложил салфетку к открывшейся язве, из которой по-прежнему хлестала кровь, и Сюзанну передернуло от боли, глаза наполнились слезами.
— Нет, позволь мне сначала остановить кровотечение, — пробормотал Роланд, осторожно запустив вторую руку в кудряшки на затылке. — Не дергайся, — и ради него она застыла.
Сквозь застилавшие глаза слезы Сюзанна видела, что Джо по-прежнему зол из-за того, что его выступление столь резко (не говоря уже о том, что кровь наверняка что-то запачкала) прервали. И, пожалуй, не винила его за это. Он действительно выкладывался по полной, а она потеряла контроль над собой и все испортила. Боль стихала, и теперь Сюзанна не находила себе места от стыда. Такое с ней уже однажды случалось, в школе, когда на уроке физкультуры у нее начались месячные, и тоненькая струйка крови побежала по бедру, на глазах у всего мира. Во всяком случае, той его части, что училась с ней в одном классе. Некоторые девчонки начали скандировать: «Заткни ее!» — словно некстати начавшиеся месячные — самая удачная шутка.
С воспоминаниями смешался страх, связанный с язвой. А вдруг это все-таки рак? Прежде ей всегда удавалось вышибить эту мысль из головы до того, как она успевала полностью оформиться. На этот раз не смогла. Что, если она подцепила рак во время их похода по Плохим землям?
Желудок скрутило узлом, потом он двинулся к горлу. Ей удалось удержать отменный обед на месте, но, возможно, это был лишь временный успех.
Внезапно ей захотелось побыть одной, она поняла, что должна побыть одна. Если уж она собиралась проблеваться, не было у нее желания расставаться с содержимым желудка на глазах Роланда и этого незнакомца. А если бы и удалось сдержать рвотный рефлекс, ей требовалось время, что взять себя в руки. Порыв ветра, достаточно сильный, чтобы сотрясти весь дом, промчался мимо, словно хот-эндж на полном ходу. Лампы мигнули, желудок вновь скрутило при виде качнувшихся на стенах теней.
— Мне надо пойти… в ванную… — выдавила она из себя. На мгновение мир пошел кругом, но тут же остановился. В камине рвануло какое-то полено, выбросив в трубу столб алых искр.
— Вы уверены? — спросил Джо. Он более не злился (если злился раньше), но с сомнением смотрел на нее.
— Пусть идет, — сказал Роланд. — Думаю, ей нужно немного успокоиться.
Сюзанна уже собралась благодарно ему улыбнуться, но движение губ отозвалось болью в язве, из которой вновь пошла кровь. Она не могла сказать, что еще изменится для нее в ближайшем будущем благодаря этой чертовой, не желающей заживать болячке, но точно знала, что шуток она наслушалась. Потому что, если б продолжила смеяться, ей потребовалось бы переливание крови.
— Я скоро вернусь, — пообещала она. — А вы, мальчики, пока присядьте за стол и поешьте пудинг за мое здоровье, — сама мысль о еде вызывала тошноту, но что еще она могла сказать.
— Перед пудингом я могу и не устоять, — ответил ей Роланд. — Если у тебя вдруг закружится голова, позови меня.
— Обязательно, — пообещала Сюзанна. — Спасибо, Роланд.
10
Хотя Джо Коллинз жил один, в ванной чувствовалась женская рука. Сюзанна отметила это, когда воспользовалась ею в первый раз. Розовые обои с зелеными листочками и… естественно, дикими розами. Вполне современный унитаз, за исключением сидения, деревянного, не пластикового. Джо вырезал его сам? Сюзанна не думала, что такое невозможно, но, с тем же успехом, его мог принести робот, отрыв в каких-то загашниках. Запинающийся Карл? Так Джо называл робота? Нет, Билл. Запинающийся Билл.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});