- Не просто пацан.
- Ты с ума сошел!
- Послушай, Джим, мне нравится, что ты приходишь сюда. Ты мой друг, и потом, для бизнеса полезно иметь тебя в числе клиентов. Но, когда ты проиграешь этому пацану десять тысяч, расстроишься и, возможно, перестанешь ко мне ходить.
Мистер Браун вновь внимательно разглядывает меня, как будто в первый раз пропустил что-то важное. Он подходит и начинает спрашивать:
- Ты много играешь?
- Каждый день.
- Нет, я имею в виду, как долго ты играешь подряд? Час? Два?
Я понимаю, что ему нужно. Он хочет понять, как быстро я устаю. Он пытается оценить, как лучше построить игру со мной.
Мой отец вернулся, неся в руках стопку стодолларовых купюр. Машет ими в воздухе. Однако мистер Браун уже принял решение.
- Вот что мы сделаем, - говорит он отцу. - Мы сыграем три сета, а ставку сделаем на третий - там решим, какую именно.
- Как скажете.
Мы играем на корте номер семь, рядом с выходом. Понемногу собирается толпа; зрители разражаются криками, когда я выигрываю первый сет - 6-3. Мистер Браун повесил голову и что-то бормочет себе под нос. Он швыряет ракетку на землю. Он явно не слишком доволен. Впрочем, это касается нас обоих. Не то чтобы я вдруг начал думать, вопреки строжайшему отцовскому запрету, но голова у меня идет кругом. Мне кажется, я в любой момент могу прекратить игру из-за того, что меня просто-напросто стошнит.
Я все-таки выигрываю второй сет, 6-3.
Мистер Браун в ярости. Встав на одно колено, он зашнуровывает теннисные туфли.
Отец подходит к нему:
- Ну что, десять тысяч?
- Не в этот раз, - говорит мистер Браун. - Давайте остановимся на пяти сотнях.
- Как скажете.
Меня сразу отпускает напряжение. Поняв, что не придется играть на десять тысяч, я готов танцевать вдоль задней линии. Теперь я могу действовать спокойно, не думая о последствиях.
Тем временем мистер Браун думает гораздо больше и играет заметно напряженнее. Он подает мячи в неожиданных направлениях, бьет к самой сетке и, наоборот, высоко над ней, целится в углы, пробует боковые и задние вращения - словом, использует весь арсенал теннисных трюков. Он заставляет меня бегать по корту, пытаясь вымотать. Но я так рад, что мне не придется играть на все содержимое отцовского сейфа, что меня не берет усталость и я не могу промахнуться. Я побеждаю, 6-2.
По лицу моего соперника струится пот. Он достает из кармана пачку купюр, отсчитывает пять хрустящих сотенных, отдает их отцу, затем поворачивается ко мне:
- Здорово играл, сынок.
Он пожимает мне руку. Его мозоль стала еще грубее - моими стараниями.
Он спрашивает, к чему я стремлюсь, о чем мечтаю. Я открываю рот, чтобы ответить, но вмешивается отец:
- Он собирается стать лучшим теннисистом в мире.
- Готов поставить на него в тотализаторе, - заявляет мистер Браун.
ВСКОРЕ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ мы с отцом отправились сыграть тренировочный матч. Я выигрываю 5-2, подаю решающий мяч. Я никогда еще не выигрывал у отца, и выглядит он сейчас так, будто проигрывает куда больше 10 тысяч долларов.
Неожиданно он поворачивается и уходит с корта. «Собирай барахло, поехали», - буркает он.
Он не закончит этот матч. Лучше сбежит, чем проиграет собственному сыну. Почему-то я убежден, что этот наш матч был последним.
Укладывая сумку, застегивая чехол ракетки, я охвачен волнением более сильным, чем после победы над мистером Брауном. Это сладчайшая из моих побед, ее трудно будет превзойти. Для меня она дороже, чем тачка, полная серебряных долларов и нагруженная, сверх того, драгоценностями дяди Исара. Ведь именно эта победа наконец-то заставила отца бежать от меня.
3
МНЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ, я выступаю на национальном чемпионате. Второй раунд. Я безнадежно проигрываю какому-то парню старше меня. Говорят, он лучший в стране. Однако от этого не легче. Почему поражение оказывается таким болезненным? Почему мне так тяжело? Ухожу с корта, мечтая умереть. Нетвердой походкой иду на автостоянку. Пока отец собирает вещи и прощается с другими родителями, я сижу в машине и плачу.
В окне авто показывается чье-то лицо. Чернокожий парень. Улыбается.
- Привет, - говорит он. - Меня зовут Руди.
Его зовут так же, как того парня, что помог отцу построить корт у нас на заднем дворе. Странно.
- Как тебя зовут?
- Андре.
- Рад познакомиться, Андре, - пожимает мне руку.
Он рассказал, что работает со знаменитым чемпионом, Панчо Сегурой, который тренирует ребят моего возраста, и посещает крупные турниры, чтобы подбирать для Панчо подходящих воспитанников. Он положил руки на открытое окно, тяжело облокотился на дверцу, вздохнул. Объяснил, что дни вроде сегодняшнего - действительно тяжелые, очень сложные, но именно такие дни в итоге сделают меня сильнее. Голос у него теплый, глубокий, похожий на горячее какао.
- Парень, которому ты проиграл, он же на два года старше тебя, - говорит он. - У тебя есть еще два года, чтобы добиться такого же уровня. Два года - это целая вечность, особенно если как следует постараться. Ты действительно стараешься?
- Да, сэр.
- У тебя еще многое впереди, сынок.
- Но я больше не хочу играть! Я ненавижу теннис.
- Ха-ха-ха! Конечно, ненавидишь. Сейчас. Но там, глубоко внутри, ты вовсе не ненавидишь его.
- Нет, ненавижу!
- Тебе это только кажется.
- Нет, я, правда, ненавижу!
- Ты так говоришь, потому что ты сейчас зол, как черт, это лишь доказывает, что тебе не все равно. Что ты хочешь победить. Ты можешь это использовать - запомни сегодняшний день, и пусть он помогает тебе побеждать. Если не хочешь опять испытать туже боль, что и сегодня, будь готов на все, чтобы избежать этого. Ты готов на все?
Я киваю.
- Прекрасно. Теперь поплачь. Пусть эта боль останется с тобой еще ненадолго. А потом скажи себе: «Ну, все, хватит». И возвращайся к работе.
- Договорились!
Я вытираю слезы рукавом, благодарю Руди, и, когда он уходит, я уже готов к бою. К битве с драконом. Я готов часами бить по мячам. Если бы Руди стоял позади меня и шепотом подбадривал, я бы смог, наверное, победить дракона. Тут неожиданно появляется отец. Он садится за руль, и мы медленно, как головная машина похоронной процессии, выезжаем со стоянки. Напряжение между нами столь велико, что я сворачиваюсь калачиком на заднем сиденье и закрываю глаза. Я хочу выскочить из машины, убежать, найти Руди и упросить его тренировать меня. Или даже усыновить.
Я НЕНАВИЖУ ВСЕ ЮНОШЕСКИЕ ТУРНИРЫ без исключения, но особенно - общенациональные: ставки на них выше, а кроме того, они проходят в других штатах, а это значит - самолеты, мотели, арендованные машины и ресторанная еда. Отец тратит деньги, инвестируя в мое будущее, и, если я проигрываю, часть его инвестиций потрачены впустую. Проигрывая, я обкрадываю весь клан Агасси.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});