Читать интересную книгу Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность - Лев Клейн

Н. Гребенкин.: Возможно, потому, что они бы смазывали рельеф мышц. Кроме того, ведь бодибилдинг — это штука очень американская по духу: там идеал — «каждый может вырастить себе такое красивое симпатичное тело», ну, а волосы на теле — вещь индивидуальная: если их нет, их не вырастишь. Стало быть, эталонам они не положены.

Е. Городецкий.: Шварценеггер потому не волосат, что он тактильно недоступен.

Д. К.: Ты полагаешь, что волосы на теле воспринимаются скорее тактильно, чем визуально?

Е. Г.: Тоньше: как визуальный знак тактильной доступности. Воспринимаются глазами, но при этом вызывают вибрации в кончиках пальцев».

(Мужское 1997: 101–104)

Вопрос о скульптурности и тактильной недоступности живого эталона красоты и о тактильном элементе в восприятии волосатого тела характеризует не столько бодибилдинг, сколько эротичность или индифферентность его восприятия специфической публикой — возникают ли у них «вибрации в кончиках пальцев».

Чтобы глубже понять сексуальный оттенок занятий культуризмом, я провел интервью с мастером спорта по бодибилдингу С. Ю. Каргапольцевым, которого я знал еще как студента. Небольшого роста он выделялся шириной плеч и могучими мускулами, занимал высокие места на различных чемпионатах. Одновременно он успешно занимался археологией, ездил в экспедиции, защитил диссертацию, сейчас — кандидат наук. По сексуальной ориентации безусловно гетеросексуал. Тем интереснее его наблюдения над собой и товарищами.

«Автор. В том, что ты занялся культуризмом, сыграло ли какую-то роль то, что ты маленького роста, с высоким, как говорится, тонким голосом? Наверное в отрочестве был еще и щуплым? Страдал, вероятно, от недостатка мужественности?

К. Ну не то, чтобы страдал, но, конечно, был этим озабочен. Хотелось обеспечить себе престиж у сверстников.

А. Не подозревали тебя из-за внешнего вида в том, что ты гомик?

К. Мне никогда на это никто не намекал.

А. Но так как в общем это тебя беспокоило, то ты и стал «качаться».

К. Нет, далеко не сразу. В школьном возрасте занялся боксом. Тогда ведь престиж зарабатывался в числе прочего спортом. Это сейчас у подростков, чтобы быть на уровне, надо что? — покуривать травку, слушать рэп, проколоть ухо, а тогда была другая триада: мотоцикл, гитара, спорт. Я освоил все три компонента. Но в спорте какой-то один вид надо было выбрать. Я выбрал бокс и за вузовское время продвинулся, стал кандидатом в мастера. А после университета, когда оказался в армии офицером и услали меня в Печенгу и Мурманск — вы помните, это было в 85-м — 87-м годах (мне тогда, значит, было от 23 до 25 годков), я оказался перед перспективой либо спиться, либо заняться физическими тренировками. Занялся бодибилдингом.

А. Почему же не продолжил бокс?

К. Ну, у бокса есть возрастной барьер, а у бодибилдинга нет. Но дело даже не в этом. Хорошие боксёры — особые люди, они обладают прежде всего сверхрезкостью. Это не каждому дано. Просто силы там мало. Бодибилдинг же поспокойнее. Это, наверное, один из самых философских видов спорта. Или способов самовыражения. Для людей интеллектуального труда это наиболее близко по духу. Во всяком случае для меня. К тому же и брат младший с самого начала занимался бодибилдингом, так что мне это было близко.

А. Какая была у тебя цель в этих тяжелых тренировках, кроме спасения от скуки и пьянства? Стать сильным, здоровым или красивым?

К. Всего, конечно, хочется, но если честно, если вдуматься, посмотреть на самого себя критическим взглядом, то здоровье как цель вряд ли достигается таким путем. Завзятые культуристы скорее уж гробят свое здоровье — перегрузки, разрывы мышц, увлечение гормональными препаратами, например, анаболическими стероидами, саматотропином, инсулином и прочее. Силу можно обрести и в других видах спорта — тяжелая атлетика, пауэрлифтинг, борьба, гребля. Красота? Наверное, хотя не только. Тренирующиеся только для домашнего употребления, из чисто эстетических соображений — это «пляжные мальчики», beach boys. А когда не только совершенствуются пропорции, но и мышечная масса растет, улучшается качество мышц, тогда сам процесс начинает доставлять удовольствие, охватывает азарт. Выходишь на подиум, соревнования, титулы. Это уже спорт. Иногда и деньги.

А. Ну вот ты выходишь на подиум, очевидно, показать свое тело. Что же люди оценивают? Силой ты не меряешься, здоровье с виду не оценить, оцениваются явно внешние параметры — пропорции, разработанность мышц, гармоничность. Словом, красота? А какие тут критерии? Еще ведь и природные данные сказываются — рост, сложение, соответствие какому-то идеалу. Так?

К. Масса времени уходит и на занятия пластикой, на искусство позирования. Мало иметь хорошее тело, нужно еще и суметь показать его выгодно, подчеркнуть достоинства, скрыть

недостатки. Соответственно подобрать антураж — бритье всего тела, натирание маслом, грим, подходящие плавки, музыкальное сопровождение. А красота самого тела — понятие относительное. Кому-то нравится один тип фигуры, кому-то другой. Ну, конечно, никому не нравятся крайности — дистрофия или ожирение.

А. Это не крайности нормального разброса вариантов, это болезненные уклонения. Вот, скажем, хилые мышцы или перекачанная фигура, с горой мышц, — это да, крайности. Мне, кстати, большей частью все ваши чемпионы не нравятся. Из них привлекателен Стив Ривз, который играл Геракла в кино, он изящный, у него нет этой громоздкости, нравится Шварценеггер, но он уже на пределе. На впечатление от обоих влияет, наверное, и красивое лицо с осмысленными глазами.

К. Стив Ривз вообще не обычный культурист с современной точки зрения, хотя красив безусловно. Современный уровень бодибилдинга вырос настолько, что Стив Ривз сегодня, пожалуй, не вошел бы и в тройку на чемпионате России, а тот же Шварценеггер едва ли занял бы и десятое место на конкурсе Мистер Олимпия.

А. А мне продолжают нравится именно Ривз и Шварценеггер. Мои взгляды более традиционные. Я принадлежу к уходящему поколению.

К. Да, стандарты тела с годами меняются. Сейчас в моде огромная «сухая» масса и прежде всего могучие ноги. Мужское тело должно быть, конечно, прежде всего пропорциональным, с крупными, рельефными мышцами. Что касается выдающихся запредельных показателей — это на любителя.

А. Скорее, на профессионала.

К. Я часто слышал от мужчин и женщин, что это неэстетично и даже неприемлемо. Зачастую столь негативная оценка объясняется просто завистью и ревностью, то есть комплексом уязвленного самолюбия. Это касается прежде всего мужчин.

А. Но ведь ты сам говоришь, что и женщины проявляют скептицизм.

К. Да, это так. Я не встречал еще в жизни ни одной женщины, у которой мужские мышечные навороты вызывали бы неподдельный восторг. Скорее наоборот: «Зачем? Это же некрасиво!» Даже сверстницы не обращают на это внимания. Их это не интересует. У меня было немало женщин, они говорили: «Нам на это наплевать». Их больше интересуют деньги, красивое лицо, может, также чисто сексуальные способности, а это не «накачаешь». На всех соревнованиях в зале, зрители, в основном мужская публика. Разве что среди родных и близких выступающего есть женщины, но эти пришли поболеть за своих, и только. Вот и получается, что «качаются» мужики в основном для себя, для своего самоутверждения, самовыражения, что ли, чтобы соответствовать воображаемому идеалу, выделяться из серой массы. Может быть, так было и в древности? На Олимпийских играх в древней Греции женщин поначалу вообще не пускали на стадионы. И соревнующиеся и зрители — все были только мужики.

А. То есть раз они выходят показаться на подиум, значит, не только для себя, но и для других мужчин?

К. Думаю, что искренними поклонниками и знатоками мужской телесной красоты являются именно мужчины. В их среде возник и гимнософизм — античное учение о поклонении красоте тела.

А. Но если «качаются» в основном для себя и для других мужчин, то не заключены ли в этом элементы нарциссизма и гомосексуальности, только без сексуальной нацеленности? Так сказать, не гомосексуальность, а гомоэстетичность что ли…

К. Нарциссизм? Ну, я часто стою в плавках перед зеркалом, проверяю себя…

А… любуюсь собой…

К. Любуюсь? Я бы не сказал так. Работа перед зеркалом — неотъемлемая часть тренировки. Взгляд здесь прежде всего критический. Любуются собой дилетанты, хотя не скрою, приятно, когда выходишь на пиковую форму, это впечатляет… Но уж во всяком случае не нарциссизм. Я много часов провел перед зеркалом, но никогда меня не возбуждала собственная нагота, не возбуждала сексуально — какой же это нарциссизм! Это эгоизм или эгоцентризм, который в умеренной форме присущ любому нормальному человеку.