римский наместник в Старой Африке. В Риме начали расти цены на зерно и соответственно на хлеб. Противники Нерона тут же поспешили обвинить в росте цен его самого, якобы желавшего нажиться на этом. Особенное возмущение римлян вызвало то, что в это «голодное время александрийский корабль, о прибытии которого было объявлено, оказался нагружен песком для гимнастических состязаний». Был ли заказан этот так неудачно для Нерона и так удачно для его противников прибывший в Рим корабль действительно Нероном или его противниками, установить уже трудно, но противники Нерона сумели в полной мере воспользоваться его прибытием. Мало кто помнил, сколько миллионов сестерциев годами доплачивал Нерон, чтобы удерживать в Риме минимальные цены на хлеб. Все видели на прибывшем из богатой хлебом Александрии корабле песок вместо зерна. Возможно, Нерон, даже отчаянно нуждаясь в деньгах для войск, предпринимал меры по доставке в Рим продовольствия из других мест, но, учитывая тогдашние скорости передвижения и то, что поставки зерна из Африки были прерваны внезапно, для исправления положения необходимы были месяцы, необходимо было время, а времени у Нерона как раз и не было.
Часть наместников провинций продолжала сохранять верность императору, но Нерон растерялся и не сумел этим воспользоваться, он метался, и в его действиях все больше проступала безысходность. Готовясь к походу, он прежде всего позаботился о телегах для перевозки театральной утвари, а сопровождавших его наложниц приказал остричь по-мужски и вооружить секирами и щитами, как амазонок. Всем сословиям он приказал пожертвовать часть своего состояния, а съемщикам частных домов и комнат немедленно внести в императорскую казну годовую плату за жилье, причем строго требовал, чтобы золотые и серебряные монеты были не истертыми. Он объявил также воинский набор по всем трибам, но никто не явился, а кроме того, взбунтовались и остальные войска. Узнав об этом на новом пиру, Нерон со злости разбил об пол два своих самых любимых хрустальных кубка. Если верить Светонию Транквиллу, Нерон стал подумывать о том, чтобы бежать к парфянам, то о том, чтобы отправиться к Гальбе и выпросить у него себе хотя бы наместничество над Египтом — письмо с такой просьбой нашли потом в его ларце.
Возможно, Светоний Транквилл, основной источник наших сведений о последних днях Нерона, где-то преувеличивает и изображает тогдашние попытки Нерона удержать власть несколько гротескно, но вряд ли можно сомневаться в том, что действия Нерона были судорожными и безрезультатными.
33. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
Это была агония. Так ничего и не предприняв, Нерон все откладывал и откладывал принятие решения на следующий день. В принципе время у него еще было — у Клодия Макра не было возможности переправиться в Италию, а Гальба, хотя и смог собрать некоторые войска, только-только перешел границу Нарбонской Галлии и до Рима ему идти было еще не менее тысячи миль. Однако самый страшный противник Нерона находился не в Африке и не в Испании, а в Риме. Ему изменил префект претория Нимфидий Сабин, решивший сыграть свою игру, а для начала тайком убедивший преторианскую гвардию перейти на сторону Гальбы.
Помня, как император Клавдий поступил с преторианцами, убившими Калигулу, Нимфидий Сабин не стал организовывать покушение, а поступил более хитро — увел солдат из дворца.
Однажды ночью Нерон проснулся и увидел, что его покинули телохранители и почти все слуги. Сначала он бросился искать кого-нибудь, кто был опытен в обращении с оружием и мог убить его без лишних мучений, но не нашел, а затем инстинкт самосохранения взял верх, и Нерон попытался хоть на время где-то укрыться. Вольноотпущенник Фаон предложил ему свою усадьбу, расположенную между Соляной и Нометанской дорогами на четвертой миле от Рима. Когда Нерон босой, в одной тунике, накинув темный плащ и прикрыв лицо платком, вскочил на коня и помчался к Фаону, с ним было всего четверо спутников, и среди них Спор. Правду ли говорили о Споре, что он был любовником Нерона, или их связывала любовь к искусству и дружба, кто знает? Но Спор остался одним из тех немногих, кто не бросил свергнутого императора.
Еще недавно ему рукоплескал весь Рим, а теперь, когда Нерон со своими спутниками проезжал мимо одного из лагерей, до него долетели крики солдат, «желавших ему гибели, а Гальбе — удачи». Хотя армия Гальбы была еще очень далеко от Рима, римский гарнизон и сенат, видя, что преторианская гвардия оставила Нерона, поспешили признать императором Гальбу. Решением сената Нерона было приказано изловить и казнить.
Во все времена находилось достаточно желающих топтать павшего правителя, но такое настроение было не у всех. Когда один из прохожих, увидев Нерона и спешивших с ним всадников, сказал другому: «Они гонятся за Нероном», Нерон не совладал с конем, тот шарахнулся, и лицо потерявшего власть императора открылось. Стоявший рядом отставной солдат-преторианец узнал его и отдал честь.
Надеяться на то, что все встречные будут вести себя так, как повел этот солдат, было нельзя. Доскакав до поворота, Нерон и его спутники отпустили коней и по тропинке через густую траву и кусты пробрались к задней стене виллы. Фаон предложил императору на время укрыться в яме, откуда брали песок, — важно было, чтобы Нерона не заметил никто из посторонних, однако лезть в яму Нерон отказался. Для того, чтобы он мог попасть на виллу, срочно прорыли тайный ход, но и там Фаон не мог принять его в апартаментах, а укрыл в какой-то каморке. На имевшейся там скромной кровати с ветхой подстилкой Нерон, укрывшись старым плащом, смог немного передохнуть. Тем не менее становилось ясно, что выхода нет и единственное, что он может еще сделать, — это уйти из жизни более или менее достойно.
Нерон попросил снять с себя мерку, чтобы вырыть могилу, собрать куски мрамора для надгробия, а также принести дров, чтобы сжечь тело. При каждом приказании он всхлипывал и повторял: «Какой великий артист умирает во мне!»
Он все не решался покончить с собой и медлил, пока к Фаону не пришел скороход, принесший письмо, где было сказано, что сенат объявил Нерона врагом и разыскивает, чтобы казнить по обычаю предков. Нерон спросил, что это за казнь. Ему ответили, что преступника раздевают догола, голову зажимают колодой и секут розгами до смерти. Нерон достал тогда два кинжала, попробовал их на остроту, но медлил до тех пор, пока за ним не прибыл отряд всадников, и лишь тогда вонзил себе в горло кинжал.
Это произошло, по одним данным, 7-го, а по другим — 11 июня 68 года.