начинает здороваться психолог с бэйджиком на груди «Александра». – Меня вы уже все знаете, давай начнем с тебя, – она обращается к нататуированному парню.
– Грим, – железом отчеканивает парень. Он смотрит своими настолько убитыми глазами, что Карине становится плохо. Еще Грим смотрел именно на Карину и злостно посмеивался. Она попросилась выйти. В туалете наплакалась. Ей нужен план, как избавиться от этой компании. Не прошло и дня, а ей здесь уже настолько противно, что она готова взяться за учебу, лишь бы быть подальше от этого места. Ее душат психостены, таблетки и прочие процедуры.
Ее все здесь презирает. Ничего не нравится. Она думает, не должна быть здесь, это не ее место. Стены давят, воздух наполнен запахом таблеток. Все рушится, мир превращается в руины, которые могут убить Карину. Она думает, что выше всего этого.
Совсем можно свихнуться. Она как раз это и делает. В один день Карина уже готова совершить кое-что ужасное и настолько невероятное, что самой страшно. Самоубийство. Звучит, словно холодный нож протыкает колючий лед. Ночью, обязательно, она сделает это ночью. Перережет себе вены остатками сломанного шприца. Кровь горячими струйками обагрит весь пол, а утром обнаружат ее бездыханное тело. Да, гениально. Ее сумасшедшие мысли.
Карина не хочет уйти из жизни в дурацкой ночнужке. Она уже приготовила все необходимое: красное облегающее платье, к тому же очень короткое. Ей хочется, чтобы по ее мертвому телу писали портрет, поэтому нужно выглядеть соответствующе. Успели привезти из дома красные туфли и море косметики. Дина не понимала, зачем ее дочери столько девчачьей ерунды. Мать делала все, чтобы Карине было комфортно. Хотя, комфортным это не назовешь.
Ну вот, уже темнеет. Ночь прекрасна. Ни дождинки, ни ветерка. Одна полная луна с детенышами-звездочками. Отличный день для суицида. Центр замер в полной недвижимости. Его околдовала ведьма по имени Ночь. Навеяла сладкий сон. Но в одной палате все-таки осталась неспящая красавица в ярко-красном платье и красных туфельках. Кстати говоря, она была с красными глазами. Умудрилась достать линзы цвета крови. С ее рассудком точно не все в порядке.
Карина дожидается полной тишины, отдаления шагов медсестер. Дожидается, пока весь центр выключит свет. Сидит вампир, ждет своего часа. Ее глаза начинают привыкать к темноте. Она достает шприц. Страшная сказка превращается в полный ужас.
Она подносит иглу к руке. Даже микроскопические пылинки замирают в ожидании. Игла отдает серебристым нездоровым блеском. Только луна пробирается через окно, освещая квадратик пола, на котором сидит неподвижная Карина.
Все, она решается. Вдруг видит свет в коридоре. Кто-то его включил! Неужели делают внеочередной обход? Карина слышит приближающееся шарканье тапочек. Вампирша резко ныряет под одеяло. На полу остаются одни кровавые туфли. Даже шприц она успела спрятать под белую подушку. Дверь открывает женщина в белоснежном халате, свет от лампы достигает лица Карины. Убедившись в безопасности пациента, в невероятной безопасности, медсестра закрывает дверь и продолжает дальше шаркать тапочками.
Снова все во мраке. Карина одна лежит в постели. В кровавом платье и со шприцом в руке. Страх подкрался к ней во время посещения медсестры. Капли холодного пота выступили на лбу. Карина садится на постель, выкидывая одеяло прочь.
«Нет, сегодня не этот день. Я не смогу сделать это сейчас», – проносится в ее голове. Карину словно обдало ураганом ледяного ветра. Она сняла с себя парадное платье, туфли, линзы. Засунула все в коробку. Практически голой легла в постель. Одиноко и холодно. Так и заснула.
Она решила покончить с собой на следующий день. Решила окончательно и бесповоротно, как всегда эффектно и неподражаемо. Она захотела накраситься. Все равно, если зайдет медсестра. Карина сможет порезать свою нежную, кристально-белую кожу, так редко видевшую лучистое солнце.
Три часа ночи. Все готово: накрашенный вампир в красном наряде, шприц-убийца в руке самоубийцы и твердое решение закончить все страдания. Медленными движениями она пытается резать себе вены вдоль руки. Кажется, у нее получается. Горячая кровь стекает рубиновыми змейками по ее молочному запястью. Карина все еще в сознании. Она, молча садится на пол и вглядывается в речки алой крови. Карина представляет перед собой худшие моменты своей жизни, ищет оправдание своему суициду. Девушка видит перед собой то, как жалобно плакала ее мама, когда думала, что оставалась в квартире одна. Дина и понятия не имела, что за диваном прячется ее дочь и все видит. Карина вспоминает, как легко для себя и грубо для нее, ее ударил родной отец, который изменял жене с Кларой. Она начинает второй раз вспоминать свою маму. Думает, что бы она сделала, если бы узнала о смерти дочери. Наверное, горе бы убило ее. А, что сделает Макс, её родной брат? Займет ли ее комнату? Ведь комната всегда нравилась ему своими размерами. Он всегда воображал, что в середине будет огромный диван, а напротив плазма. Нет, скорее всего, он тоже будет оплакивать Карину. Папа? Он часто навещает детей, дарит подарки после развода. Каждый раз говорит, что любит их. Вот, что же она делает? Карина в тот же миг начинает безумно скучать по родным. Она жалеет, что не написала посмертную записку. Карина могла бы объяснить самоубийство, её бы обязательно поняли. Семейные воспоминания быстрыми картинками проносятся в ее еще не помутневшей голове.
«Боже, что я творю?» – огромные градины слез на подходе, она забывает о том, что хотела умереть. Перед ней лишь счастливые лица мамы и брата. Даже отца. Ведь все эти люди ее любят. Только сейчас до нее доходит яркими пейзажами все ее настоящее богатство. Как поступить с подступающей смертью? Ей уже не хочется так глупо и быстро умирать. Она не знает, как поступить. Вся рука уже окровавлена и пахнет железом. Карина начинает зажимать рану другой рукой. Все напоминает фильм ужасов, причем дешевый и некачественный, отснятый подростками-любителями. Остается одно. Кричать. Карина встает на колени и опирается багряными руками об пол. Она уже обессилена, дыхания едва хватает на последние вдохи и выдохи. Как бешеная собачка, начинает нервничать. Крик…
Громкий, удушливый и истерящий. Крик, пробудивший весь центр от глубоко сна. Крик, напоминающий страдания всех ведьм, сожженных на костре. Единственный страшный крик. Потом снова пустота.
Коридорная болтовня
Успели. Конечно, ее успели спасти. Дина прибежала в центр сразу, ночью же. Антон приехал чуть позже, но такой взволнованный и странный. Он винил себя в ее попытке убить себя. Сидел на диванчике, в коридоре, где ожидают врачей, держась обеими руками за свои черные колючие волосы. Дина проплакала несколько часов. За ней приехал ее новый парень, между прочим, отличный мужчина с именем Илай. Она все время хотела