— Старшину Горобца, товарищ капитан, — ответил пожилой красноармеец.
— Как себя чувствует старшина?
— Без памяти, бредит, — за всех ответил санитар. — Тяжелое состояние. Как бы…
— Доставить до НП живым, сержант. Там решим, что и как. Наверняка уже ждет брат.
Братья Феодосий и Мефодий Горобцы влились в батальон с маршевым пополнением в Нежине, где мы находились на отдыхе. Они обратили на себя внимание подтянутостью, выправкой, знанием военного дела. Мефодий через некоторое время был назначен старшиной 6-й роты. Феодосий служил в пулеметной роте, противотанковых ружей, затем принял взвод снабжения. И здесь, как говорят, нашел себя. Инициативный, рачительный хозяин, он мог в трудную минуту достать харч и боеприпасы из-под земли. Кормить людей — дело непростое и в тылу, а тем более в условиях передовой, когда почти все время находишься под огнем противника и каждый неверный твой шаг, ошибка могут привести к роковым последствиям. Но ему как-то удавалось к сроку подготовить пищу.
Горобцы запомнились по многим эпизодам военной жизни. Воевали братья хорошо. В одном из тяжелых боев вышел из строя командир взвода младший лейтенант Федор Липатов. Бойцы растерялись, кое-кто начал было пятиться назад. В это время с подносчиками боеприпасов в расположении взвода оказался старшина Горобец. Мефодий быстро сориентировался в обстановке.
— Слушай мою команду! — закричал он в полную силу легких. — Стой! Назад! Наза-ад!..
Бойцы, услышав голос старшины, приободрились, начали занимать покинутые было ячейки, вести прицельный огонь по врагу. Положение было восстановлено. Немало подобных эпизодов насчитывалось в боевых биографиях братьев. И вот досадный, нелепый случай.
На НП батальона за мое отсутствие накопилось немало дел. Пока разбирался с ними, немцы пошли в контратаку. Завязался бой. Из памяти на какое-то время выпал старшина Мефодий Горобец. Когда же вспомнил о нем, ординарец ответил:
— Скончался, товарищ капитан. Здесь его брат.
Я вышел. Неподалеку в просторном, но пока еще не накрытом накатом окопе увидел застывшую как изваяние фигуру с низко опущевной головой. Подошел ближе. Феодосий стоял над телом брата. Столько было в его глазах тоски и печали, что я не выдержал:
— Крепись, Федос, ты — солдат!
Он молча кивнул.
Там, на плацдарме, и нашел последнее свое пристанище сын украинского народа Мефодий Горобец. Брат пошел дорогами войны дальше. Был ранен. Подлечившись, вновь попал на фронт. Закончил войну в Чехословакии. Сейчас солдат живет в своем родном селе Меленцы, что привольно раскинулось под Житомиром. Вырастил четырех сыновей и дочь. Несмотря на раны и преклонный возраст, Старый солдат продолжает трудиться в колхозе. Недавно написал мне: награжден за ударную работу.
* * *
…Теперь нам предстояло овладеть колонией Цишицы. Кирпичные дома, сараи, каменные основания заборов селения противник приспособил под узел сопротивления, передний край которого протянулся извилистой линией, обходя восточные окраины Гурно, скаты высоты 177,9 и Доротку. Наши атаки пока не приносили желаемого успеха. Фашисты держались стойко, то и дело сами контратаковали при поддержке артиллерии и самоходных установок.
Не менее ожесточенные бои вели и соседи. 862-й стрелковый полк продолжал атаковать своим левым флангом Доротку, а правым — высоту 177,9. 828-й стрелковый полк подполковника Красовского атаковал противника в направлении Гурно. Многие солдаты, сержанты и офицеры дивизии отличились в этих боях. Храбро дрались лейтенанты И. Родионов, П. Шурпа, старшины В. Мурзин, Т. Иванова, сержанты Н. Шаламов, И. Киенко, Н. Агудин, К. Есеномаяов, А. Казаков, И. Елкин, рядовой В. Рязанов и другие.
Постепенно на плацдарм стали прибывать новые части. Командование корпуса решило сузить фронт наступления дивизии. 862-й стрелковый полк майора Василия Кожевникова, сдавший участок боевых действий в районе Доротки частям 273-й стрелковой дивизии полковника С. С. Лотоцкого, сосредоточил основные усилия на овладении высотой 177,9, потеснив батальоны нашего полка. На правый фланг 828-го стрелкового полка подполковника Николая Красовского тоже вышла дивизия второго эшелона корпуса. Прибыли огнеметчики.
Принимались меры для повышения боеспособности: в полках — рот и батальонов, в дивизии — полков. Усиление стрелковых подразделений шло за счет тыловых. В боевой строй встали ездовые, повара, оружейники, санитары. Командование пошло на то, чтобы расформировать третьи батальоны полков и высвободившийся личный состав передать в 1-й и 2-й батальоны. Однако и этого оказалось недостаточно: слишком велики были людские потери. К нам стали приходить артиллеристы, связисты.
7 августа на пополнение прибыла команда саперов. С большим уважением я относился к этим труженикам войны. Бывало, пока закрепляешься в захваченных у врага окопах и ходах сообщения, они уже установят на танкоопасных направлениях мины, а противопехотными обеспечат фланги. Саперы сопровождали нас в наступлении, готовили проходы в инженерных заграждениях противника. А сколько пришлось им вынести при разминировании мостов, дорог, колонных путей, наведении разного рода переправ! Помню старших сержантов Шагайметова, Сергачеева, старшину Мурзина, сержантов Губу, Бирюкова. Это были настоящие мастера своего дела.
Часто приходилось встречаться с командиром батальона майором Константином Лапшиным — спокойным, уравновешенным офицером. Всегда до предела занятый, он, однако, не терял чувства юмора и хорошего настроения. Его заместитель майор Борис Георгиевич Звездин был человеком эмоциональным, быстрым, решительным. Во время форсирования Вислы под огнем противника ни на минуту не отлучался с переправы. Своей распорядительностью вселял в людей уверенность. Не случайно в представление к награждению Бориса Георгиевича за форсирование Вислы легли такие слова: "…смел, находчив. Во время строительства паромной и десантной переправ проявил мужество и отвагу. Обеспечил доставку 80 тонн боеприпасов и продовольствия на плацдарм". Майор Звездин за это славное боевое дело был удостоен ордена Красного Знамени.
Хорошо знал я и командиров рот саперного батальона. Капитан Дмитрий Рубцов — отважный, мужественный офицер, за успешное выполнение заданий командования по разгрому немецко-фашистских захватчиков еще до форсирования Вислы получил ордена Красной Звезды и Отечественной войны II степени. Опытным, зрелым командиром был капитан Анатолий Ливаднев. На всю дивизию было известно имя командира саперного взвода лейтенанта Владимира Мосина. Отважный сапер воевал на Ленинградском фронте, а после ранения прибыл к нам. С первых дней пребывания в дивизии, а особенно в январских и февральских боях, он обратил на себя внимание знанием дела, умением, находчивостью. Был награжден несколькими медалями, орденом Красной Звезды. За обеспечение форсирования Вислы и проявленное при этом мужество и героизм представлен к высокой правительственной награде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});