Читать интересную книгу Историческая библиотека - Диодор Сицилийский

57. Когда город был, таким образом, взят, слышны были только плач и стенания греков, смешанные с криками радости варваров. Первые, видя величие поразившего их несчастья, были охвачены ужасом, последние, воодушевленные своим успехом, понуждали своих товарищей к резне. (2) Селинунтцы собрались на рыночной площади и все, кто смог достичь ее, погибли, сражаясь там. Варвары рассеялись повсюду; одни грабили здания, сжигая их вместе с застигнутыми там жителями, другие шли по улицами и без всякого уважения к возрасту или полу, были то женщины или дети, молодые или старики, без малейшей жалости или сочувствия поднимали всех на меч. (3) И, следуя варварским обычаям своей страны, они уродовали даже мертвых - одни несли связки рук вокруг своего тела, другие головы, насаженные на мечи и копья. Они пощадили лишь женщин, укрывшихся в храмах со своими детьми и призвали товарищей не убивать их. (4) Сделали они это не из жалости к несчастным, а потому, что боялись, что женщины, отчаявшись за свои жизни, подожгут храмы, и, таким образом им не достанутся в качестве добычи большие богатства, хранящиеся там в качестве подношений. (5) Поскольку эти варвары настолько превосходят всех других в жестокости, что в то время как тех, кто укрылся в храмах, оставляют в живых из желания не совершать святотатства против богов, карфагеняне напротив, воздержались от наложения рук на неприятеля, с тем чтобы иметь возможность разграбить храмы богов. (6) Наконец, к ночи грабеж в городе прекратился. Дома были или сожжены, или разрушены, всё вокруг было покрыто кровью и трупами. Шестнадцать тысяч жителей были преданы смерти, а более чем пять тысяч взяты в плен.

58. Греки, служившие в армии карфагенян в качестве союзников, воочию увидели превратности, постигшие несчастных селинунтцев. Женщины, лишенные привычных жизненных наслаждений, проводили ночь в самой гуще солдат, терпя страшные унижения, а некоторые вынуждены были видеть, как их дочери, не достигшие брачного возраста, испытывали страдания, ненадлежащие для их лет. (2) Дикость варваров не щадила ни свободнорожденных юношей, ни девиц, а подвергала этих несчастных ужасным бедствиям. И когда эти женщины думали о рабстве, которое будет их участью в Ливии и видели себя со своими детьми, не имевшими никаких прав, подвергающихся жестокости и оскорблениям от своих хозяев, диких в обычаях и говорящих на непонятном языке, то оплакивали своих детей как мертвых. И, принимая каждый акт оскорбления, причиненный им и их детям, как удар кинжалом в сердце, матери стенали, горячо сожалея о своей судьбе, считая отцов и братьев, погибших в сражении за свою страну, счастливыми, поскольку они не лицезрели деяния, не достойные их доблести. (3) Селинунтцы числом в 2600 избежали пленения и безопасно добрались до Акраганта, где были радушно приняты жителями. Акрагантяне раздали им провиант из общественных нужд и развели на постой по домам, обязав хозяев предоставить беглецам все необходимое для жизни.

59. Пока происходили эти события, три тысячи отборных воинов, отправленных сиракузянами, прибыли в Акрагант. Узнав о падении Селинунта, они отправили послов к Ганнибалу, призывая его освободить пленных за выкуп, взятый из храмов. (2) Ганнибал ответил, что так как селинунтцы не смогли сохранить свою свободу, то должны пребывать в рабстве, и боги, рассерженные на жителей, оставили Селинунт. (3) Между тем, беженцы отправили к Ганнибалу в качестве посла Эмпедиона. Эмпедион всегда выступал в поддержку карфагенян и до осады советовал гражданам не начинать войну против них. Ганнибал любезно вернул ему его родных, бывших среди пленных, и разрешил бежавшим селинунтцам жить в городе и возделывать свои поля после уплаты необходимого налога карфагенянам.

(4) Таким образом был захвачен город Селинунт спустя 242 года после основания. Разрушив стены Селинунта, Ганнибал со всей своей армией направился к Гимере, страстно желая ее разрушить. (5) Именно этот город явился причиной ссылки его отца, и именно при этом городе его дед Гамилькар пал жертвой военной хитрости Гелона, и с ним погибло сто пятьдесят тысяч солдат и не меньшее число было взято в плен[46]. (6) Таким образом, воспламеняемый местью, Ганнибал расположился лагерем не далеко от Гимеры, сорок тысяч солдат, а с остальной частью армии, к которой присоединились сикулы и сиканы, числом в двадцать тысяч, он окружил город со всех сторон. (7) Придвинув машины, он стал потрясать стены одновременно в нескольких местах и, побуждая солдат идти на штурм колонну за колонной, сильно утомил осажденных. (8) Затем он приказал подрывать стены, укрепляя их деревянными балками; когда балки были подожжены, большой участок стены неожиданно рухнул. Вслед за этим последовало кровопролитное сражение: одна сторона пыталась прорваться внутрь стены, другие пребывали в страхе, что их постигнет та же участь, что и селинунтцев. (9) Отчаянно сражаясь за своих детей, родителей и отечество, они отогнали варваров и быстро восстановили стену. К тому же подоспели на помощь прибывшие из Акраганта сиракузяне и некоторые другие союзники, в количестве четырех тысяч, под общим командованием сиракузянина Диокла.

60. Наступившая ночь остановила яростную атаку осаждающих. С рассветом гимерцы решили, что не будут трусливо прятаться за стенами как селинунтцы и, разместив защиту на стенах, остальными силами совместно с союзниками, общим числом в десять тысяч, совершили вылазку. (2) Напав на врага неожиданным образом, они повергли варваров в ужас, ибо неприятель подумал, что имеет дело со всеми союзниками, прибывшими на помощь осажденным. И поскольку они были полны отваги и возлагали на победу свою единственную надежду на спасение, то опрокинули передовые ряды противника. (3) Варвары, столпившиеся в беспорядке и пораженные тем, что осажденные осмелились на такой поступок, оказались в невыгодном положении. Ибо, когда восемьдесят тысяч человек оказались без приказа в одном месте, без порядка, результатом было то, что варвары столкнулись друг с другом и страдали в большей степени сами от себя, чем от противника. (4) Гимерцы, имевшие в качестве зрителей на стенах своих родителей и детей и прочих родственников, не жалели своих жизней для спасения их всех. (5) Они преследовали беглецов, которые в беспорядке бежали к войскам, расположенным лагерем на холмах, и призывали друг друга не брать пленных, убив более шести тысяч из них, как говорит Тимей, а, если верить Эфору, то двадцать тысяч[47]. (6) Но Ганнибал, видя, что его люди истощили силы, спустил стоявшие на холмах войска и, усилив ими своих отступавших солдат, атаковал наступавших в беспорядке гимерцев. (7) В последовавшем незамедлительно жестоком сражении часть гимерцев пустилась в бегство, а те три тысячи, которые пытались противостоять карфагенской армии, хоть и совершили чудеса храбрости, погибли все до последнего.

61. Бой уже подошел к концу, когда к Гимере прибыли 25 триер, ранее отправленных сицилийцами в помощь лакедемонянам[48]; в это самое время они вернулись из похода. (2) В городе быстро распространился слух о том, что сиракузяне совместно с союзниками двигаются на помощь гимерцам и что Ганнибал задумал посадить своих лучших людей на триеры, стоящие в Мотии для того, чтобы плыть в Сиракузы и осадить город, пока он лишен защитников. (3) Тогда Диокл, возглавлявший оборону Гимеры, посоветовал наварху с поспешностью отплыть в Сиракузы, чтобы предотвратить взятие города штурмом, в то время как его лучшие люди сражаются вдали от родины. (4) Он добавил, что считает полезным половину населения города погрузить на триеры, которые отвезут их за приделы гимерской области, а другую половину оставить для защиты, пока не прибудет подмога. (5) Гимерцы, огорченные этим предложением, все же последовали ему, так как не в их власти было сделать иначе, наспех загрузили триеры женщинами, детьми и другими жителями для того, чтобы отправить в Мессану. (6) Диокл же, взяв с собой своих солдат и оставив тех, кто пал в боях, направился домой[49]. И многие гимерцы с детьми и женами отправились вместе с Диоклом, так как триеры не могли вместить всех жителей.

62. Те, кто остался в Гимере, провели ночь на стенах с оружием в руках. С восходом солнца карфагеняне, плотно окружив город, начали неоднократные атаки, а осташиеся гимерцы сражались не щадя своих жизней, ожидая скорого возвращения кораблей. (2) Весь этот день они непрерывно держались, но на следующий, когда уже триеры показались в поле зрения, случилось так, что стена начала падать: машины пробили широкую брешь, и иберы всей массой проникли в город. Часть варваров оттеснила гимерцев, спешивших на помощь, другие стали занимать стены, обеспечив проход своим товарищам. (3) Когда город был взят приступом, варвары без сострадания в течении длительного времени продолжали убивать всех на своем пути. (4) Но когда Ганнибал приказал брать пленных, резня прекратилась, но жилища продолжали быть объектом для грабежа. Ганнибал, после того как ограбил храмы и вывел оттуда всех укрывшихся, приказал все поджечь, и город, спустя 240 лет после своего основания, был стерт с лица земли. Пленных женщин и детей он отвел в лагерь, но мужчин, числом три тысячи, привел к тому месту, где когда-то его дед Гамилькар был убит Гелоном[50] и, после пыток, всех предал смерти. (5) После этого он распустил армию и отпустил сицилийских союзников к своим очагам, а с ними и кампанцев, которые жаловались на несправедливость карфагенян, не вознаградивших их достойно, хотя они больше всех способствовали успехам. (6) Затем Ганнибал погрузил свою армию на военные корабли и транспортные суда и, оставив достаточно солдат для нужд союзников, отплыл из Сицилии. Когда он прибыл в Карфаген с огромной добычей, весь город вышел к нему навстречу, воздавая почести тому, кто за такое короткое время совершил больше дел, чем кто либо из главнокомандующих до него.