закончена. Где-то в темноте ждало более серьезное испытание.
— Курлстаф, — прошептал он. — Иди сюда, ты, старый извращенец. Спенглер. Левирак, Маул. Почему вы прячетесь именно сегодня, из всех мерзких ночей? Выходите, я говорю. Мне вы нужны, как свидетели.
Они подходили, ковыляя в темноте. Они шли неохотно, глядя на него с неловким уважением. Только Курлстаф, с его губной помадой, браслетами и боевым топором, осмелился заговорить.
— Ты самый безумный из нас всех, — сказал он.
Роуз двинулся дальше, и капитаны-призраки последовали за ним. Наконец он остановился перед зеленой дверью, запертой на висячий замок, как он и приказал. Он поставил сундук на пол и порылся в кармане. С самого начала своей карьеры Роуз ни разу не выдавал ключи, не сохранив дубликаты для себя. Он расстегнул висячие замки и позволил цепям упасть.
Свисающая лампа с шипением ожила, когда он приблизился. Казизараг, как и прежде, стоял в центре камеры, его золотистые глаза искали Роуза. На этот раз демон молчал, как будто знал (и, возможно, действительно знал), что насмешки — последнее, в чем он нуждался сегодня вечером. Но он ухмыльнулся капитану широкой, лукавой улыбкой, полной зубов.
Роуз уронил сундук и уставился на него, сверху вниз.
— Ты можешь забрать золото, — сказал он. — Все золото, и другие сокровища. Как Окончательная Морская Власть на этом корабле, я могу обойтись без него. Я отдаю его тебе.
— Если.
— Если ты поклянешься не искать его до тех пор, пока корабль не встретит свою гибель. Гибель, которую ты не ускоришь.
— Ты сегодня не слишком-то хорошо торгуешься — сказал маукслар. — Я не могу покинуть судно, пока киль «Чатранда» не треснет и его кровь не прольется вместе со всей магией, которая течет через него. Только тогда эта тюрьма меня освободит.
Роуз оглянулся на Курлстафа, который смущенно стоял на пороге. Другие призраки не осмелились войти.
— А как насчет нашей тюрьмы, Роуз? — спросил Курлстаф. — Когда корабль утонет, отправимся ли мы отдыхать? Или мы будем вечно гнить вместе с остовом корабля? Спроси его, спроси его!
Роуз снова повернулся к маукслару:
— Проснувшаяся крыса рассказала мне, что ты можешь смотреть сквозь стены этого корабля, как если бы они были стеклянными.
Демон просто ждал, пристально глядя на него.
— Можешь смотреть везде, кроме большой каюты. Последняя, я полагаю, охраняется магией более сильной, чем твоя. Арунис тоже не смог ее пробить. Каюта закрыта для магических зондов. Мы могли бы даже спрятать в нем Нилстоун, так?
— Вы могли бы, но я знаю лучше.
— Вопрос в том, сможет ли она?
— К чему ты клонишь, капитан?
Роуз проигнорировал вопрос:
— Крыса также сказала, будто ты можешь заставить куриное яйцо светиться, как солнце.
— Легко.
— Ты не мог бы заставить его гореть? Гореть энергией смерти, пульсировать проклятиями, как алтарь проклятых? Не мог бы ты сделать его таким черным, чтобы оно поглощало свет так же, как ты поглощаешь золото?
Маукслар уставился на него, зачарованный и потрясенный:
— Сумасшедший. Ты просишь второй Нилстоун. Конечно, я не могу создать ничего подобного, так же как не смог бы заложить новые основы под этот мир. И если бы у меня была такая сила, я бы никогда не предложил Нилстоун в качестве подарка. Ни тебе, ни Макадре. Даже моему смертному отцу, Повелителю Огня, который породил меня в своем доме страха.
Роуз покачал головой:
— Мне не нужен еще один Нилстоун. Всего лишь поддельная копия. Что-то такое, что Макадра почувствует на расстоянии и примет за настоящий Камень.
Демон снова ухмыльнулся:
— Приманка, ты, старый волк?
— Наживка, — сказал капитан Роуз.
— Для нее, да? Для Белой Вороны. Нилус Роуз, ты непредсказуем, и это самый лучший комплимент, который я могу тебе сделать. Подделка: почему бы и нет? Но тебе придется предоставить какой-нибудь солидный артефакт. Я не могу закрепить такое заклинание в воздухе.
Роуз кивнул. Он сунул руку в карман пальто и вытащил маленький предмет, блеснувший в свете лампы. Это был стеклянный глаз масалымского леопарда, талисман на удачу, которым он чуть не подавился.
Демон оценивающе его изучил.
— Этого будет достаточно, — сказал он. — Но теперь мы подошли к делу: что ты мне дашь?
— Золота недостаточно?
— Я уже ответил на этот вопрос.
— Тогда твоя свобода, — сказал Роуз.
— Моя свобода! — в ярости выплюнуло существо. — И какую клятву ты дашь, король мошенников? Знаешь ли ты, сколько людей приходило сюда на протяжении веков — моряки, офицеры, смолбои, третьеразрядные волшебники, влюбленные, ищущие место для свиданий, ассасины, которым нужно было спрятать тела? Знаешь ли ты, капитан, сколько людей обещали мне свободу — клялись, что откроют камеру прямо сейчас, не бойся, если только. Если только я дарую им то, вылечу от этого, раскрою секреты вечности перед их маленькими грызущимися умишками. Вы все одинаковы. Вы принимаете позы. И когда вы забираете что-то у меня, вы выходите в эту дверь и проводите остаток своей жизни, не думая о пленнике, которого оставили в темноте.
Взгляд Роуза по-прежнему был неумолим:
— Неужели я на них похож? Неужели я выгляжу так, будто у меня есть время, которое я могу потратить впустую?
Маукслар моргнул, признавая правоту собеседника.
— Я освобожу тебя, Алчность, — сказал Роуз. — Мир кишит демонами, закованными в цепи и освобожденными от них. Вред, который ты добавишь, не будет решающим.
Он ждал. Маукслар пристально посмотрел на него, как тигр, наблюдающий за своей добычей:
— Дай мне этот шар.
— Я не приму плохую имитацию, — сказала Роуз. — Не забывай, я видел Нилстоун совсем близко.
— Мое искусство тебя не разочарует. Дай его сюда.
Роуз поднес глаз поближе, но недостаточно близко. Он задал еще несколько острых вопросов, и маукслар, проголодавшийся совершенно по-новому, выплюнул ответы, как семечки. Затем он заставил демона произнести его клятву и свое имя, точно так же, как это сделал Фелтруп. Курлстаф все еще был здесь, свидетель смерти: связь, по-видимому, сохранилась. Роуз бросил стеклянный глаз сквозь решетку...
Маукслар прыгнул, как собака, поймал стеклянный глаз зубами и его проглотил.
— Ты, вонючий дьявол! — закричал Роуз.
Маукслар запрокинул голову и застонал. Скрюченные руки вцепились в живот. Его тело извивалось, как ириска, голова вращалась на шее. Затем шея с треском размоталась, живот вздулся, и монстра вырвало чем-то на