Убийство де Кераделя будет казаться поступком сумасшедшего, и в лучшем случае меня ждет сумасшедший дом. К тому же, если я его убью, придется считаться с его слугами с пустыми глазами.
И Дахут… Я сомневался, что смогу хладнокровно убить Дахут. И даже если сделаю это, все-таки остаются слуги. Они меня убьют… а мне не хотелось умирать. Передо мной возникло лицо Элен, и нежелание умирать стало еще сильнее.
К тому же предстояло еще установить, сон или реальность то, что я вспоминал. Прежде всего необходимо установить это. Как угодно, любым способом нужно связаться с Мак-Кенном. Сон или реальность, я должен продолжать игру и не позволять, чтобы меня снова поймали в ловушку.
Я должен изображать, что считаю виденное реальностью; убедить де Кераделя, что я в это верю. Иначе зачем бы ему или Дахут оставлять возле меня блюдо?
Я оделся, взял блюдо и пошел вниз, держа его перед собой. Де Керадель сидел за столом, но мадемуазель не было. Я узнал, что сейчас начало второго. Когда я сел, де Керадель пристально взглянул на меня и сказал: «Кажется, вы спали хорошо. Я приказал, чтобы вас не тревожили. День сегодня испорчен, и моя дочь спит поздно».
Я рассмеялся. «Еще бы. После такой ночи».
— Что вы этим хотите сказать?
— Не нужно больше скрываться от меня, де Керадель, — сказал я, — не нужно после этой ночи.
Он медленно спросил: «А что вы помните об этой ночи?»
— Все, де Керадель. Все, начиная с ваших убедительных объяснений, как тьма порождает жизнь, порождает эволюцию. А доказательство — то, что мы призывали к Пирамиде.
— Вам это приснилось.
— И это?
Я поставил блюдо в пятнах на стол. Глаза его стали шире, он переводил взгляд с меня на блюдо.
— Где вы это нашли?
— Рядом со своей постелью. Когда недавно проснулся.
Вены на его висках вздулись и запульсировали, он прошептал: «Зачем она это сделала?»
— Потому что она мудрее вас. Потому что знает, что мне нужно говорить правду. Потому что верит мне.
Он сказал: «Некогда она уже поверила вам. Это дорого стоило и ей, и ее отцу».
— Когда я был владыкой Карнака, — рассмеялся я. — Владыка Карнака прошлой ночью умер. Так она сама мне сказала.
Он долго смотрел на меня. «Как умер владыка Карнака?»
Я грубо ответил: «В объятиях вашей дочери. И теперь она предпочитает… меня».
Он оттолкнул кресло, подошел к окну и долго смотрел на дождь.
Потом вернулся к столу и спокойно сел, «Каранак, что вам приснилось?»
— Пустая трата времени рассказывать. Если это был сон, вы внушили его и поэтому знаете. Если не сон, вы там были.
— Тем не менее прошу вас рассказать.
Я изучал его. Что-то необычное в этой просьбе, похоже, он искренен. И тут в колесе моих стройных суждений появилась палка.
Я решил выиграть время. «После еды», — сказал я.
Во время завтрака он молчал; но когда я поднимал взгляд, он смотрел на меня. Казалось, он о чем-то напряженно думает. Я пытался извлечь палку из колеса своих рассуждений. Удивление и гнев при виде блюда кажутся искренними. Но в таком случае не он поставил блюдо у моей кровати. Поэтому не он хочет, чтобы, проснувшись, я вспомнил — сон или реальность.
Значит Дахут. Но почему она хочет, чтобы я вспомнил, если ее отец этого не хочет? Единственный ответ — между ними конфликт. Но может быть и другая причина. Я был очень высокого мнения об уме де Кераделя. Не думаю, чтобы он стал спрашивать у меня то, что сам уже знает. По крайней мере не без причины. Означает ли его вопрос, что он не принимал участия в вызове Собирателя? Что никаких жертвоприношений не было… что все это иллюзия… и что не он создал эту иллюзию?
Что все это работа одной Дахут?
Но погоди! Не означает ли это также, что зеленая жидкость предназначалась для того, чтобы я все забыл? И что по какой-то причине у меня оказался частичный иммунитет против нее? И теперь де Керадель хочет понять, до какого предела простирается этот иммунитет… сравнить мои воспоминания с действительностью?
Но остается блюдо; и дважды я видел страх в его глазах, когда к нему обращалась Дахут… все-таки между ними трещина… и мне нужно этим воспользоваться.
А может, кто-то другой, не Дахут, поместил блюдо рядом со мной?
Я вспомнил голос Ральстона, перешедший в жужжание мухи. Услышал, как Дик кричит мне: «Берегись, берегись Дахут… освободи от Собирателя, Алан».
В комнате потемнело, как будто дождевые тучи спустились еще ниже, все заполнили тени.
Я сказал: «Отпустите слуг, де Керадель. Я вам расскажу».
* * *
Я рассказал. Он слушал не прерывая, с неизменным выражением лица, глаза время от времени поглядывали в окно, потом на меня. Когда я кончил, он с улыбкой спросил:
— Вы считаете это сном… или реальностью?
— Но вот это… — я указал на блюдо.
Он взял его и задумчиво стал рассматривать. Сказал:
— Предположим для начала, что ваш опыт реален. При этом я оказываюсь колдуном, волшебником, жрецом ада. И вас я не люблю. Не только не люблю, но и не доверяю вам. Меня не обманула ваша готовность участвовать в наших делах и целях. Я знаю, что вы пришли сюда только от страха перед тем, что может случиться с вашими друзьями. Короче, я знаю все о взаимоотношениях моей дочери с вами и о том, что из этого следует. Я мог бы… избавиться от вас. Очень легко. И избавился бы, если бы не одно препятствие. Любовь моей дочери к вам.
Обращаясь к воспоминаниям ее далекого предка из Иса, превращая ее в древнюю Дахут, я, очевидно, не мог пользоваться только избранными воспоминаниями. Для моих целей они должны быть полными. Я должен восстановить их полностью. К несчастью, в их числе и владыка Карнака. К еще большему несчастью, она встретилась с вами, чьим отдаленным предком является все тот же владыка Карнака. Ваше уничтожение означало бы необходимость полностью перестраивать все мои планы. И это привело бы ее в ярость. Она стала бы мои врагом. Поэтому вы — не прекратили существовать. Ясно?
— Абсолютно, — сказал я.
— Далее — по-прежнему предполагая, что я именно тот, кем кажусь вам, — что я должен предпринять? Очевидно, сделать вас particeps criminis, соучастником преступления. Вы не сможете разоблачить меня, не разоблачив тем самым и себя. Я даю вам некий напиток, который уничтожает ваши предубеждения относительно того и этого, устраняет ограничения. Вы становитесь particeps criminis. И теперь бессильны разоблачить меня, если сами не хотите получить петлю на шею. Несомненно, — вежливо заметил он, — все эти соображения приходили вам в голову.
— Действительно, — согласился я. — Но я хотел бы задать вам несколько вопросов, вам в роли колдуна, волшебника, жреца ада, вымышленной или реальной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});