— Действительно, — согласился я. — Но я хотел бы задать вам несколько вопросов, вам в роли колдуна, волшебника, жреца ада, вымышленной или реальной.
— Спрашивайте.
— Вы были причиной смерти Ральстона?
— Нет, — ответил он. — Это моя дочь. Она приказывает теням.
— Но была ли тень, шептавшая ему о смерти… реальной?
— Достаточно реальной, чтобы вызвать его смерть.
— Вы начинаете говорить двусмысленно. Я спросил, реальна ли она.
Он улыбнулся. «Есть доказательства, что он в это верил».
— А остальные трое?
— Тоже считали реальностью. Именно неожиданное установление доктором Беннетом связи между этими четырьмя случаями вызвало наш визит к доктору Лоуэллу… исключительно неудачный визит, поскольку, как я уже заметил, там она встретила вас. Конечно, по-прежнему допуская, что я колдун и злодей, Каранак.
— Но зачем вы их убили?
— Мне временно понадобились деньги. Вы помните, возникли трудности с доставкой золота из Европы. Мы много раз убивали и раньше — в Англии, во Франции, в других местах. Дахут нуждается в развлечениях, ее тени тоже. И они должны питаться — время от времени.
Говорит ли он правду или играет со мной? Я холодно сказал: «Те, что ночью шли к Пирамиде… мы по-прежнему предполагаем, что мое видение реально… — нищие…»
Он меня прервал: «Нищие! Почему вы их так называете?»
Теперь я рассмеялся. «А разве это не так?»
Он успокоился. «Большинство из них — да. А теперь вы спросите, как я их получаю. Это, дорогой мой Каранак, исключительно просто. Нужно только подкупить одного-двух чиновников, передать нищим некий наркотик, потом тени моей дочери начнут им нашептывать, и вот по ночам они начинают ускользать и под руководством теней добираются до места, где их ждет моя яхта. И вот они здесь… и очень счастливы, уверяю вас… между жертвоприношениями».
Он вежливо спросил: «Удовлетворительно ли я рассеял ваши сомнения? Разве все это не соответствует характеру колдуна и его дочери?»
Я не ответил. Он заговорил:
— Продолжая рассуждения, мой дорогой Каранак, предположим, что вы сбежите, расскажете эту историю другим, привлечете ко мне человеческий закон… что произойдет тогда? Не найдут никаких жертв, ни мертвых в Пирамиде, ни живых в пещере. И Пирамиды никакой не будет. Я позаботился об этом.
— Найдут лишь мирного ученого, у которого невинное хобби — воспроизвести в миниатюре древний Карнак. Он покажет свои стоячие камни. Его очаровательная дочь будет сопровождать и развлекать прибывших. Вы… вы тоже будете присутствовать, но как сумасшедший. Но, будете вы здесь или не будете, что произойдет с вами дальше? Вы не умрете… даже если очень захотите… даже если у вас останется сил, чтобы сформулировать такое желание…
Губы его улыбались, но глаза были холодны, как лед. «Я по-прежнему говорю как колдун, разумеется».
Я спросил: «Но почему со своим экспериментом вы приехали сюда, де Керадель? Разве не лучше было бы провести его в Карнаке, перед древней Пирамидой? Собиратель хорошо знает туда дорогу».
Он ответил: «Собиратель знает все дороги. И как я могу свободно открывать эту дорогу в земле, где так живы воспоминания? Где нашел бы я жертвы, как бы смог провести ритуал без помех? Невозможно. Поэтому я и пришел сюда. Здесь Собиратель неизвестен… пока».
Я кивнул; все это достаточно разумно. Прямо спросил: «Чего вы рассчитываете добиться?»
Он рассмеялся. «Вы слишком наивны, Каранак. Этого я вам не скажу».
* * *
Гнев и угрызения совести заставили меня забыть об осторожности. «Я никогда больше не буду помогать вам в этом черном деле, де Керадель».
— Вот как! — медленно сказал он. — Вот как! Я так и думал. Но вы мне больше не нужны, Каранак. Сближение прошлой ночью было почти совершенным. Таким совершенным, что больше мне не нужна даже… Дахут.
Он сказал это почти задумчиво, как будто рассуждал вслух, а не говорил со мной. И опять я почувствовал между ними какую-то трещину, какой-то разлад… страх перед Дахут гонит его… куда?
Он откинулся в кресле и рассмеялся; в глазах и губах смех без угрозы или злобы.
— Это одна сторона дела, доктор Каранак. А теперь возьмем другую сторону, сторону здравого смысла. Я способный психиатр и любитель приключений. Исследователь, но не джунглей и пустынь этого мира. Я исследую мозг человека, а это тысячи миров. Большинство из них, я это признаю, удручающе однообразны. Но время от времени встречаются такие отличия, которые оправдывают всю работу.
Предположим, я слышал о вас. Кстати, Каранак, я знаю историю вашей семьи лучше вас. Но у меня все же не было желания встретиться с вами, пока я не прочел ваше интервью по поводу случая с Ральстоном, о котором я ничего не знал. Оно возбудило мое любопытство, и я решил исследовать… вас. Но как лучше всего приблизиться к вам, не возбудив подозрений? Как проникнуть в частный мир вашего мозга, который я хочу осмотреть?
Я прочел, что вы друг доктора Беннета, у которого есть интересные мысли по поводу смерти этого самого Ральстона. Я узнал, что Беннет — ассистент доктора Лоуэлла, которому я давно собирался позвонить как известному специалисту. Я позвонил ему и, совершенно естественно, получил приглашение прийти с дочерью на обед. И, как я и ожидал, там же были вы и доктор Беннет.
Очень хорошо. Вы любитель колдунов, исследователь волшебства. Я повел беседу в этом направлений. Вы говорили с журналистами о тенях, и, к своей радости, я понял, что доктор Беннет одержим той же идеей. И что еще лучше, он почти убежден в реальности волшебства. И вы двое настолько связаны, что я не только легко получаю доступ к вашему мозгу, но и к его тоже.
Он посмотрел на меня, как бы ожидая замечаний, но я промолчал. Лицо его стало менее дружеским. Он сказал:
— Я назвал себя исследователем мозга, Каранак. Я прокладываю в нем свой путь, как другие исследователи пробираются через джунгли. Даже лучше, потому что я могу контролировать… растительность.
Он снова помолчал, а когда я опять ничего не сказал, спросил со следами раздражения: «Вы меня поняли?»
Я кивнул. «Следую за вами». Я не стал добавлять, что не только следую за ним, но и иду немного впереди него… у меня начинала формироваться мысль.
Он сказал: «А теперь хочу вам сообщить — опять-таки в своей сути психиатра-исследователя, а не колдуна, — что весь мой эксперимент был направлен на пробуждение тех воспоминаний, которые вы получили от своих далеких предков, приносивших жертвы богу-демону. Те самые жертвоприношения, в которых, вам показалось, вы участвовали прошлой ночью. То, что вы видели над Пирамидой и в Пирамиде, на самом деле представление о демоне-боге, созданное вашими предками столетия назад. Только это и ничего больше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});