Читать интересную книгу Морок - Олег Мизгулин

— Поздравляю с маленькой победой! — Объявил Вадим, останавливаясь, чтобы отпить горячую водицу из бутылки. В термосе была холодная, но рыть рюкзак из-за этого не хотелось. — Сегодня мы продвинулись далеко, до Заячьих рукой подать… Но радоваться будем позже… Если будем. Кто его знает, на каком поводке мы у Холма…

Он взглянул на циферблат и нахмурился.

— Значится так! «Отче наш» прочитали… Остаётся исчерпать до конца вероятные способы. Иван! — Зорин обратился взглядом к Климову. — Ты, кажется, хотел сотрясти воздух непечатным словцом?

— Я?!

— Ты. — Кивнул Зорин. — Твоё было предложение. Теперь момент самый подходящий. Так сказать, своего рода, контрольный удар по нечисти. А?! Чего межуешься? Ну, можете с Олегом в паре… Сильней получится.

— Давай, давай! — Хлопнул друга по плечу Головной. — Выдай на всю широту поля! Так, чтобы у главного чёрта уши побелели!

— О! — Удивился тот. — А сам-то чё?! Давай вместе приложим брата!

Олег вскользь глянул на супругу и смущённо улыбнулся.

— Давай, один! Мне при Люське неудобно.

— А мне, при Наташке?!

Наталья, однако, дабы прекратить спор, сама поднажала на Климова.

— Ну, ладно тебе ломаться… Как нецелованному мальчику-одуванчику! Выдвинул рацуху, изволь не отступай перед трудностями! Раз уж надо для дела… Я потерплю как-нибудь… — Переглянувшись с Люсей, улыбнулась. — Мы, девочки, потерпим!

Климов, прижатый натиском аргументов, улыбался всем ответно, но очень быстро понял, что говорят ему на полном серьёзе.

— Что, вот так вот и…

Зорин повернул его кругом.

— Давай только в ту сторону, откуда пришли! Не стесняйся нас! Все свои и… Как говорит Наташа, для дела, оно того стоит…

— Давай, Ваньша! От всех нас! — Олег ободряюще светился. — Вспомни сторожа! Заверни по-русски!

Климов потоптался, прокашлял горло и замер, замолчал, видимо выбирая из арсенала более могучее и ядовитое. Потом повернул к ним голову, с ухмылкой:

— А вдруг, наоборот… Я выматерюсь, а Он нас со зла — пинком на Холм?!

Все засмеялись, на миг, представив, как это будет в деле. Тем не менее, никого это не напугало, а только позабавило.

— Давай живей, юморист! Люди ждут! — Подстегнул Головной и Ваня решился.

— Ну, смотрите, если что… — Он повернул лик к дымящейся в жарком воздухе сопке, вобрал в себя воздуху и… Людмила едва успела прикрыть уши, как рыком застило:

— …б вашу блядскую душу ма-ать-ть!!! Х…вертело лесное!!! Шампуров тебе в анус, еблище таёжное!!! Х…плёт загадочный!!! Отъе…и-и-ись!!!

Ваня орал дай бог, и поэтому, сорвав голос, закашлялся, прервался. Но и этого было достаточно. Экспрессия была глубокой, проникновенной, а главное убедительной, так что хохотом зашлись все. Такой творческий изыск мог выкинуть только Климов.

— Ну, ты сапо-ожник! — Покачала головой Наталья. В отличие от Люси, она не затыкала ушей и могла без купюр оценить самостийный поиск Вани.

— Чего не сделаешь на благо концессии, как говаривал великий комбинатор Осик Бендер, мой, кстати, давний кумир. — Ваня расплылся в улыбке. Он любил сглаживать острые углы мудрым послесловием. — Люди, говорят, делятся на два типа: кто-то молится, а кто-то ругается. Я, например… Ну, это ладно! Лишь бы сие являлось концепцией общего дела! Как я вам, показался? Нормально хоть выдал? Вроде, старался…

— Ваньша, во-о! — Оттопырил большой палец Олег. — Респект! Мне у тебя поучиться надо!

— Ну, ты уж не скромничай. А то приходи ко мне в цех, я те домкрат на ногу пару раз уроню, такое родишь… Сам своим архивам удивишься.

— Да уж, спасибочки! Лучше уж вы, к нам на Колыму! — Посмеиваясь, ответил Головной и повернулся к Вадиму. — Николаич, а?! Правда, орёл?! Вот это горло! Не ожидал… Похоже, Ванька, из тебя бы вышел неплохой сержант.

— Да-а-а… — Вадим кое-как подавил вылезающую поверх улыбку, мотнул подбородком. — Тут и сержант, и готовый прапорщик! Удивил, да и только…

Действительно, парень изумил. Несмотря на внешнюю незлобивость и добродушие, вытащил из своих недр такие децибелы, ой-ёй-ёй! Генерал бы обзавидовался…

Вадим глянул на девушек.

— Дамам наши отдельные извинения! Сами понимаете… Злоупотреблять не будем!

Наташа поглядела, как показалось ему, с долей лукавства.

— Не стоит извиняться, капитан! Дамам приходилось и не такое слыхивать.

Несмотря на громогласный мат, мир не поспешил съёжиться. Трава не увяла, она и без того была жёлтая, воздух не сгустился и гром не грянул. Если кто-то их и услышал их, то не проявил себя ничем. Они стояли также, на этом высыхающем поле и внимали лёгкому ветерку, поддающему с юго-запада. Вадим тронулся в путь. Настроение заметно улучшилось. Он не чувствовал за собой пригляд, он потерял «взгляд» задолго до Ваниных ругательств. Пожалуй, это было одним из немногих, что держало его в напряжении, в постоянном тонусе. Сейчас, когда развилка маячила, поди, в полутора сотне от носа, ветер шевелил волос, а «наблюдатель» сгинул бесследно… Сейчас, в крови забродила победа. Так бывает, когда по неверию суёшься починить непостижимый радиоприёмник. Сам. Разбираешь корпус, вынимаешь аккуратно потроха (ну, не техник я, а вдруг чё соображу…) и с несказанной радостью видишь отставший контакт (ну, ясный же огурец, а я голову ломаю…). Потом идёшь к соседу, если нет своего паяльника, но главное при этом, ты чувствуешь себя победителем. Почти технарём, нашедшим ошибку. Паяешь с привысунутым языком, ощущая непомерную гордость за свою смекалку и деловитость. Собираешь корпус, втыкаешь в розетку, щёлкаешь «вкл», лазаешь ползунком по линейке. Динамик не издаёт ни шумов поиска, ни звуков станций, ничего. Снова щёлкаешь «выкл»; «вкл», словно в этом суть. С надеждой шпаришь по линейке. Ни-че-го. Долго прикидываешь, об какой угол шандарахнуть чёртову технику. Похожесть, казалось бы, разных ситуаций была налицо, и Вадиму, ужас как не хотелось «того» печального результата. Аналогичного по характеру. Он не строил иллюзий. Он просто не хотел. Психология, как ни крути… Легко погибается, когда настроен и не исключаешь погибели. Трудней всего понимать, что ты прошёл все двери и круги ада, а осталось-то чуток да маленько. Но сей чуток может встать тебе боком. Фатальной пулей. Не удивительно, что дембеля тяжелей поднимаются в бой. Психология, мать её… Вадим шёл твёрдой поступью и не жевал мысли: или-или… Сейчас, он был склонен верить, что порвал «поводок». Раз, и навсегда.

Перепутье приближалось. Знакомые деревья лиственниц стали отчётливо различимы и Зорин готов был поспорить, что видит дёргающиеся ветки верхушек, проседающие под лапами суетливых белок. Шестое чувство молчало и вообще, Вадим обозвал бы своё соощущение «настроением порванного поводка». Так ему, по крайней мере, казалось. А потом… Потом-то и влетела эта звень…

* * *

Пошла пятая минута их подвешенного состояния. Молча, они сидели в единодушном притуплении чувств. Никому не хотелось на этот раз что-то предлагать, обсуждать и вообще полемизировать по поводу их странной ситуации. Ветер одинаково гулял, что ТАМ внизу, откуда их сдёрнули, что здесь, в предбаннике Холма, а внешне и в целом природа выглядела благопристойно, безобидной ласковой подружкой, шелестящей листьями и не вызывающей каких-либо нареканий. Над головой гудели оводы, светило и припекало солнышко, тайга шумела одинаково ровно, без налёта мистики и таинственности. Единственное, что было неверно; что было вопреки здравомыслию, это присутствие их… В общем, там, где их быть просто не могло. Не дол-ж-но. Свойство математического алгоритма есть незыблемость данных, исходя из которых, вытекает правильность, однородность ответа. Правильность, обусловленная данными задачи. Их же задача была незатейлива по простоте: из пункта А перебраться в пункт Б, без сопрягаемых уму уравнений. Тупо добраться ножками. Из энной точки в оную… Чего проще! Однако, ни математика, ни причинно-следственная связь не хотели пополнять друг друга. Пункт А капризно не отпускал и грозил стать неменяющейся константой. Вадим вздохнул, машинально прихлопнув овода у себя на загривке. «Хорош сидеть… Надо вставать, что-то думать.» — Вяло пронеслась мысль. В голове царил абсолютнейший хаос, и не было ни одной завалящей идеи. Госпожа Фиаско очередной раз наддала ему коленом и этот РАЗ, что характерно, существенно обезволила его как руководителя. Вадим почувствовал, что устал, что морально выжат. В перспективе, он был обязан изображать живчика, фонтанировать идеями и заражать нестойких оптимизмом. На деле выходило, Зорину самому неоткуда подпитываться, не за что зацепиться. Он НЕ ЗНАЛ что делать.

Вздохнув повторно, то ли для порядка, то ли от плохой игры, Вадим пробежался глазами по лицам скучающих путников. Вопросительно остановился на Олеге.

— И?!