зашили свои глаза и губы, чтобы не дать определенному уровню зла полностью развратить их — не то чтобы я уверена, что это помогло. Но в любом случае, я не думаю, что многие фейри были бы достаточно смелы, чтобы трахнуть их, даже если бы не было препятствия в виде девственности…
— Кроме тебя, которая эффективно трахнула всех троих, — заметил я, и она нахмурилась.
— Это было не так. Ну, наверное, было, но… Это были… я и он, — она вздохнула, боль от его потери давила на нее. — Я и он с тройкой свидетелей, — добавила она с веселым смешком.
— Свидетелей, которые от этого только выиграли, — заметил я.
— Да, — согласилась она, пожав плечами, как будто это было наименее важным.
— Так что тебе дала эта оргия? Ночь с ним?
— Да… — Она замялась, посмотрела в сторону двери, затем взяла свернутый кусок пергамента с первой страницы Книги Эфира и протянула мне.
Я погасил пламя на своих руках, взял его и развернул свиток, нахмурившись на загадочное послание, пытаясь понять, что оно означает, но безуспешно.
— Ты случайно не знаешь, где находится Проклятый Лес? — спросила меня Тори, и я покачал головой.
— Никогда о нем не слышал. Что там?
— Ответы. Может быть. Единственный шанс, который, как они считают, у меня есть, чтобы найти путь к нему, не проходя через Завесу лично.
Я вновь хмуро посмотрел на слова, но они ничего не значили для меня. — Если это какое-то место в Солярии, то его нет ни на одной карте, которую я когда-либо изучал. И поверь мне, я изучил слишком большое количество, — сказал я, передавая ей записку, и она вздохнула, снова засовывая ее в книгу.
— Понятно. Но я собираюсь разобраться с этим. Я должна.
Я кивнул, понимая это так же, как и то, насколько опасной может быть магия, с которой она связалась. Но это был Дариус. Я готов был пойти с ней на край земли, чтобы вернуть его, если бы это было необходимо, и никакая цена не могла быть слишком высокой.
— Мне нужно смыть эту кровь нимф, — простонала Тори, проводя рукой по пятнам на руке.
— Они убили кого-то ради всей этой крови? — я наполовину дразнил, наполовину спрашивал серьезно.
— Нет. Види, та, что зашила себе глаза, перерезала себе запястье ради этого. Я думаю, для полноценной работы эфира нужна жертва и якорь. Она использовала привязку своей крови к моей коже, чтобы вытянуть из меня воспоминания и сделать их осязаемыми. Она сделала его реальным.
Тори тяжело сглотнула, и мне не нужно было спрашивать, что она чувствовала, находясь с ним в таком виде. Должно быть, это было похоже на шаг в прошлое без возможности изменить будущее, которое, как она знала, ему предстояло.
— Мне жаль, — сказал я, зная, что это ничем ей не поможет, но она все равно одарила меня кривоватой улыбкой.
— Я понимала, чем это грозит, когда соглашалась. И это не было тем, от чего я могла отказаться, независимо от того, насколько сильно я осознавала, что мне будет больно, когда все закончится.
Тори встала и направилась к огромной ванне у окна, наполняя ее горячей водой с помощью смеси магии воды и огня, ее сила уже пополнилась от пламени в комнате.
Я взял в руки Книгу Эфира, пока она раздевалась, и не обращал на нее внимания, листая книгу, несмотря на то, что делал это уже много раз. Я находил новые записи или заклинания каждый раз, когда смотрел на нее, словно книга оценивала меня каждый раз, когда я уделял ей внимание, и при каждом новом просмотре готова была выдать еще немного своих знаний. Я понимал, что это бессмысленно, но не знал, как еще это объяснить.
— Здесь говорится, что хождение по душам можно использовать для поиска желаний сердца, но описание не похоже на то, что ты проделала, когда искала Дарси и Ориона, — задумчиво сказал я, читая об использовании различных кристаллов для поиска таких вещей, как богатства или потерянных сокровищ. — Это не так просто, как найти кого-то, с кем у тебя общая кровь, но я думаю, что это можно сделать.
— Какова стоимость? — спросила Тори, повернувшись ко мне спиной, забираясь в ванну и погружаясь в горячую воду.
Я пролистал страницу и поморщился. — Э-э, здесь говорится о том, что детеныш животного может быть использован в жертвоприношении…
— Фу. Нет. Предложите мне зеленую задницу Дракона, которую можно обескровить в качестве платы, и я соглашусь, но я не буду убивать младенца-зайчика. Что еще?
— Это немного неясно, но здесь есть пометка «один месяц». Как ты думаешь, это месяц твоей жизни или месяц рабства у какого-то козла-зверя, или…
— Козла-зверя? — спросила Тори, повернув голову и выгнув бровь на меня через бортик ванны. — Что я должна буду делать для козла? Покормить его обувью и водить на прогулки по горным тропам?
— Возможно. Погоди, я думаю, это еще не все…
Я отвлекся, продолжая читать книгу, переворачивая страницы и сверяясь с указателями и другими главами. Честно говоря, казалось, что вся книга была написана с единственным намерением запутать читателя, ни одно заклинание или ритуал не были изложены четко.
Дверь с грохотом распахнулась, и Джеральдина, словно новорожденный велоцираптор, выскочила на порог, слезы потекли по щекам, и она бросилась к Тори с распростертыми руками.
— Ну, разве здесь не уютно? — прокомментировал Сет, когда они с Максом последовали за ней в комнату, закрыв за собой дверь, пока Джеральдина погрузилась в свои попытки обнять довольно мокрую Вегу. — Так уютно устроился в постели, пока Тори раздевалась.
— Она была вся в крови, — ответил я, не отрывая глаз от книги и подзывая его ближе. — Ей нужно было смыть ее, ты так не думаешь?
— Я удивлен, что твой язык не смог все это смыть без использования ванны, — огрызнулся Сет, его тон заставил меня нахмуриться и посмотреть на него.
Макс закатил глаза на нас двоих и направился в отдельную ванную комнату, бормоча что-то о том, что общественное дерьмо менее неудобно, чем это.
— Кровь нимфы меня не очень-то привлекает, — парировал я, недоумевая, почему Сет ведет себя так чертовски раздражительно. Неужели он думал о том, что сказала его мама о том, что он не может быть моим Источником? Неужели он действительно думал о том, чтобы разорвать нашу связь ради показухи?
Мое сердце забилось неровно, когда я задумался об этом, и я уронил книгу на подушку Тори, посмотрев на него внимательнее.
— Нет? А что тогда тебя привлекает, Кэл? Потому что