— Боюсь, это уже сделано, — бывший посол пожал плечами. — Но мы будем рыцарями, пока не откажемся от этого звания и не предадим наших братьев. Просто нужно место, где наша часть ордена сможет встать на ноги. В пути меня избрали временным главой Тейллера, и я собирался спросить короля Эрнодара, не сочтет ли он возможным выделить небольшую часть своих земель для того, чтобы на них обосновались рыцари Чаши?
— Считай, что Тейллер уже получил землю, — ан’Койр протянул Бойну руку. — Как только мы доберемся до столицы, я подпишу официальное подтверждение и все необходимые документы.
— Благодарю, брат, — Ксанта ответил на пожатие и слегка улыбнулся. — Пойду готовить остальных к дальнейшему наступлению. Полагаю, король не станет возражать, если орден, которому он подарит приют, поучаствует в изгнании захватчиков?
— Не станет, — Дорнан улыбнулся помимо собственной воли. — В Эрнодаре всегда будут рады братской помощи.
Попрощавшись, Бойн откланялся, и ан’Койр, качая головой, продолжил путь к крепости. Вот что означало странное послание о том, что «чаша расколота». Он никогда не думал, что Совет ордена может когда‑нибудь настолько разойтись во мнениях, чтобы часть Тейллера оказалась изгнана! На душе было горько: неприятно понимать, что ты невольно стал причиной раскола. Сам Дорнан не обратился бы к рыцарям — он рассчитывал на помощь эрнодарских придворных Домов, а когда самые сильные из них неожиданно повернули против короны, стало уже слишком поздно. Он не мог винить Совет ордена: вероятно, ан’Койр тоже бы колебался, оказать ли помощь тому, кто ее не просил, поддержать ли чужака, заявив открытое неповиновение властям государства, в котором расположена штаб — квартира. Но жаловаться ему было не на что: если бы не неожиданная помощь со стороны братьев, армии Равианы и Паданонга смяли бы эрнодарцев, несмотря на поддержку магов с побережья.
Правда, к чести чародеев надо сказать, что никто из них так и не отступил и не вышел из боя, пока мог сражаться. Дорнан видел их усталые после битвы лица. Мужчины и женщины разного возраста: от совсем юных до уже убеленных сединой — и, судя по одежде, разного достатка, — они выглядели утомленными сверх всякой меры, ведь им пришлось не только долгий марш, но и сразу вступить в бой. Королю уже доложили, что погибло больше половины из числа тех, кого привел с собой Астор Морн. На севере Эрнодара среди магов почти не было бойцов, они не привыкли к войнам и не были готовы к битве. Впрочем, эти люди тоже знали, на что шли. Те, кто боялся смерти, остался на побережье или отплыл на острова. На поле под Альтиеной дошли лишь те, кто готов был встретить свою судьбу, сражаясь, а не убегая.
Кажется, в этот день Отец — Небо и три богини отзывались на его мысли: стоило подумать о чародеях, как взгляд остановился на Асторе Морне. Их не представили друг другу, однако Дорнан был уверен, что не ошибся. Черты лица этого высокого мужчины в полный голос говорили о родстве с Ильтерой и Коранной, да и зеленые глаза не позволяли усомниться в том, что перед ним представитель печально известного чародейского Дома.
Леди Морн называла младшего сына «юным», но, видимо, это скорее по привычке — судя по всему, он был примерно ровесником Дорнана. Астор стоял, устремив взгляд перед собой, но, казалось, не замечая, что происходит вокруг. Ни трупы под ногами, ни работающие неподалеку солдаты его ничуть не беспокоили. На его красивом лице с правильными чертами лежала печать усталости. Король видел, как чародей работал с ранеными, словно хотел изнурить себя чуть ли не до смерти. Раз сейчас Астор просто стоял, это означало, что он не в силах использовать ни капли силы. Он выглядел истощенным и опустошенным, но в усталых глазах сверкал лед, а руки он убрал за спину, словно боялся, что они могут как‑то его выдать. Вздохнув, Дорнан немного изменил направление своего движения. Если у него появился еще один родственник, который для разнообразия не только не предал отвергшую его корону, но и привел помощь, простая вежливость требовала, по меньшей мере, знакомства и приветствия.
— Астор Морн, я полагаю? — прежде чем протянуть руку, ан’Койр колебался всего мгновение.
Тот растерянно сморгнул и несколько ударов сердца, похоже, не совсем понимал, кто этот рыцарь в окровавленной куртке, неожиданно позвавший его по имени. Похоже, сейчас чародея было не до короля.
— Приветствую, ваше величество, — сообразив, кто перед ним, Астор сначала неловко поклонился и лишь потом, вздохнув, пожал протянутую руку. — Рад видеть, что вы живы и, кажется, здоровы. Надеюсь, это не ваша кровь? Если вы ранены, я мог бы помочь. Я не очень хороший целитель, но…
— Почему ты здесь, а не с Коранной? — оборвал его Дорнан.
Взгляд Астора на секунду отразил боль, но он упрямо мотнул головой.
— Мы с ней уже попрощались, — медленно произнес чародей. — Сейчас ей нужно не мои метания, а поговорить с Эталинфом. Я уже ничем не могу помочь, только помешаю.
Дорнан понимающе кивнул. Ему казалось, что он испытывает нечто подобное. За это время на границе Коранна Морн стала… другом. Но помочь ей сейчас не могли ни друзья, ни даже родственники. Последние минуты должны были принадлежать тому, кто несмотря ни на что владел ее сердцем.
— Вы уверены, что это не ваша кровь? — настойчиво осведомился Астор.
— Благодарю, меня уже исцелили, — кажется, они испытывали взаимную неловкость.
— Хорошо, — Морн снова сцепил руки за спиной. — Значит, племянница нам головы не поотрывает.
— Вряд ли она это сделала бы, даже будь я ранен или убит, — заметил Дорнан. — Война есть война, с нее не всегда возвращаются невредимыми.
— Ваше величество когда‑нибудь пробовали объяснить это женщине? — усмехнулся чародей. — Мне несколько раз пришлось, и повторить подобный опыт с боевым магом, представительницей нашей фамилии, да еще и королевой у меня лично нет никакого желания! Кроме того, Тайрис утверждает, что она очень переживает за вас.
— Кто утверждает? — ан’Койр удивленно приподнял бровь.
— Мой старший брат, Тайрис Морн, — вежливо удовлетворил его любопытство Астор. — Когда стало понятно, что вот — вот начнется война, мы решили, что он принесет больше пользы в столице, оберегая Теру, а мне проще привести помощь с побережья, поскольку я провел там больше времени и со многими магами был знаком и раньше. Прежде мы старались держаться в тени, чтобы не навлечь на девочку неприятности. Но из посланий Тайриса я понял, что он не только открылся Ильтере, но и сошелся с ней довольно близко. Странно, что она вас с ним не познакомила. Впрочем, Тайрис довольно невоздержан на язык. Может, Тера решила не испытывать судьбу, представляя мужу родственника, который показался ей грубоватым?