Многие колонны оторвались от оснований и, потеряв контакт с почвой, рассеялись дымными облаками.
И тут же на поле, на головы наступающих Эдур повалились кости и куски доспехов. Ноги, руки, отполированные мечи, шлемы и черепа стучали по равнине убийственным дождем. Воины гибли под этим градом. Началась паника, замелькали бегущие.
Внизу, в шестидесяти шагах, появился Халл Беддикт. Он держал в руке меч. Взгляд его стал диким.
Прямо перед ним на тропу упал череп в шлеме, но без нижней челюсти. Казалось, Халл не заметил препятствия.
Удинаас повернулся к Ведьме. — Во имя Странника! — бросил он. — Посмотри, что можно сделать для Уруфи и прочих!
Она вытаращилась на него и задрожала.
— Они только что спасли наши жизни, Пернатая Ведьма. — Замолчав, он оставил ее и спустился к Халлу.
Кости все еще падали, хотя теперь это были малые фрагменты — пальцы, ребра. Зубы покрыли почву, словно градины; но этот внезапно начавшийся ливень столь же быстро прекратился.
Удинаас подбирался все ближе к Беддикту.
— Не ходи дальше, Халл! — крикнул он.
Тот остановился и не спеша повернулся. Лицо его было расслаблено, как после удара. — Удинаас? Это ты, Удинаас?
Раб схватил его за руку. — Идем. Все кончено, Халл Беддикт. Шестая часть звона — и битва выиграна.
— Битва?
— Ну, пусть резня. Неудачное вложение, а? В подготовку всей этой солдатни. Всякое оружие, доспехи. Похоже, старые дни прошли, не так ли? — Он потащил Халла наверх. — Десятки тысяч мертвых летерийцев; даже хоронить не нужно. Две, три тысячи мертвых Тисте Эдур. Никто не имел возможности поднять оружие. А сколько погибло духов? Пятьдесят, шестьдесят тысяч?
— Нужно… остановиться. Ничего…
— Халл, остановиться невозможно. Вперед на Летерас, словно волна. Нужно изрубить в куски арьергард. Снести ворота. Сражаться на улицах, за здания. А потом — дворец. И король. Его стража не сложит оружия, даже если прикажет он сам. Они же служат королевству, а не Эзгаре. Халл Беддикт, Летерас станет уродливым. Не таким, как сейчас, но намного хуже…
— Стой, раб. Прекрати болтать, или я убью тебя.
— Увы, Халл Беддикт, такая угроза мне больше не страшна.
Они взошли на холм. Пернатая Ведьма и шесть других рабынь сновали между Эдур. Уруфь лежала навзничь, дергаясь в конвульсиях. Умерла еще одна женщина.
— Что не так, Халл Беддикт? — Удинаас отпустил руку летерийца. — Не случилось лично повести войско на врага? На силой завербованных Должников и дураков, добровольно надевших форму? На твоего «заклятого врага».
Халл Беддикт отвернулся. — Нужно отыскать императора. Я должен объяснить…
Удинаас оставил его. Дождь из костей наконец прекратился, и только пыль затягивала небо. Разрушенная крепость пылала. Этот дымный столб должен быть виден из Летераса.
Раб подошел к Пернатой Ведьме. — Уруфь выживет?
Она подняла голову. Глаза ее были тусклыми. — Думаю, да.
— Вот это был Куральд Эмурланн?
— Да.
Удинаас отвернулся, поглядел на равнину. Группы Эдур сновали между сгоревших тел, сверкающих костей и кусков железа. Поле битвы без крови. Жекки сторожили беглецов на окрестных холмах; однако кто не успел убежать, уже умер или умирал. Виднелось лишь несколько призраков.
Он заметил Рулада, в окружении воинов марширующего по полю к позиции Ханнана Мосага. Раб устремился ему наперерез: он желал услышать то, что будет сейчас сказано.
* * *
Тралл с воинами стоял на краю сухого русла. Весь противоположный берег, вплоть до гряды холмов, покрывали трупы. В нескольких сотнях шагов слева двигались передовые отряды армии Томада и Бинадаса Сенгаров. Было очевидным, что они тоже участвовали в битве — но битве традиционного образца, мечи против мечей.
— Они захватили штандарт батальона Ремесленников, — ткнул пальцем Алрада Ан.
Тралл поглядел в восточном направлении. — А какие силы были здесь?
— Думаю, Искатели Белизны и Разрывная бригада. Они сломались, увидев судьбу Купеческого и Королевского батальонов. Особенно когда колонны двинулись сюда.
Тралл почувствовал дурноту и отвернулся — но нигде не было зрелища, способного успокоить нервы. Со всех сторон медленно оседающая копоть безумия.
— Тисте Эдур, — продолжал Алрада, — завоевали себе империю.
Услышавший эти слова сержант Канарт поспешил к ним. — Ты отвергаешь половину своей крови? У победы горький вкус? Теперь я понимаю, почему ты идешь рядом с Траллом Сенгаром. Теперь я вижу, и все мы видим, — он обвел рукой свой взвод, — почему ты так защищаешь Тралла и не хочешь стоять рядом с нами. — Глаза Канарта уставились на Тралла. — О да, Тралл Сенгар, твой дружок наделен кровью Предателя. Потому вы двое так тесно подружились.
Тралл ослабил крепление копья. — Ты мне надоел, Канарт. Бери свое.
Глаза воина сузились. Он оскалился и потянулся за копьем. — Я видел, как ты сражался. Тралл, я видел твою слабость.
— Освободите место, — сказал Тралл. Воины разошлись, формируя круг.
Алрада Ан колебался. — Не надо. Тралл… Канарт, возьми назад свои обвинения. Они беспочвенны. Запрещено вызывать на бой командира…
— Хватит, — фыркнул Канарт. — Тебя я убью следующим, Предатель.
Тралл принял привычную боевую позу, ожидая нападения.
Канарт отвел копье на локоть и сделал пробный выпад в область горла.
Вместо ответного выпада Тралл перехватил копье, расставив руки пошире, и встретил оружие противника, отбивая его книзу и одновременно подходя на шаг. Канарт был вынужден отвести копье назад. Он быстро и умело приготовился отразить удар в грудь. Против его ожиданий Тралл еще сильнее вытянул руки, ударив сержанта древком копья в лоб.
Канарт грохнулся на спину.
Тралл встал над поверженным врагом, увидел, что тот ошалело моргает и кровь из рваной раны на лбу заливает разбитое лицо.
Воины зашумели, изумляясь скорости Тралла, обманчивой простоте его удара. Он не поднял лица.
Подошел Алрада Ан: — Прикончите его, Тралл Сенгар.
Гнев уже покинул Тралла. — Не вижу нужды…
— Тогда вы глупы. Он не забудет…
— Надеюсь, не забудет.
— Надо сказать Фиру. Надо наказать Канарта.
— Нет, Алрада Ан. Ни слова. — Он поглядел вдаль. — Давайте приветствовать Бинадаса и моего Отца. Я хочу услышать сказания о подвигах, воинской доблести.
Темнокожий воин потупился. — Возьмите меня Сестры! Тралл, я тоже хотел бы таких сказаний…
* * *
Не бродили по этому полю старухи, срезающие кольца с пальцев и стягивающие запятнанные кровью одежды с коченеющих трупов. Не было здесь грифов, ворон и чаек, кружащих в ожидании богатого пира. Не было знаков битвы вообще: ни тел, пораженных со спины, ни следов стойкой обороны — жестоко иссеченных трупов, наваленных округлыми кучами, в центре которых возвышается знамя, удерживаемое лишь охладелой плотью. Не усмехались с разрубленных кирас значки подразделений. Здесь одни кости и отшлифованная сталь, белые зубы и яркие монетки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});