— А как ты считаешь, что случится? — спросил Акайн.
— Станция будет разрушена.
— Скоро?
— Я не знаю, — сказал Тев. — Кое-какие результаты моей работы здесь подтверждают, что пространство в этой области космоса уже сильно повреждено, а наше присутствие, возможно, только усугубляет положение.
— Как это?
— Космические корабли приходят и уходят. Они производят определенное сотрясение, хотя в обычных ситуациях это и не имеет никакого значения. Кроме того, есть еще один эксперимент, который воздействует на пространство, подобно корням, разрушающим известняковый слой. — Тев слабо улыбнулся. — Эксперимент не прекращается, хотя я и намекнул, что работа может вызвать губительные последствия. Физики, которые занимаются той проблемой, не верят, что риск настолько велик.
— Тебя это беспокоит? — спросил Акайн.
— А что я могу сделать, кроме как представить начальству изложение своих идей? Теорию и описание моделей я отослал в институт Хелига. Если я здесь погибну, то стану знаменитым. Если выживу и коллапса не произойдет, значит, стану знаменитым позже. Нельзя жить в вечном страхе из-за собственных мыслей, Акайн.
На этом их разговор закончился, но Акайн никак не мог выбросить из головы слова Тева. Образы постоянно преследовали его: проваливающаяся под землю роща, съеденный изнутри сыр, сад уродливых цветов.
Ему и без того было тоскливо думать о предстоящих годах жизни на этой станции. Но умереть на ней? И как его угораздило связаться с таким парнем, как Тев?
Постепенно их связь сошла на нет. Тев воспринял это со своим обычным добродушием. Ничто не могло надолго вывести его из себя. Его постоянно увлекали какие-то идеи и движение вперед. Вскоре он нашел себе партнера среди физиков — не теоретика, а специалиста по прикладному использованию науки. Новый любовник говорил, что модели Тева очень интересны, но не верил в возможность катастрофы.
— Вы, теоретики, обожаете прогнозировать конец мира. Богиня может допустить мелкие оплошности в великих замыслах, но основа созданной ею Вселенной тверда. Космос не может развалиться на куски, словно мост, скрепленный некачественным раствором. Он живет! И будет жить вечно!
Что касается Акайна, то он сменил несколько партнеров. Но все увлечения оказались несерьезными. Это его не слишком беспокоило. Некоторые мужчины созданы для подлинной любви и пожизненного союза. Он таким не был. Секс — это хорошо. Так же как и дружба. Но истинной его любовью — средоточием всей его жизни — были растения.
Прошел еще один год. Он снова отправился домой в отпуск. Бабушка скоропостижно скончалась вскоре после его предыдущего визита. Пришла пора смешать ее пепел с землей и высечь имя на монументе в честь женщин Атквы.
Акайн приехал домой весной. Бабушкин сад пышно цвел, привлекая насекомых. В доме собралось множество женщин, все были заняты подготовкой к предстоящей церемонии.
Акайну нечем было заняться, и он отправился бродить по горам. С юга и запада от дома возвышались горные хребты, хотя и не слишком высокие, но весьма впечатляющие, благодаря выходам на поверхность вулканических пород. Никакого непрочного известняка! Его страна держалась на гранитном скелете! Спустя икун после того, как вышел из дому, Акайн добрался до своей любимой площадки, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Он продолжал подниматься, пока не оказался на вершине высокого безлесного утеса. Внизу простирались пологие холмы, покрытые бледно-голубой растительностью. Они обступали утес со всех сторон. То тут, то там вспыхивали цветные заплаты — желтые, оранжевые, бирюзовые, — это зацветали деревья и кустарники.
Внезапно Акайн понял, что исчерпал запас стойкости. Он больше не мог покинуть эти места. Он не сможет вернуться в космос.
Почему так произошло? Как может мужчина отказаться от исполнения своего долга? Его бабушка, наиболее уважаемый член клана, мертва. Его любовной связи настал конец. Наставник оказался извращенцем, предпочитающим молоденьких мальчиков. Сад на станции никогда не сможет заменить ему родную страну, раскинувшуюся под безоблачным небом.
На станции его ни на минуту не покидало ощущение пустоты за стенами: темной, холодной, лишенной воздуха, враждебной для любой жизни. Если верить Теву, то пустота за пределами станции ко всему прочему еще и ненадежна. Она может разрушиться в любой момент и превратиться во что-то еще более ужасное.
Здесь под его ногами был гранит.
К моменту возвращения в дом бабушки Акайн уже начал строить планы. Женщины все еще были заняты, особенно мать, которой предстояло теперь занять положение матриарха клана. Акайн стал собирать припасы; он потихоньку таскал их из кладовых и прятал в лесу. Инструменты. Одежда. Комплект оружия и боеприпасы. Охотничий лук и стрелы. Лекарства. Большой запас семян. Компьютер, битком набитый различной информацией.
Ко дню погребения бабушки он полностью подготовился. Состоялась прощальная церемония, на памятной стеле высекли имя бабушки, чтобы увековечить память об умершей женщине. Когда все закончилось, мать пожелала ему доброго пути. Кузина подвезла до железнодорожной станции. Он забрался в вагон, выскочил с другой стороны и спрятался в кустарнике. Поезд тронулся. Кузина вернулась к своей машине. Акайн проводил ее взглядом и отправился в лес, где были спрятаны припасы.
Он добрался до склада без особого труда. Если ничего не произойдет, семья узнает о его исчезновении только через несколько дней, а за это время он успеет забраться высоко в горы, в самую глушь. Акайн был силен, уверен в себе и ничего не боялся на родной земле. Закинув рюкзак за плечи, он отправился в путь.
Нет смысла детально описывать его жизнь с этого момента. Самое важное уже произошло. Акайн решился нарушить свой долг и обязательства. Теперь, в отличие от своих родственников и соплеменников, он жил только для себя. Если верить слухам, так поступают и многие люди. Вот почему их родная планета полна насилия и так перенаселена, поскольку потомство производится не в результате тщательно выбранных союзов, а вследствие случайных гетеросексуальных связей.
Высоко в горах, вдалеке от проложенных троп, Акайн отыскал пещеру с незаметным снаружи входом. Там он устроил себе жилье и разбил сад. Первый год был самым трудным. Немногим легче стал и второй год. Но Акайн выдержал. Иногда он чувствовал себя одиноким, но не часто. Решимость его не ослабевала. Все, что его окружало, — солнечный свет, дожди, ветер, его сад и горы — все доставляло радость.
На третий год Акайн построил прочную хижину. После этого ему захотелось увидеть дом, в котором он вырос. Он дождался, пока созреет урожай, и заготовил на зиму полную кладовую продуктов. А потом отправился в родной дом.
Открыто появиться в селении он, конечно, не мог. Теперь Акайн считался преступником, а женщины его клана всегда были законопослушными и уважали традиции. В ближайшем лесу Акайн дождался темноты, а потом подошел к дому и заглянул в окна. Внутри он увидел своих родственников, таких же как и прежде. Изменился только он сам. Ненадолго его охватило сожаление. Но потом он вспомнил о жизни на станции, об ужасных идеях Гехази Тева. Он сделал правильный выбор.
Следующей осенью Акайн снова пришел к дому. На этот раз он решился кое-что украсть — ему были необходимы дополнительные инструменты, да и семян он мог теперь высаживать гораздо больше.
На пятый год своего добровольного изгнания он решил посетить библиотеку в бабушкином доме, где теперь жила его мать. Около полуночи, когда весь дом погрузился в темноту, он забрался в дом и бесшумно прокрался в нужную комнату. Клан Атква занимал несколько старых домов. В них были библиотеки, полные как современных записей, так и редких древних изданий. Дом бабушки строили сто лет назад, и в библиотеке осталось несколько старых книг, но большую часть застекленных полок занимали современные издания. Под лучом электрического фонарика их футляры вспыхнули как драгоценные камни: гранатово-красные повести, опаловые сборники поэзии, топазово-желтые пьесы. Как он сглупил, забрав с собой только научные труды! Акайн быстро выбрал то, что захотел иметь в своей хижине, и скопировал записи в компьютер, а затем вернул сияющие силиконом и металлом дискеты на место.
Он уже почти все закончил, как вдруг раздался шорох. Акайн повернулся и увидел стоящую на пороге мать.
Хах! Она подняла руку, и под потолком зажегся свет. Акайн пристыженно замер, держа в руках стопку музыкальных записей, сиявших, словно драгоценности в руках похитителя.
Мать прошла в комнату и прикрыла за собой дверь.
— Это ты обокрал нас прошлой осенью, — сказала она.
Он наклонил голову в знак согласия.
— Я так и подумала. И еще я поняла, что ты жив. Я обрадовалась, хотя и не должна была. Что же с тобой не так? Почему ты не смог жить так, как живут остальные мужчины? Когда ты в первый раз приехал в отпуск, мы с твоей бабушкой строили планы. Если бы твоя связь продолжалась, бабушка хотела запросить сперму у семейства Гехази. Этот клан достоин союза с нами! Мы думали… мы надеялись, что ты наконец преодолел свои странности.