Читать интересную книгу Исповедь королевы - Виктория Холт

По ее словам, это были грандиозные торжества. Ее хорошо информировали обо всем, что делалось в мою честь. Она сказала, что на всем протяжении Елисейских полей деревья были украшены фонариками, которые, наверное, будут выглядеть великолепно, когда стемнеет. Центром празднества должна была стать площадь Людовика XV, где рядом со статуей короля был возведен коринфский храм. Кроме того, там были установлены изваяния дельфинов, а также большая картина в медальоне, изображающая меня и дофина. По берегам Сены было разбрызгано масло бергамота, чтобы заглушить отвратительное зловоние, которое иногда исходило от этой реки, а из фонтанов струилось вино.

— И все это в твою честь, моя дорогая, и в честь твоего супруга!

— Тогда мне непременно следует быть там, чтобы увидеть все это, — ответила я.

— Но только никем не узнанной.

И она засмеялась своим странным крикливым смехом.

— По этикету не допускается, чтобы люди увидели меня прежде, чем я буду официально представлена им?

— Конечно, нет! Так что сегодня вечером мы будем всего лишь двумя знатными дамами, которые приехали посмотреть, как люди веселятся.

Когда наша карета подъехала ближе к городу, небо внезапно осветилось фейерверком, хотя еще не стемнело. Я воскликнула от изумления, потому что никогда прежде не видела такого прекрасного зрелища.

Мы уже почти добрались до площади Людовика XV, на которой я еще ни разу не была, когда наш эскорт внезапно остановился. Наш экипаж тоже резко затормозил. До меня донеслись визг и крики. Я смутно видела толпы людей, но понятия не имела, что все это могло значить. Кучер развернул наш экипаж, и, окруженные телохранителями, мы с большой скоростью помчались обратно по той же самой дороге, по которой приехали.

— Что это? — спросила я.

Мадам Аделаида не ответила. Она сама была испугана и не произнесла ни слова, пока мы мчались обратно в Версаль.

На следующий день я узнала, что случилось. Некоторые заряды, предназначенные для фейерверка, внезапно взорвались, и начался пожар. Пожарный экипаж, прибывший на площадь, столкнулся с толпой людей и с каретами, несущимися прочь от огня. Но в это время другая толпа людей неожиданно хлынула на площадь, чтобы посмотреть, что там произошло. Образовался ужасный затор, и никто не мог двинуться с места. На улицах Руаяль, Бон-Морю и Сен-Флорентен скопилось сорок тысяч человек. Началась паника. Многие упали, и бегущие наступали на них. Экипажи опрокидывались, лошади бились, пытаясь высвободиться. Люди карабкались по телам упавших в напрасной попытке спастись бегством, и многие были затоптаны насмерть. Таков был страшный рассказ о событиях той ночи.

На следующий день во дворце все говорили об этом ужасном происшествии. В нашу спальню вошел дофин. Он был глубоко потрясен и из-за этого казался старше и энергичнее, чем обычно. Он сообщил мне, что в прошедшую ночь погибли сто тридцать два человека.

Слезы выступили у меня на глазах. Дофин посмотрел на меня, но не отвел свой взгляд сразу же, как всегда делал прежде.

— Это моя вина, — сказала я. — Если бы я не приехала сюда, ничего бы не случилось.

Он все еще смотрел на меня.

— Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы чем-то помочь, — сказал он.

— О да! — ответила я горячо. — Пожалуйста, сделай что-нибудь!

Он сел за стол и начал что-то писать. Я подошла и взглянула поверх его плеча.

«Мне стало известно о бедствии, — писал он, и я заметила, как быстро скользило по бумаге его перо, — которое произошло в Париже по моей вине. Я глубоко огорчен и посылаю вам сумму денег, которую король выдает мне ежегодно на мои личные расходы. Это все, что я могу дать. Мне бы хотелось, чтобы эти деньги были направлены на помощь тем, кто пострадал больше всех».

Он поднял глаза, посмотрел мне в лицо и коснулся моей руки — но всего лишь на мгновение.

— Это — самое большее, что я могу сделать, — произнес он.

— Мне тоже хотелось бы отдать то, что я имею, — сказала я ему.

Он кивнул и снова стал смотреть вниз, на стол. Тогда я поняла, что в действительности он вовсе не испытывает ко мне неприязни. Была какая-то другая причина, по которой он не обращал на меня внимания.

Об этом ужасном происшествии говорили еще довольно долго, считая его еще одним дурным предзнаменованием. Первым, как вы помните, была гроза, испортившая свадебные торжества; потом — клякса, которую я посадила, подписывая бумаги, и, наконец, это ужасное несчастье, когда тысячи парижан пришли, чтобы отпраздновать нашу свадьбу, а вместо этого встретили смерть, принесшую во многие семьи горе и слезы.

Битва слов

Не вмешивайся в политику и не лезь в дела, которые тебя не касаются… Не принимай любые разочарования слишком близко к сердцу… Никогда не будь сварливой. Будь мягкой, но ни в коем случае не будь излишне требовательной. Лаская мужа, проявляй сдержанность. Если ты выкажешь нетерпение, то только навредишь этим.

Не старайся узнать чужие секреты и не будь любопытной… Мне жаль, но я вынуждена сказать тебе: не доверяй никому, даже твоим тетушкам…

Мария Терезия — Марии Антуанетте

Непроявление любезности по отношению к тем людям, которых король избрал в качестве своего окружения, унизительно для них. Все те, кого монарх считает своими доверенными лицами, должны считаться принадлежащими к этому окружению, и никто не должен судить, прав король или нет, поступая так.

Каунитц — Марии Антуанетте

Страх и смущение, которые ты проявляешь, когда речь идет о том, чтобы поговорить с тем, с кем тебе советовали поговорить, — это смешно и наивно… Откуда это волнение из-за одного лишь торопливого слова? Ты позволила поработить себя, чувство долга уже не является для тебя достаточно весомым основанием, чтобы изменить свое поведение…

Мария Терезия — Марии Антуанетте

Надеюсь, Вы будете довольны. Хочу заверить вас в том, что всегда готова принести в жертву свои личные предубеждения, если только от меня не потребуют того, что идет против моей чести.

Мария Антуанетта — Марии Терезии

Шуази

Мадам, моя дорогая матушка!

Не могу выразить, как я тронута великодушием Вашего Величества. Уверяю вас, что, получая каждое ваше столь дорогое для меня письмо, я испытываю сожаление о том, что нахожусь в разлуке с Вами. И, хотя я очень счастлива здесь, все же я совершенно серьезно мечтаю о возвращении домой хотя бы на короткое время, чтобы увидеться с дорогой, бесконечно дорогой мне семьей.

Мы находимся здесь со вчерашнего дня. С часу пополудни, когда мы обедаем, и до часу ночи мы не может вернуться в наши апартаменты, и это очень меня тяготит. После обеда мы играем в карты до шести часов. Потом мы идем в театр, где остаемся до половины десятого, затем ужинаем, после чего снова карты до часу ночи, иногда даже до половины второго. Только вчера король, увидев, как я устала, к моей большой радости, великодушно отпустил меня, и я прекрасно спала до половины одиннадцатого.

Ваше Величество, вы очень добры ко мне, проявляя интерес к моей жизни до такой степени, что даже спрашиваете, как я обычно провожу время, находясь в Версале. Сообщаю вам, что я встаю в десять или в девять часов и, одевшись, читаю молитвы. Потом я завтракаю, после чего иду навестить моих тетушек. У них я обычно встречаю короля. Это продолжается до половины одиннадцатого. В одиннадцать я иду делать прическу. В полдень все собираются в зале, и туда может войти любой человек, занимающий достаточно высокое положение. Я делаю макияж и мою руки прежде всех. Затем мужчины выходят. Дамы остаются, и я одеваюсь перед ними. В двенадцать начинается месса. Когда король находится в Версале, я иду к мессе вместе с ним, с моим мужем и тетушками. Если его нет, я иду с мсье дофином, но всегда в одно и то же время. После мессы мы обедаем вместе. Обед заканчивается в половине второго, так как мы оба едим быстро. Потом я иду к мсье дофину. Если он занят, я возвращаюсь в мои личные апартаменты, читаю, пишу или работаю. Ведь я вышиваю жилет для короля, хотя дело продвигается не слишком быстро. Но я уверяю Вас, что через несколько лет, с Божьей помощью, жилет будет готов. В три часа я иду к тетушкам. В это время там обычно находится и король. В четыре ко мне приходит аббат. С пяти до шести часов я занимаюсь с учителем игры на клавесине или с учителем пения. Вы, должно быть, знаете, что мой муж часто навещает тетушек вместе со мной. С семи до девяти мы играем в карты. Если погода хорошая, я выхожу погулять, и тогда игра в карты проходит в апартаментах у тетушек, а не у меня. В девять — ужин. Если короля нет, тетушки приходят ужинать с нами. Если король присутствует, то мы идем к ним после ужина и ждем короля. Обычно он приходит без четверти одиннадцать. Я ложусь на софу и сплю до его прихода. Если же его приход не ожидается, мы ложимся в одиннадцать спать. Вот так проходит мой день. Я умоляю Вас, моя дорогая матушка, простить меня, если мое письмо — слишком длинное. Но для меня величайшее удовольствие поддерживать таким образом связь с Вашим Величеством. Я прошу прощения также за то, что письмо с кляксами. Мне пришлось писать его в течение двух дней подряд в моей туалетной комнате, так как другого времени в моем распоряжении не было. Может быть, я не отвечаю подробно на все ваши вопросы. Однако я надеюсь, что Ваше Величество примет во внимание, что я, повинуясь Вашему желанию, сожгла ваше письмо. Я заканчиваю свое послание, потому что мне необходимо одеться и идти к королевской мессе. Имею честь быть покорнейшей дочерью Вашего Величества.